Все дело в папе. Работа с фигурой отца в психотерапии. Исследования, открытия, практики

Отдать ответственность за конфликт его участникам
Когда клиент уходит с линии огня родительского конфликта, у него появляется возможность стороннего взгляда. Здесь он замечает, что не может нести ответственность за отношения родителей, как не может и защищать кого-то из них, поскольку именно родители являются авторами своих отношений, и это они обязаны обеспечить ребенку хорошие условия для развития, а также позаботиться о решении своих проблем и противоречий. Они – большие, а ребенок – маленький.
Мы предлагаем клиенту в символической форме отдать родителям ответственность за их ссоры. Это может выглядеть как передача предмета, рисунка, мешка с мусором, камней и т. д. Психотерапевт может предлагать клиенту разместить фигуры родителей в пространстве относительно себя, организовывать диалог клиента с этими фигурами в процессе передачи ответственности. Клиент может проговаривать свои чувства символическим папе и маме, делать шаги от них, поворачиваться к ним спиной, двигаясь в свою жизнь, – словом, пробовать в пространстве терапии отсоединяться от них и встречаться со своими чувствами в этом процессе.
Для того чтобы закрепить полученные изменения и инсайты в жизни клиента, психотерапевту необходимо также много внимания уделять работе с его границами, его способностью к дифференциации: где его собственные чувства, мысли, поведение, а где – ответственность других людей, в том числе родителей, партнеров и т. д.
  
Право любить и мать, и отца
 
Когда между родителями много плохого, часто становится актуальным вопрос лояльности клиента одному из родителей. Как мы уже говорили, для ребенка невозможен выбор между папой и мамой – ему важно выбирать их обоих, любить обоих, чувствовать принадлежность и к матери, и к отцу, гордиться этой принадлежностью. Однако, видя страдания родителей, и особенно матери, ребенок оказывается в замешательстве. Особенно когда от него напрямую запрашивают поддержки, сочувствия и содействия против «плохого» родителя – в подавляющем большинстве случаев им является все же отец.
Кроме того, существует запрет на агрессию к матери, имеющий истоки в младенчестве, когда от нее зависело выживание и благополучие, и поддерживаемый социально. В результате чего гнев клиента на родителей за конфликт целиком проецируется либо на более безопасную фигуру (например, отсутствующего в результате развода отца), либо на самого себя.
В процессе психотерапии нам бывает необходимо легализовать право клиента испытывать самые разные чувства как к отцу, так и к матери. Как гнев, так и любовь. Наша задача – донести, что он может продолжать любить и мать, и отца, несмотря на все их сложные чувства друг к другу. Когда клиент находился на линии огня, это позволяло ему поддерживать контакт с обоими, пусть и негативно заряженный. Однако мы можем предлагать ему восстанавливать полноценный, непосредственный контакт с обеими фигурами: отдельно с фигурой матери и отдельно – с фигурой отца. Проговаривать в этом символическом контакте, в пространстве психотерапии, все свои чувства, связанные с их тяжелыми отношениями. Замечать их чувства, отделять от своих и иметь право на свою точку зрения, свое мнение: «Мама, я вижу, что тебе тяжело, и я все равно люблю папу. Папа, я люблю и маму, и тебя. Мне так больно, что вы ссоритесь! Но я ничего не могу с этим поделать. Это ваше дело».
Компенсация родительских функций (отцовских и материнских)
В результате может актуализироваться тема недополученных вследствие конфликта родительских функций, в частности отцовских, работа с которыми была описана выше. Клиенту также бывает необходимо пройти через разные стадии переживания невосполнимой утраты (отрицание, торговлю, гнев и горевание), ведь невозможно вернуться назад в прошлое, невозможно поменять родителей и отношения между ними, несмотря на все детские и взрослые старания. Даже если родители делают попытки компенсировать «недоданное», это может ощущаться неуместным: взрослому человеку такая опека кажется обузой, навязчивостью, «не по адресу». Только решимость клиента самостоятельно заполнить пробелы, получая новый опыт в контакте с терапевтом, другими людьми и с родителями, на основе выстроенных заново границ в отношениях с ними, способствует компенсации недополученного.
 
Присоединение к родителям через ресурсные части опыта
Наконец, клиенту важно отразить, что он может присоединяться к родителям, переживать свою принадлежность и лояльность не только через участие в их конфликтных отношениях, но и через те сильные, позитивные, ресурсные аспекты как отца, так и матери, которые оказались погребены под тягостным опытом родительских ссор.
Как мы уже говорили, чаще приходится выводить из тени именно отца, поскольку мама в глазах семьи и общества зачастую является пострадавшей стороной конфликта. А если в результате родители разводятся, ребенок остается чаще всего, опять же, с мамой, которая, таким образом, остается более известной и понятной ему, чем отец, особенно если контакт с ним оказывается прерван. Для нас важно не выяснить, кто был причиной конфликта, тем более что в семейной системе ответственны за отношения в равной степени оба супруга, и когда один ведет себя деструктивным образом, ответственность второго – выставить такому поведению адекватные границы, а помочь клиенту обнаружить хороший опыт взаимодействия с родителями (и родителей между собой). Об этом мы много говорили в главе о реконструкции ресурсного опыта. Мы предлагаем клиенту присоединяться к обнаруженным хорошим частям папы и мамы, находить позитивное сходство с родителями: «я, как папа, умный», «я, как мама, красивая»…
Есть очень изящные техники, направленные на подобную интеграцию. Например, работа с руками: предложите клиенту поместить папу в одну руку, а маму в другую, после чего попросите его медленно сводить, соединять свои руки, наблюдая, как происходит объединение родительских фигур на уровне тела. Или работа с векторами в процессуальном подходе, когда родители представляются и изображаются в пространстве в виде двух разнонаправленных векторов, а задача клиента – построить и прочувствовать собственный, третий вектор движения и развития, который отчасти является производным от родительских, а отчасти – выражением воли клиента.
Как обычно, мы предлагаем проявить творчество, используя техники наиболее близкого вам подхода. Важен результат: соединенность клиента с ресурсными проявлениями родительских фигур, возможность на этой основе сформировать устойчивый позитивный образ «я», примирить свои внутренние части, обрести целостность.
  
Ребенок занял место отца в семье: «вместо папы?»
 
Нарушение семейной иерархии проявляется в том, что ребенок занимает папино место в семейной системе. Это случается, когда отец исключен из семейной системы: ушел, умер или психологически отсутствует. Причем на место «эмоционального супруга» своей матери могут попадать как мальчики, так и девочки. Дети при этом могут быть очень успешны в социуме, много зарабатывать.
Замечено, что на это место проще попасть старшим детям, поскольку родители автоматически возлагают на них ответственность за младших детей. Единственные дети также легко смещаются на место отсутствующего отца, поскольку к ним предъявляется много родительских ожиданий и проекций: «На тебя вся моя надежда, я в тебя столько вложила!», им проще попасть в симбиотические отношения: «Ты у меня один остался!»
Как правило, в эту позицию попадают дети от 5 до 12 лет, на которых уже можно переложить часть обязанностей и ответственности. Проблема в том, что уровень ответственности, которую складывают на этих детей, несоразмерен с их возможностями в данном возрастном периоде. У них нет ни ресурсов, ни полномочий, чтобы справляться с такой нагрузкой. Например, пятилетнего ребенка заставляют заботиться о младенце и наказывают, когда он не справляется. Или мать говорит сыну: «Ты теперь глава семьи, за отца». Или делится с дочерью трудностями отношений с отцом, транслируя мысль «ближе тебя у меня никого не осталось».