Стилист (СИ)

Мастером оказалась некто Марина Игоревна, заявившая, что у них как раз проблема с грузчиком.
— Было двое, но один уволился, так что Степанову приходится управляться пока одному на полторы ставки. Но на него боимся рассчитывать, уже было, что в запой уходил, отделался предупреждением. Пока вроде держится, но не знаю, надолго ли хватит. Ты — то не пьёшь?
— Неужто я похож на алконавта? Думаю, могу употребить, но только в хорошей компании и только в пределах разумного.
Мы с мастером прогуливались вдоль конвейера, и работницы, несмотря на то, что их руки постоянно находились в движении, успевали фиксировать происходящее вокруг.
— Ой, девки, — донеслось до меня сквозь шум работающих механизмов, — глядите, никак новенький.
— Симпатичный.
— Интересно, женатый? Кольца вроде нет.
Марина Игоревна незаметно погрозила кому — то кулаком, что, впрочем, не укрылось от моего взгляда.
— А вот и Степанов.
Она кивнула в сторону толкавшего перед собой тележку угрюмого, худющего мужика неопределённого возраста с испитой физиономией, в сером халате поверх рубашки.
— Кузьма, иди — ка сюда… Это твой новый напарник, Алексей Михайлович Бестужев.
Степанов к моей персоне отнёсся без эмоций. Только мотнул головой с редкими встопорщенными волосёнками и поинтересовался, нет ли у меня закурить, а после отрицательного ответа принялся размеренно грузить на тележку коробки с готовой продукцией.
— У тебя сменная одежда есть? — спросила Марина Игоревна.
Я с виноватым видом вздохнул и пожал плечами.
— Беда с вами…
Она сменила меня оценивающим взглядом:
— В общем — то похож… Мой бывший примерно твоей комплекции, только потолще. После него кое — какие шмотки остались, вечером пороюсь.
Проинструктированный мастером, чтобы завтра в 8.00 был в цеху как штык, отправился восвояси. Нужно было обеспечить себя предметами первой необходимости, в первую очередь зубной пастой и зубной щёткой, куском мыла, шампунем, бритвенным станком и лезвиями, помазком и пеной (а лучше гелем) для бритья. Жаль, что в это время триммер (во всяком случае в СССР) отсутствует как таковой. Если в своём времени я щеголял 3–5—дневной щетиной, то сейчас, после психбольницы, имел курчавую бородёнку, и теперь либо бриться начисто, либо просто равнять бороду ножницами. В любом случае бритва понадобится, чтобы обозначать контур.
М — да, это не «Gillette», думал я, глядя на скудный выбор бритвенных принадлежностей в ближайшем к фабрике универмагу. Электробритвы я и так — то не любил, за исключением оставшегося в будущем триммера, а советские тем более не вызывали доверия. Да и денег было в обрез. Продавщица, видя моё сомнение, порекомендовала взять бритву от Ленинградского объединения «Спутник» стоимостью в рупь семьдесят с руководством по эксплуатации и годовой гарантией. Лезвия были представлены марками «Спутник», «Нева», «Восход» и «Балтика». Та же девушка — продавец советовала «Спутник» как наиболее ходовые. Однако, поразмыслив, я решил разориться на «Двухзаковную» опасную бритву завода СТИЗ. Лезвие 17,5 мм, с заводским узорчатым клеймом, что — то подобное советского производства попадалось мне в своё время, но я, конечно же, предпочитал «жиллеттовскую» продукцию. Хранилась бритва в продолговатой коробочке. Мне доводилось работать не только с женщинами, поэтому пользоваться «опасками» я умел, и если уж выбирать между клинковыми и безопасными бритвами, то мой выбор за первыми.
До кучи взял точильный брусок. С пеной же для бритья — о геле я уже и не мечтал — ситуация и вовсе была аховая. За неимением лучшего купил тюбик крема для бритья «Яблоневый цвет». Не мыльный же порошок «Нега» брать, состоящий из нейтрального мыла, маисового крахмала и отдушки!
Ужасного вида зубная щётка и паста «Мятная» ещё слегка облегчили мой карман. Надо будет потом хоть болгарский «Поморин» поискать. Я заранее представил, что мне придётся иметь дело с советской стоматологией, и меня невольно передёрнуло.
Попался в отделе электробытовых товаров и самый настоящий электрический фен. Я — то думал, тут всё больше салонные сушуары в ходу, ан нет, вон, лежит себе фен «Сюрприз» за 23 рубля.
 
В отделе хозяйственных товаров, следуя заветам Антипыча, приобрёл ложку, вилку, эмалированную кружку (утром попить чайку Богдан одалживал свою), и глубокую металлическую тарелку типа больничной или армейской. Такая уж точно не разобьётся, хотя и нагревается быстро, так что горячий супец в ней голыми руками особо не потаскаешь. Немного посомневавшись, всё — таки разорился и на небольшую эмалированную кастрюльку. Всё это я складывал в обычную плетёную авоську, которые мне уже неоднократно попадались в руках советских граждан.
После похода в универмаг наличности оставалось, включая с остатками украденных у Яхонтовых денег, 17 рублей, 35 копеек. А ещё мне предстояло прикупить что — то из еды, не каждый же раз питаться за счёт хлебосольного соседа. Взял по упаковке вермишели и соломки, банку свиной тушёнки (вечером сделаю в кастрюле макароны по — флотски), пачку индийского чая (урвал чуть ли не последнюю), нарезной батон, двести с небольшим граммов колбасы и, слегка поколебавшись, бутылку полюбившегося кефира.
Бутылку кефира я планировал «уговорить» завтра с утра. А вечером после макарон попью чайку из принадлежавшего Богдану чайника с ярким цветком на белой эмали. Опять же, в чайнике буду греть воду для бриться. А умыться, так уж и быть, можно в общем туалете холодной водой из крана.
Сосед ещё не вернулся со смены, а я первым делом подсчитал оставшуюся наличность. 9 рублей 70 копеек. М — да, негусто… Хорошо, что общага бесплатная, и на дорогу тратиться не надо, благо фабрика в шаговой доступности. Комплексный обед, как заверил Антипыч, будет обходиться в 50 копеек. До 6—го октября, дня зарплаты, остаётся чуть меньше двух недель. Получается, оставшихся денег хватит только на обеды в столовой, останутся лишь какие — то копейки. А от завтраков и ужинов придётся, наверное, отказаться.
Конечно, Богдан с его запасами домашней провизии не даст совсем уж пропасть, но сколько у него этой самой провизии ещё осталось? Да и неудобно пользоваться чужой добротой.
В крайнем случае, перстень придётся нести в ломбард. Хотя лучше договориться с каким — нибудь подпольным ювелиром, можно было бы поднять более — менее реальную цену. Только где их искать, этих ювелиров? Ладно, понадеемся на русский авось.
Следующим утром, чистовыбритый, я заявился в цех, получил в пользование вполне приличные штаны с клетчатой рубашкой «бывшего», его же ещё вполне приличные кеды, халат уволившегося грузчика, и приступил к исполнению своих новых обязанностей. Работницы цеха были уже в курсе моей биографии, загадочно косились в мою сторону, но с расспросами не лезли. Работали тут в основном дамы от 30 до 50, но была и пара молоденьких. Обе приезжие: Рая из Коломны, а Вера вообще из Новосибирска. И обе, кстати, вполне ничего, правда, Рая стройненькая, а Вера — большегрудая и с крепкой, объёмной задницей. Вера к тому же оказалась ещё той болтушкой. В столовой подсела ко мне, и пока я уминал комплексный обед, успела мне чуть ли не всё про всех выложить в довольно кратком изложении. С её слов я узнал, что «вон у той» Валентины Петровны третий брак, и она уже беременна пятым ребёнком, что «вон та, видишь, в углу сидит, скромница» — комсорг цеха Зоя, что Рая приехала в Москву учиться на заочном в сельхозакадемии им. Тимирязева, а сама она тоже на заочном, только в Консерватории, и обладает ярко — выраженным грудным контральто.
— Я вам обязательно как — нибудь спою, — уверенно заявила будущая звезда сцены.
Первый день прошёл в монотонной работе. Приехал с тележкой, загрузил коробки, отвёз на склад, сложил в штабель… Приехала машина — загрузил коробки в присутствии кладовщицы. Приехала машина с картонной тарой для конфет — выгрузил. Картонки в разобранном состоянии, просто листы с картинками и названиями конфет, которые в руках специально обученных работниц позже примут привычную форму.