Вдоль границы тумана (СИ)

Путешественники подошли вплотную к посёлку. Недалеко от домов на поляне с высокой травой паслось небольшое стадо ласров[i]. Малия, впервые увидевшая этих магических животных, остановилась с воплем:
— О боже! Кто это?!
— Это ласры, они безобидны, — улыбнулась Ивьера. — В Корвене любят на мясо выращивать зобруров, а у нас в стране больше популярны ласры. Они питаются только травой и листьями. Пойдём, — она потянула подругу за руку.
Не успели девушки тронуться с места, как появилось зеркало связи от корвенского короля. Когда в покои во время разговора Фейрока и Элвема ворвались сёстры от далькоров, то зеркало связи разбили ветви от их магии. И больше с того момента соединиться ни с кем у Фейрока не получалось. Он уже планировал лично отправиться в Гивей, нарушив закон, в котором прописан запрет новому правителю покидать государство первые полгода после восхождения на трон. Но последняя попытка создать связь с сестрой у Фейрока удалась, благодаря тому, что она остановилась из-за вида ласров.
— Слава божествам, ты жива! — воскликнул он, увидев перед собой изумлённое лицо сестры, которая чуть не стукнулась лбом об неожиданно появившееся зеркало.
— Да, брат, нам удалось улететь, — сообщила она. — Всё в порядке, не переживай! Свяжемся позже, сейчас идём к поселению.
— Где вы находитесь? — с тревогой в голосе спросил король Корвена.
— В дельте Великой, недалеко от поселений Рестьяха, — назвала Ивьера место их приземления. Будучи уроженкой Гивея, она прекрасно знала местность.
— Благодарю! Тогда буду ждать от вас сообщений, — успокоился Фейрок и растворил зеркало. Орлик, Элвем и Плея остановились и ждали, пока девушки закончат разговор.
Вскоре путешественники вошли в деревню, состоявшую из пары десятков небольших и по виду глиняных домиков, утопающих в настоящих пальмовых деревьях. Это была первая растительность, идентичная земной из встретившихся растений Малии в Девальвире. Девушка даже принялась высматривать финики на верхушках, но увидела там красные плоды, похожие на яблоки.
— Это съедобное? — спросила она Ивьеру.
— Да, это сонолы[ii], очень вкусные. Они растут в жарком климате, — ответила та.
Пройдя первые несколько домов, шагавший впереди всех Элвем заметил у одного домика вывеску «Долейта». Недалеко от строения была расположена широкая беседка, вся обвитая растениями с крупными гроздьями розовых цветов. Внутри неё стояло пять столиков со стульями.
— Похоже, мы сможем здесь перекусить, — король повернулся к спутникам.
— Да, в долейтах[iii] всегда очень вкусно готовят, — подтвердила Ивьера. — Мы с отцом иногда посещали самые крупные в столице.
— Ну так то было в столице, здесь уже и заведение гораздо меньше, и еда может быть хуже, — саркастически заметил Орлик.
— У нас нет выбора, идёмте, — закончила дискуссию Плея, не любившая долгие обсуждения. Она обычно молчала и говорила только по делу.
Но сарказм принца не подтвердился. Еда действительно оказалась очень вкусной. Элвем здесь же заказал различных продуктов и воды, рассчитав количество, что потребуется на остаток путешествия. Пока все наслаждались экзотическими местными напитками из плодов сонолы, Орлик заметил, как один из слуг, работавших в долейте, вихрастый мальчишка лет пятнадцати в неприметной деревенской одежде, слишком пристально рассматривал их группу. Принц решил понаблюдать за ним и увидел, как тот попытался скрыться среди ближайших сонол. Маг холода не стал ждать и телепортировался в те деревья, заметив, что мальчишка припустил куда-то со всех ног. Орлик отправил вслед за ним заклинание инея и обездвижил. Затем переместился со своей добычей назад к друзьям.
— Ты чего злодействуешь? — поинтересовался Элвем, рассматривая закованного в лёд мальчишку. — Вытащи его, чем он провинился?
— Мне не понравилось, как он следил за нами, а потом побежал со всех ног вон туда, — махнул рукой принц в сторону лесной зоны, где поймал беглеца. Он рассеял лёд, сковавший слугу, но удержал того, схватив за шиворот.
— Зачем ты следил за нами? Зачем сбежал? — спросил Орлик с угрожающими нотками в голосе. — Говори правду. Надеюсь, ты понимаешь, что последует за обман?
 
Мальчишка, побывав во льду, находился в ужасе и быстро произнёс, боясь испытать ещё что-то подобное:
— Здесь недавно были два человека в тёмных плащах, они расспрашивали, не видели ли мы группу людей из пяти человек, и дали описание вас. А потом сказали, что будут в соседней деревне, и, если кто увидит, придёт и сообщит, то получит вознаграждение. Я хотел хоть немного заработать на пропитание, ничего плохого не делал! — запричитал он в конце повествования уже со слезами на глазах.
— Бери вознаграждение и не ходи никуда, — пожалел мальчишку Элвем и дал ему лийкор[iv] размером в пятнадцать миллиметров. Такой камень равнялся годовому жалованию слуги, и глаза мальчишки вспыхнули от радости. Король добавил с угрозой в голосе:
— Если снова попытаешься сообщить тем людям о нас, то останешься во льду навсегда!
— Я всё понял! Спасибо! Нет, никуда не пойду, о добрейший гир! — низко поклонился слуга, шиворот которого уже был освобождён от хватки Орлика. И после мальчишка убежал в дом.
— Берём припасы, и надо улетать, — нахмурился Элвем. — Это посланники далькоров. Они двигаются одновременно с нами. Быстрые, однако, магические твари…
Путешественники быстро расплатились и забрали приготовленную хозяином долейты сумку. Элвем создал руну полёта прямо на площадке перед домом. Как только все взошли на неё, руна сразу же начала подниматься вверх. Оставаться дальше в посёлке или, тем более, разгуливать по нему — опасно. Дальше предстояло самое сложное уже только для рунного мага. Нужно ещё двое суток удерживать магический полёт в воздухе, направляя его к Фалеппу. Так как на нём находилось пять человек, то энергии у Элвема расходовалось в пять раз больше. Кроме того, магу нельзя было спать — действие заклинания полёта требовалось постоянно поддерживать мыслью.
Элвем создавал каждые десять часов руну бессонницы и направлял её в свою голову, убирая возможность заснуть полностью. Конечно, по прибытии это скажется на его организме, который потом может отключиться на пару суток беспробудного сна, но это уже будет потом, когда они доберутся до Фалеппа. А сейчас надо потерпеть. Хорошо ещё, что Малия, живой источник энергии, всегда находилась рядом и каждые четыре часа максимально восстанавливала запас ламорийской магии королю.
Орлик помог другу, освободив того от создания для каждого ещё и руны комфорта, что когда-то сделал Элвем для Малии на магическом поле в Ламории. И никто в путешествии не страдал от дневной жары или холода, накрывавшего ночью пустыню. Из соображений безопасности на общем совещании решили уйти с дельты реки немного в сторону и пролететь над пустыней. На месте убийц от далькоров логично было бы поджидать беглецов на удобном пути вдоль дельты Великой.
Когда после побега из гивейского дворца Малия в первый раз восстановила магам энергию, Орлика сразу осенила догадка. Он поделился ею с друзьями, сообщив, что понял, почему далькоры называли принцессу своей едой. Эти твари могли питать себя энергией только от тел девальвирцев, впрыскивая вместо неё яд и обращая их в живых мертвецов. Но Малия, являясь уникальным живым источником неиссякаемой чистой энергии, да ещё и будучи невосприимчивой к уничтожающей любую живую плоть магии тумана, оказалась для них бесценной в качестве источника энергии специально для далькоров. Они смогли бы брать эту магию из её тела до конца жизни принцессы. И кто знает, какие ещё эксперименты проводили бы с ней, чтобы добиться таких результатов и от других девальвирцев. Если принцесса Мельсапа попадёт к далькорам, то её ждёт ужасная участь, которая будет хуже смерти. Теперь это понимали все её спутники.
Среди глубокой ночи спящая Малия почувствовала сквозь сон, что её трогают за плечо. Она сразу же открыла глаза, вспомнив о восполнении энергии рунному магу. Девушка быстро поднялась, все, кроме короля, спали. Он сел подальше от спящих Ивьеры, Орлика и Плеи, чтобы никого не разбудить. Малия подошла и расположилась перед ним, сложив ноги по-турецки. Она приложила ладонь к сильной груди бессмертного короля и мысленно отправила в него зелёный свет. Ламорийская магия мгновенно заструилась в тело изрядно уставшего мужчины.