Китайские мифы

Будда Амитабха. Вышивка, эпоха Цин.
Музей императорского дворца, Тайвань
БУДАЙ: СМЕЮЩИЙСЯ БУДДА
Образ Смеющегося Будды — улыбчивого толстяка с голым животом — очень популярен в китайском искусстве и иконографии и встречается во многих храмах. Этот персонаж чань-буддизма — школы Чистой Земли — был бедным, но довольным жизнью монахом, который, как принято считать, жил в X веке н. э. Свои немногочисленные пожитки он оборачивал куском ткани и носил на посохе, поэтому его стали называть «Будай» — «полотняный мешок». Как пристало истинному буддисту индийского стиля, он питался подаяниями и спал где придется, независимо от погоды. Любили его за обаяние, добродушие и оптимизм. Часто он предстает в окружении детей. Рассказывают еще, что он умел предсказывать будущее и, согласно одному источнику, перед смертью в 917 году признался, что является воплощением Майтреи — грядущего будды, который однажды прибудет на землю как наследник Будды Гаутамы.
Смеющийся Будай с большим круглым животом. Фарфор, эпоха Цин.
Метрополитен-музей, Нью-Йорк
БОГИ ЗАГРОБНОГО МИРА
Жители Древнего Китая имели весьма туманное представление о загробном мире. Конфуций ничего не сообщал о жизни после смерти, а даосизм давал людям, лишившимся близких, мало утешения [86]. С приходом буддизма все изменилось. Последователи этой религии верят, что бодхисатва Кшитигарбха (Дичжан) правит загробным миром и судит грехи умерших, а бодхисатва Амитабха дарует последующее спасение на небесах. Таким образом, именно буддизм дал китайцам представление о потустороннем месте, где тех, кто при жизни совершал дурные поступки, ждет наказание и надежда на рай.
Яньло на пятом уровне загробного мира выносит приговор умершему.
C. A. S. Williams, Outlines of Chinese Symbolism and Art Motives, 1919
Буддийский бог Яма, известный в Китае под именем Яньло, выносил приговор умершему в загробном мире. Это место называлось Диюй и представляло собой своего рода многослойный лабиринт. Изначально Яньло обитал на первом из десяти уровней, но поскольку из сострадания он выпускал обратно для реинкарнации тех, кто умер несправедливой смертью, его изгнали на пятый, куда попадали люди, совершившие тягчайший грех — убийство живых существ. Китайцы считали, что поклонение Яньло приносит неудачу, поэтому своих храмов у этого бога не было — ему обычно отводили место в храме местного бога. загробный мир из буддийских концепций в народном воображении трансформировался в череду дворов, где вершили правосудие и оценивали те или иные проступки против веры. Это очень напоминало всем знакомую судебную бюрократию. Считалось, что душа преодолевает буддийскую систему загробных судов за сорок девять дней. После этого родственники умершего отправлялись в храм, делали приношения Амитабхе и распевали его имя, чтобы умершему было даровано право попасть на Небеса. После Культурной революции эти церемонии возродились, и сегодня многие совершают паломничество к горе Цзюхуашань, где особенно почитают бодхисатву Кшитигарбху, более высокопоставленного по сравнению с Яньло повелителя загробного мира. Там верующие поют, заказывают дорогие и продолжительные службы за умерших, оплачивают празднества и раздачи сладостей.
 
ДУНЬХУАНСКИЕ РУКОПИСИ
Вплоть до XX века о влиянии и распространении буддизма среди китайцев было мало что известно. Ситуацию изменило случайное открытие клада рукописей в Дуньхуане, бывшем некогда одним из центров Великого шелкового пути. Здесь, в провинции Ганьсу на северо-западе Китая, в 1900 году даосский священник Ван Юаньлу обнаружил в замурованной части «Пещер тысячи Будд» необыкновенный тайник с манускриптами. Документы оказались очень древними: были найдены фрагменты тридцати-сорока тысяч манускриптов, датируемых периодом с V по X век н. э. В основном они были посвящены буддизму и составлены на китайском языке, но всего языков было как минимум шестнадцать. Клад был запечатан примерно в 1000 году в период Сун — может быть, потрепанными рукописями уже нельзя было пользоваться, и им грозило уничтожение мародерами, например тангутами из могущественного тогда государства Си Ся. Дуньхуанский тайник оказался для ученых поистине золотой жилой: там были сутры, договоры и другие юридические документы, каракули школьников, популярные песни, истории в стихах и прозе — в ту эпоху дорожили всем, что содержало какие-то записи. Ценность клада оказалась не только научной: на вырученные от его продажи средства Ван Юаньлу возродил пришедший в упадок монастырь.
 
Продажа и рассеяние дуньхуанских рукописей
 
Дуньхуанский тайник был открыт в период, когда Китай был слабым государством, подверженным влиянию иностранцев. Британская и Российская империи, под контролем которых находились Индия и Средняя Азия соответственно, внимательно следили друг за другом и готовились к возможному столкновению. В этой связи Британия профинансировала центральноазиатские экспедиции венгерского путешественника и археолога Марка Аврелия Стейна (1862–1943). Во время второй экспедиции он услышал о рукописях и в 1907 году убедил даосского монаха Ван Юаньлу продать ему около семи тысяч полных манускриптов и тысячи отрывочных. Находки он доставил в Британский музей. Подробное исследование показало, что многие документы были копиями одной и той же сутры: Стейн не знал китайского языка и брал все, что мог. В последующие годы китайские националисты объявили Стейна грабителем и даже устраивали манифестации против него, но к тому времени из Китая уже были вывезены и многие другие дуньхуанские документы. В 1908 году французский синолог Поль Пеллио (1878–1945), умевший читать на китайском и еще нескольких языках, приобрел у Ван Юаньлу десять тысяч рукописей и привез их в Париж [87]. После этого о кладе узнали и другие коллекционеры, в том числе Ло Чжэньюй из Пекина. Китайцев интересовали главным образом рукописи на китайском: иноязычные документы они обычно игнорировали.
 
В результате этого соревнования манускрипты сегодня рассеяны по миру и находятся в собраниях Лондона, Парижа, Санкт-Петербурга, Киото, Пекина и других городов. К счастью, уже действует международный проект по их сохранению, каталогизации, оцифровке и публикации для дальнейшего изучения.
 
Дуньхуан расположен недалеко от пустынь Гоби и Такла-Макан. Великий шелковый путь разделяется там на северный и южный маршруты. По нему везли в дальние края не только шелка: обоими путями шли мировые религии: буддизм, несторианское христианство, ислам. Торговцы везли специи, вино, керамику и другие товары, а также животных — китайцев, например, весьма заинтриговали страусы. Путь лежал через великие буддийские государства Кучар, Хотан и Лоулань. В конце правления империи Тан и начале эпохи Сун началась волна репрессий против буддистов, доступ к столице Чанъань был закрыт [88]. Торговля по Великому шелковому пути тоже стала менее интенсивной — этому способствовало исчезновение ледников, орошавших эту область [89], и появление воинственных мусульман с далекого Запада.
Благодаря манускриптам Дуньхуана удалось выяснить, что появление буддийских писаний тесно связано с зарождением литературы на разговорном китайском языке. Именно там были обнаружены самые ранние образцы бяньвэня — сильно стилизованного литературного жанра, сочетающего стих и прозу. До открытия клада считалось, что он возник гораздо позже. Сказания в этом жанре обычно очень длинные, с многочисленными описаниями демонов и мучений, которые они причиняют грешникам. Часто снабжены картинами: некоторые ученые полагают, что предшественником бяньвэня был один из жанров иллюстрированного рассказа, пришедший в Китай из Индии. Исполнители бяньвэня не знали классических трудов и заучивали легенды, созданные на их основе, со слов учителей.