Китайские мифы
Очертив пределы Китая, Юй отправился в удаленные регионы, во многом чтобы отыскать там сведущих людей, которые помогут китайцам лучше пользоваться своими полями. О местах, где побывал Юй, мы узнаём из псевдогеографических книг. «Вёсны и Осени господина Люя», составленные примерно в 239 году до н. э., сообщают, например, о его путешествии в «страну чернозубых», а «Канон гор и морей» — о местах, где у людей в груди есть отверстие или по одной руке и по три глаза. Зачастую китайцы проявляли к этим странам большой интерес. Большинство из них явно вымышленные, но некоторые все-таки удалось идентифицировать, особенно когда в источнике упомянуты названия рек. Приблизительно определены, например, производящие шелк области Сычуани и Дуньхуан на далеком северо-западе — а также пограничные с Китаем страны: Корея, Хотан и Индия, «земля небесного яда».
Великан ФанфэнЮй прославился не только как укротитель наводнений, но и как экзорцист, изгоняющий демонов. Одним из низших божеств, которых он встретил на своем пути, был великан Фанфэн. В «Речах царств» есть приписываемый Конфуцию текст V века до н. э., относящийся ко времени поздней истории Чжоу. Из него мы узнаем, что давным-давно Юй собрал всех богов на горе Гуйцзи в современной провинции Чжэцзян. Фанфэн явился позже других, за что Юй убил его и выставил труп для всеобщего обозрения. Даже одна кость великана была такой громадной, что еле уместилась на телеге.
Если верить «Записям о забытых событиях», составленным примерно на тысячу лет позже, в IV веке н. э., в восточном Китае существовал храм Фанфэна, где его изображали с драконьей головой и ушами быка. В то же время в легендах, записанных в 1980-х годах, он предстает культурным героем, который пытался сдержать Потоп и был убит Юем по ошибке.
Юй был образцовым конфуцианским правителем. Обладая богоподобной властью, он сдержал Потоп и спас человечество, победил свирепых чудовищ как отважный воин, нанес на карту окружающий мир и создал Девять треножников, которые поддерживали равновесие государственного управления. Долг перед обществом он ставил превыше собственных забот. Почти все сведения о его деяниях мы черпаем из источников эпохи Чжоу, хотя о нем говорится и в гораздо более поздних текстах. Юй — один из «очеловеченных» героев китайской мифологии. Его могила находилась рядом с Шаосином и считалась весьма важным местом. Там в 210 году до н. э. побывал сам первый император Цинь Ши-хуанди, и жители чтят Юя до сих пор.
ЛЕГЕНДАРНЫЕ КУЗНЕЦЫВо время борьбы Хуан-ди и Янь-ди за господство над миром на равнине Чжолу произошла битва первого с богом войны Чию. Неудивительно, что мастера-оружейники занимали особое место в воображении людей, особенно в эпоху Сражающихся царств (476–221 годы до н. э.). Как мы уже знаем, Чию славился умением мастерить оружие, и археологические находки подтверждают, что некоторые описанные образцы не были плодом фантазии. Бронзовые клинки, найденные близ древней столицы царства Чу, например меч Гоуцзяня, видимо, относятся примерно к 550 году до н. э. и демонстрируют замечательное мастерство своих создателей. В период Сражающихся царств ковали мечи и знаменитые герои мифов, такие как Мо Е и ее муж Гань Цзян.
Другой легендарный персонаж, Оу Ецзы, считается предком всех кузнецов. В Китае тогда работали в основном с бронзой, но, как мы узнаём из древних преданий, были эксперименты и с железом [74] — по единодушному мнению ученых, эта технология пришла в страну с Ближнего Востока. Именно Оу Ецзы обнаружил, что железо подходит для производства мечей, и многие именные мечи были сделаны его рукой. Один источник указывает, что Оу Ецзы был отцом Мо Е и, следовательно, тестем Гань Цзяна. В другом тексте говорится, что Гань Цзян и Оу Ецзы учились у одного мастера.
Самый популярный рассказ о легендарных мечах — история Гань Цзяна и Мо Е — содержался в «Вёснах и Осенях [царств] У и Юэ». К сожалению, книга дошла до нас лишь в позднейших пересказах. В период Сражающихся царств уделы У и Юэ славились лучшими ремесленниками во всем Китае. Особенно известны были мечи, которые имели имена и изготовление которых зачастую требовало не только тяжелого труда и знаний, передаваемых из поколения в поколение, но и человеческих жертвоприношений. Часто кузнецы делали сразу два меча — «самца» и «самку».
Бронзовый меч Бу Гуана, правителя Юэ. Период Сражающихся царств.
Музей императорского дворца, Тайвань
Гань Цзян был человеком из царства У. Ему довелось учиться у мастера, который до этого учил Оу Ецзы, и оба они были хороши в изготовлении мечей. Однажды Хэ-люй, государь У, получил из царства Юэ в дар три меча. Он очень их ценил и поручил ремесленникам создать два меча, назвав один из них «Ганьцзян», а другой — «Мое», по имени жены Гань Цзяна. Когда Гань Цзян приступил к изготовлению меча, он взял лучшую руду из шахт пяти знаменитых гор и выбирал подходящее время, наблюдая за формой земли: инь и ян должны были находиться в гармонии, чтобы за работой мог наблюдать целый сонм богов.
Мечи. Иллюстрация к «Туй бэй цюань ту», сборнику пророчеств времен Тан, издание XIX века.
Библиотека Конгресса, Вашингтон
Когда температура упала, оказалось, что лучшие металлы, которые были собраны, не слились воедино. Гань Цзян не мог понять причины. «Твоя слава кузнеца дошла до царя, — сказала тогда Мо Е. — Он приказал тебе сделать этот меч, но вот уже три месяца как работа не завершена. В чем причина?» «Не знаю», — ответил Гань Цзян. «Я слышала, что для слияния посланных небесами металлов нужна человеческая жертва, — продолжила Мо Е. — Боюсь, ты не сделаешь меч, не принеся в жертву человека». «В прошлом, — согласился Гань Цзян, — мой учитель делал меч, и металлы слились, только когда в печь бросились муж с женой. Теперь в шахтах надевают траурные одежды и лишь после этого осмеливаются брать эту руду. Я не могу заставить металлы объединиться, и причина наверняка в жертве». «Раз тебе это известно, в чем же сложность?» — удивилась Мо Е.
С этими словами она обрезала себе волосы, остригла ногти и бросила все это в топку, а потом попросила триста девочек и мальчиков раздувать меха и подбрасывать древесный уголь. Металлы слились, и Гань Цзян сделал мечи. Мужской, «Ганьцзян», был украшен квадратными иероглифами, как на черепашьем панцире, а женский, «Мое», — текущими. Первый Гань Цзян спрятал, а второй отдал Хэ Люю, и тот очень дорожил новым оружием.
Не требуется большого воображения, чтобы представить, как Мо Е приносит себя в жертву к удовольствию богов металлургии. Сам язык подталкивает к этой версии. О человеческих жертвоприношениях для осуществления различных процессов, связанных с литьем, говорится во многих народных сказаниях. Согласно пекинской легенде, например, траурный звук одного из городских колоколов — это плач женщины, которая бросилась в топку ради его создания.
И все-таки Мо Е не погибла, иначе у этой истории не было бы продолжения — драмы об отмщении. О ней мы узнаем из «Записок о поисках духов» — книги, написанной через некоторое время после падения империи Хань, уже в период Цзинь (266–420). Действие переносится из царства У в царство Чу. Мо Е беременна, и родившийся ребенок решает отомстить за отца, которого убил в гневе властитель.
Ганьцзян Мо-се в государстве Чу делал мечи для Чуского вана. Работа была закончена только через три года. Ван рассердился и хотел его казнить. Мечей же было два: меч-самец и меч-самка. Жена Ганьцзян Мо-се была тяжела и готовилась родить. Муж сказал жене: «Я делал мечи для вана и закончил работу лишь через три года. Ван в гневе и, когда я пойду к нему, конечно, меня казнит. Если ты родишь ребенка, и это будет мальчик, то, когда он вырастет, сообщи ему: «Выйдя из ворот, смотри на южную гору. Сосна растет на камне, меч у нее в спине». После этого он взял меч-самку и пошел на свидание с Чуским ваном. Ван разгневался: когда он посылал человека для проверки, мечей было два — самец и самка, — принесена же была только самка, а самец — нет. В гневе ван казнил мастера.
Сын Mo-Се получил имя Чи-Би. Войдя в силу, он спросил свою мать: «Где сейчас мой отец?» «Твой отец делал мечи для Чуского вана, — отвечала мать, — закончил только через три года. Ван разгневался и казнил его. Когда он уходил из дому, он велел мне: «Скажи своему сыну: “Выйдя из ворот, смотри на южную гору. Сосна растет на камне, меч у нее в спине”». Сын сразу же вышел из ворот, стал лицом на юг, но горы никакой не увидел, а только сосновый ствол перед молельней, опирающийся внизу на каменное подножие. Он взял топор, расколол ствол с северной стороны и, достав меч, днем и ночью стал думать, как отомстить Чускому вану.
А ван во сне увидал мальчика с переносьем в чи шириной, который заявил ему, что мечтает о мести. Тогда ван назначил за него награду в тысячу золотых. Мальчик, услыхав об этом, сбежал и, уйдя в горы, пел по дороге песню. Встретившийся ему незнакомец спросил у него: «Вы так молоды, почему же вы так горько стенаете?» «Я — сын Ганьцзян Mo-Се, — отвечал тот. — Чуский ван убил моего отца, и я хочу отомстить ему». «Слышно, — сказал незнакомец, — что ван назначил за вашу голову тысячу золотых. Отдайте же мне ваши голову и меч, и я отомщу за вас». «С превеликой радостью», — согласился мальчик. Он тут же сам себя обезглавил и обеими руками преподнес незнакомцу голову и меч, сам продолжая стоять. «Я не обману вас», — сказал незнакомец, и только тут труп упал ничком.
Незнакомец с головой в руках отправился на свидание с Чуским ваном. Ван чрезвычайно обрадовался. «Это голова отважного мужа, — сказал незнакомец, — поэтому нужно сварить ее в котле». Ван по его совету начал варить голову. Не разварившись за три дня и три ночи, голова все выпрыгивала из кипятка, и глаза ее были полны гнева.
«Голова этого мальчика никак не сварится, — сказал незнакомец, — желательно, чтобы ван сам приблизился и взглянул на нее, тогда она разварится непременно».
Когда ван приблизился к котлу, незнакомец направил на него меч, и голова вана упала в кипяток. А потом незнакомец приложил меч к собственной голове, и его голова тоже очутилась в кипятке. Три головы так разварились, что нельзя уже было разобрать, где какая, так что похоронили мясную массу, отделив ее от отвара. Вот почему это захоронение все называют Могилой трех ванов.
Она находится в границах нынешнего уезда Северный Ичунь, что в округе Жунань [75].
