Первый закон. Трилогия: Кровь и железо. Прежде чем их повесят. Последний довод королей

– Я сдаюсь.
Древний привратник не принял шутки. Он лишь угрюмо хмыкнул, когда Логен шагнул мимо него в проем, с усилием закрыл дверь и загромыхал засовами, потом без единого слова повернулся и зашаркал прочь. Логен последовал за ним по узкой лощине, вдоль которой стояли в ряд странные дома: они поблекли от непогоды, поросли мхом, наполовину врезались в крутые скалы, так что сливались со склоном горы.
На пороге одного из домов сидела и пряла женщина с суровым лицом. Она нахмурилась, когда Логен прошел мимо нее, неся на плече бездыханного ученика. Девятипалый улыбнулся ей; конечно, не красавица, но он уже так давно… Женщина скрылась в доме и ногой прихлопнула дверь, оставив прялку вращаться у порога. Логен вздохнул – старые чары не утратили силы.
Следующее здание оказалось пекарней с приземистой трубой, откуда валил дым. От запаха свежеиспеченного хлеба в пустом Логеновом желудке заурчало. На улице играли и смеялись двое темноволосых ребятишек, бегая вокруг корявого старого дерева. Логен вспомнил о собственных детях. Здешние на них не походили, но настроение все равно испортилось.
Логен признался себе, что немного разочарован. Он ожидал увидеть множество мудрецов или, по крайней мере, бородатых людей. Однако все вокруг выглядели как обычные крестьяне. Эта деревня не слишком отличалась от родной деревни Логена до прихода шанка. Он начал сомневаться, туда ли он попал, и тут дорога сделала поворот.
За поворотом на склоне горы он увидел три огромные башни, сужающиеся кверху. Они вырастали из одного основания и разделялись в вышине, увитые темным плющом. Башни выглядели еще более старыми, чем древний мост и дорога; такими же старыми, как сама гора. У их подножия сгрудились разнородные строения, беспорядочно разбросанные по сторонам широкого двора, где люди занимались повседневными делами. Худая женщина сбивала масло на крыльце. Коренастый кузнец пытался подковать беспокойную кобылу. Старый лысый мясник в заляпанном кровью переднике закончил разрубать на куски тушу какого-то животного и мыл в корыте окровавленные руки.
А на верхней площадке широкой лестницы, поднимавшейся к подножию самой высокой из трех башен, восседал величественный старик, одетый в белые одежды. У него была длинная борода, крючковатый нос и белые волосы, ниспадавшие из-под белой шапочки. Теперь Логен почувствовал удовлетворение: первый из магов, несомненно, выглядел внушительно. При виде гостя с учеником на плече старик спустился по лестнице и поспешил навстречу; белые одежды хлопали за его спиной.
– Положи его здесь, – показал он на небольшой участок травы возле колодца.
Логен встал на колени и опустил тело Ки на землю так бережно, как только мог, превозмогая боль в спине. Старик нагнулся над юношей и положил узловатую руку ему на лоб.
– Вот, я принес твоего ученика, – пробормотал Логен, хотя это было очевидно.
– Моего?
– А разве ты не Байяз?
Старик рассмеялся.
– О нет, нет! Я Уэллс, старший слуга.
– Я Байяз, – послышался голос сзади.
Давешний мясник не спеша направлялся к ним, вытирая руки о тряпку. Выглядел он лет на шестьдесят: крепко сложенный, с решительным лицом, изборожденным глубокими морщинами, и коротко стриженной седоватой бородкой вокруг рта. Он был совершенно лыс, и полуденное солнце ярко блестело на его загорелой макушке. Байяз не казался ни красивым, ни величественным, но, когда он подошел ближе, в нем проступило нечто особенное – уверенность, привычка повелевать. Этот человек отдавал приказы, и ему подчинялись.
Первый из магов взял левую руку Логена обеими ладонями и горячо пожал. Затем перевернул ее тыльной стороной вверх и исследовал обрубок пальца.
– Значит, Логен Девятипалый, кого называют также Девять Смертей. Я слышал немало рассказов о тебе, хотя и сижу безвылазно у себя в библиотеке.
Логен вздрогнул. Он мог себе представить, какого рода рассказы слышал его собеседник.
– Это было давно.
– Разумеется. У нас всех есть прошлое, не так ли? Я не сужу о людях по слухам.
И тут Байяз улыбнулся – широкой, белозубой, лучащейся улыбкой. Его лицо просияло, покрывшись дружелюбными морщинками, но глаза, глубоко посаженные и отливавшие зеленью, остались тверды. Тверды как камень. Логен ухмыльнулся в ответ, но уже понял, что не хотел бы стать врагом этого человека.
 
– И ты принес нашего заблудшего ягненка обратно в стадо. – Байяз сдвинул брови и взглянул на Малахуса Ки, неподвижно лежавшего на траве. – Как он?
– Я думаю, он будет жить, сэр, – сказал Уэллс. – Но его нужно унести в тепло.
Первый из магов щелкнул пальцами, и резкий треск пронесся по двору, отражаясь от строений.
– Кто-нибудь, помогите ему!
Кузнец шагнул вперед, взял юношу за ноги и вместе с Уэллсом внес ученика через высокую дверь внутрь библиотеки.
– Итак, мастер Девятипалый. Я позвал тебя, и ты откликнулся, и это говорит о твоих хороших манерах. Манеры на Севере, может быть, и не в моде, но ты должен знать, что я ценю их. На вежливость следует отвечать вежливостью, так я всегда думал… Но что там еще? – Старик-привратник снова спешил к ним через двор, совершенно запыхавшись. – Двое посетителей в один день? Что же нас ждет дальше?
– Мастер Байяз, – просипел привратник, – там перед воротами всадники, на хороших лошадях и отлично вооруженные! Они говорят, что у них срочное послание от короля Севера!
Бетод. Этого следовало ожидать. Духи сказали, что Бетод пожаловал себя золотой шапкой. Кто же еще рискнет назваться королем Севера? Логен сглотнул. После их последней встречи у него осталась только жизнь, ничего больше; однако это намного лучше того, что выпало многим другим.
– Ну так что, господин? – спросил привратник. – Велеть им убираться отсюда?
– Кто их предводитель?
– Какой-то разодетый парень с угрюмым лицом. Говорит, он сын этого короля, или что-то вроде того.
– Кальдер или Скейл? Они оба довольно угрюмы.
– Тот, кто моложе, я думаю.
Значит, Кальдер, и это уже удача. Парни друг друга стоят, но Скейл значительно хуже. Встреча с ними обоими – опыт, которого надо избегать. После некоторого размышления Байяз распорядился:
– Принц Кальдер может войти, но его люди пусть останутся за мостом.
– Хорошо, сэр. Значит, за мостом.
Привратник, сипло дыша, удалился.
Кальдеру это не слишком понравится, ясное дело. Логен развеселился, когда представил, как самозваный принц будет безуспешно вопить в то узенькое окошко.
– Он уже король Севера, ты можешь себе представить? – Байяз рассеянно глядел вдаль. – Я помню Бетода в те времена, когда он еще не был таким важным. Да и ты тоже. А, мастер Девятипалый?
Логен нахмурился. Он знал Бетода, когда тот был почти никем – вождем небольшого клана среди многих точно таких же. Логен пришел к нему за помощью против шанка, и Бетод не отказал, но назначил определенную цену. Цена казалась небольшой, и дело стоило того, чтобы ее заплатить. Требовалось всего лишь сразиться, убить нескольких человек. Логену легко давалось убийство, а Бетод казался человеком, за которого стоило драться, – смелый, гордый, безжалостный, амбициозный. Этими качествами Логен тогда восхищался; ему казалось, он обладал ими и сам. Однако время изменило их обоих, и цена с тех пор возросла.
– Прежде он был лучше, – размышлял Байяз, – но короны идут не всем. Ты знаком с его сыновьями?
– Лучше, чем хотелось бы.
Байяз кивнул:
– Они абсолютное дерьмо, правда? И боюсь, они уже никогда не исправятся. Только представь себе безмозглого болвана Скейла королем! Бр-р! – Волшебник содрогнулся. – Иногда я почти готов пожелать его отцу долгой жизни… Почти.
К ним подбежала маленькая девочка. Логен уже видел ее: она играла возле дерева при входе в долину. В руках девочка держала венок из желтых цветочков, который она протянула старому волшебнику.
– Я сама его сплела! – сказала она.
Логен уже слышал быструю дробь конских копыт, приближавшуюся по дороге.
– Для меня? Это просто чудесно! – Байяз взял цветы. – Превосходная работа, моя дорогая. Сам мастер Делатель не сумел бы сделать лучше.