Алекс (СИ)
— Сейчас согреешься, — смотрит на меня задумчивым взглядом, слегка посмеиваясь. — Вообще-то я сегодня не заметил, что ты настроена рожать. Давно передумала?
Вот зачем мама дала этому засранцу столько харизмы? Он даже бровь выгибает сексуально. Отвожу от него взгляд на лобовое стекло и вполголоса ворчу, запахивая потуже пальто:
— Это всего лишь мысли вслух. Не стоит на них зацикливаться, не то, синьор Salavessa, Ваше эго лопнет.
— Врешь, — хрипло хохочет. — Ты сама себя загнала в ловушку. Признайся, рассчитывала, что я облажаюсь и не справлюсь с чужим ребёнком?
— Причём тут это? — пытаюсь не выдать свою вспыхнувшую ревность, но он её прекрасно чувствует.
— Со?! — настойчиво зовёт. Поймав отражение моего взгляда в лобовом стекле, цепко удерживает его. — Не ври мне, хотя бы сейчас. Я умею обращаться с маленькими детьми, как видишь, — а дальше снова эта чертова улыбка заставляет меня воспламениться. Скольким женщинам он так улыбался?
— Есть что-то, о чём я не знаю? — торопливо разворачиваюсь к Алексу и сверлю его лицо так, что он замирает из-за моего неудовлетворённого любопытства. Его широченные зрачки то и дело, разгораются недоумением, а я, как ревнивая дура, пальцами сжимаю кашемировый поясок и пялюсь, продолжая нервничать и ждать ответа.
— О чем ты? — спокойной интонацией интересуется он.
— А ты мозгами пораскинь. Они у тебя просчитывают на несколько шагов вперёд.
— Если ты о внебрачных детях, то у меня их нет. А вот у родственников есть. Так что пришлось пройти небольшую, но полезную подготовку. У тебя всё? — лыбится, покусывая губу изнутри.
— Ммм… — наконец-таки расслабленная, откидываюсь на кресло. — Супер! — улыбаюсь, как будто и не было злости. Отпустило немного. Надолго ли?
— Едем домой? — интересуюсь у своего личного водителя. — Я хочу принять горячий душ, согреться и нормально выспаться. И не надо на меня так смотреть, — предупреждаю, замечая, как нарочито медленно шарят его бесстыжие глаза по моим коленкам.
— Как? Так? — твёрдо чеканит слова, заводя мотор.
— Плотоядно, Алекс. Иначе диван станет твоим вторым пристанищем.
— Даже не мечтай, милая, — плавно выезжая с парковки, заверяет меня, сохраняя серьёзное выражение лица. Вот, гад!
— Без ощущения женской груди в ладони у меня начинается ломка и, как следствие, бессонница. Если хочешь отдохнуть, в твоих интересах не лишать меня «праздника жизни».
Ну надо же, самоуверенность мужчины просто зашкаливает. Смотрю на его руки, на то, как он уверенно крутит руль на повороте, на вздутые вены на кистях, и меня окутывает мощное желание снова ощутить на себе нежность и силу пальцев Алекса.
Черррт! Вот только расплавиться сейчас перед ним не хватало. Нельзя давать ему спуску. Нельзя!
— А меня ломает тогда, когда у меня ночью между ног нет мягкой подушки! — выпаливаю первое, что приходит на ум. — Так что в твоих интересах мне её уступить, и тогда, возможно, ты сможешь удовлетворить одно своё желание! Только одно, Лекс!
— Серьёзно? — бросает на меня беглый взгляд и следом приковывает внимание к ночной трассе. — Подушка между ног? Да ладно, Со, так спят только беременные! — хохочет, сжимая посильнее оплётку руля.
— Тебе то откуда знать, как они спят? — изумляюсь его доводам.
— Ну, или те, которые, например, перестали…
— «Залюбленные» женщины так спят, Алекс! — прерываю его бурную фантазию. — Которые выбирают для себя систему пассивной безопасности на случай столкновения с неуправляемым бульдозером, когда у того сорваны тормоза, — делаю вид, что смотрю на обочину шоссе, сама же сквозь слегка опущенные веки любуюсь его профилем и самодовольной улыбкой, понимая, что чувства к нему с какой-то невероятной силой удваиваются и заставляют тело дрожать в предвкушении близости…
Глава 23. Огонь, лёд и совсем не медные трубы
София.
Дорога до шале займёт ещё как минимум полчаса езды. Время с Алексом летит неумолимо быстро. Хочется остановить мгновение хотя бы на миг и прильнуть к его груди, уловить любимый мускусный запах мужчины и раствориться в его мощной энергетике, потеряться в нём.
Не сдерживаясь, кладу левую руку ему на ногу, чувствуя пульсирующее тепло в мышцах. Ничего особенного не делаю. Ну, разве что самую малость: касаюсь кончиками пальцев внутренней стороны его бедра, мягко поглаживая сквозь брюки. Как только моя ладонь начинает скользить к опасно-чувствительной зоне, расслабленность в корпусе мужчины перерастает в напряжение. Бедро ближе к паху прям-таки пылает жаром, обжигая руку сильнее.
— Согрелась, мартышка? — ухмыляется Волк, сжимая крепче руль.
Черты его лица мгновенно заостряются, приобретая хищное выражение. Мужественный профиль становится более резким. Сосредоточенный взгляд в темноте меняется на мистический, особенно тогда, когда блики от проезжающих на скорости встречных машин оживают всполохами в прищуренных глазах.
— Почти… — мурлыкаю, перебираясь ладонью на выпуклость под ширинкой. Несильно сжимаю её, улавливая слухом короткое не то урчание, не то рычание мужчины.
«Боже, зачем я это делаю???» — мысленно прокручиваю в голове вопрос и тут же на него отвечаю:
«Будет знать, как провоцировать меня на ревность с помощью разведёнок! Хотя, кому я делаю хуже? Напугала зайца терновым кустом…»
Понимаю, что ему приятно, но остановиться не могу, и больно сделать совесть не позволяет, а так хочется дать паршивцу почувствовать вкус приправленной перчинкой мести.
Алекс едва заметно вздыхает, приподнимается, вжимая в ладонь пульсирующий неудовлетворённым желанием ствол и сразу же расслабляется в кресле, шире разводя колени. Решает обернуть ситуацию в свою пользу, получая очередной кайф для себя любимого.
— Малыш, в этом месте я не держу мягких подушек, — заявляет с довольной ухмылкой на лице. — Ты уже передумала насчёт пассивной системы защиты? Решила идти ва-банк?
— Нууу… как тебе сказать… — нахожу змейку и опускаю язычок вниз. — Пока твои руки заняты рулём, а внимание сосредоточено на трассе, ты мне ничего не сделаешь. Я спокойно смогу оценить степень твоего удовольствия, потому как чувствую, грудью ты сегодня не ограничишься.
— И ты решила разрядить меня по пути домой? Выжать последние соки и силы?
— Ну, ты же хочешь спать с грудью в руке, почему я не могу путешествовать со своей игрушкой в ладошке? Баш на баш, Алекс. Ты, главное, не жми на газ, не лишай нас обоих праздника жизни.
С трудом пробираюсь к боксерам, а затем и к заветной цели. Обхватываю влажную головку ладонью и сжимаю на ней кулак.
— Чччерррт, Софи! — сбавляет резко скорость. — Такое экстремальное вождение я не заказывал. Каких-то двадцать минут, и делай со мной все, что душе заблагорассудится. Только дома, не здесь.
— Ты хорошо подумал? — обвожу большим пальцем по кругу вершину, вынуждая Алекса снова зашипеть и стиснуть посильнее руль. — Русская душа, она ж знаешь какая?
— К…аакая… душ-ш-ш-а..? Ззззараза..! — с рыком резко выкручивает руль вправо и сворачивает с трассы в сторону ближайшего паркинга с зоной отдыха. Темно, черт, как в танке! Ближайший фонарь в километре от нас.
— Широкая… — как-то уже неуверенно расписываю подробности. — Н-непредсказуемая… Неугомонная… Ты куда?! — неожиданно проникшая лёгкой паникой, выкрикиваю вопрос, как только Волк сворачивает на безлюдную местность.
— Хочу на неё посмотреть и прочувствовать, эту вашу русскую душу, — в метре от бетонной стены бьет по тормозам так, что я с громким вскриком хлопаю ладошкой по панели, выдёргивая вторую руку из ширинки брюк.
— Лееекс? — смотрю, как лицо Волка приобретает хищный оскал. Сглатываю, едва не заикаясь от такого экстрима. — Ты что задумал? — шепчу.
— Выходи! — рычит, серьёзен как никогда.
— Грибы собирать, что ли? Ы-гы… — осматриваюсь вокруг. Густой лесной массив залит темнотой. В свете фар замечаю общественный туалет. Пустые парковочные места для автомобилей и столики для отдыха. На другом конце, в полукилометре от нас виднеется припаркованный под фонарём огромный фургон. Трасса слегка просвечивается сквозь высокие деревья.