Железная Империя (СИ)

Лорд Фрес нехотя поднялся с колен, отряхивая испачканную одежду, и его сайбер, тронутый Силой Инквизитора, мгновенно втянул смертоносный лучи и утих, оставив Инквизитора одного в мертвенной тишине.
Испытывая легкое неудовольствие от того, что переусердствовал с рыцарем, Инквизитор наклонился и содрал с него рассеченный ударом сайбера пояс с оружием.
Второй пояс, разорванный Силой вместе с телом хозяина, перепачканный в крови, Лорд Фрес выудил из кучи крошеных костей с заметным выражением брезгливости на лице.
Оба свои трофея он завернул в обрывок одеяния рыцаря тьмы, об его же одежду наскоро вытер перепачканную в крови перчатку, досадуя про себя, что, кажется, кровь въелась в швы, и вещь безнадежно испорчена.
Двигаясь так же неторопливо, инквизитор взял свой плащ, ожидающий его все это время на алтаре, накинул его на плечи и застегнул на шее застежку. Под его длинными складками исчез и сайбер Инквизитора, и сверток с доказательством его победы.
Лорд Фрес, оглянувшись, в последний раз посмотрел на безмолвные тела, запахнулся поплотнее в плащ и бесшумно вышел прочь, растворившись в кипящем черном воздухе Мустафара.
  
Глава 13. Заговор теней. Триумврат
 
Весть о расправе над рыцарями Тьмы на Мустафаре достигла Бисса быстрее, чем сам Инквизитор прибыл в столицу, и уж тем более намного быстрее, чем посланное Гриусом вознаграждение, обещанное за головы разоривших его караван с ценными грузами бандитов.
Это было странно; это будоражило умы, это разрывало в клочья сознания, и сквозь величественный облик того, кто иногда занимал Императорский трон и носил пышные одежды, скорее годящиеся для религиозного или духовного лидера какого-то культа, вдруг ярко и четко проступил безжалостный, удачливый, хладнокровный наемный убийца, во всех подробностях, в мельчайших деталях, жутко, мерзко, отвратительно и страшно.
Инквизитор, в чьи обязанности входило плести интриги и копаться в умах людей, смешивая их мысли в котле сновидений, вылавливая скрытых врагов, нашептывать в темных углах, вселять смятение и ужас в сердца людей, смущая их разум, сводя их с ума, оказался вдруг не серой тенью на периферии, а вполне реальным, плотным человеком, который привык действовать максимально прямолинейно, работая не с тонкими материями, а вполне приземленно — с плотью и кровью, и стало ясно, что не один только Вейдер может сжать свои металлические пальцы в последней, смертельной удушающей схватке.
Мрачный образ, укутанный в кровавую реку, обрел вполне ясные очертания, и из одного конца галактики в другой понеслось одно только слово — Убийца.
И его узкая тонкая рука, замершая на подлокотнике Императорского кресла, больше не воспринималась как рука скучающего вырожденца-аристократа.
Особенно странно, пугающе и нездорово волнующе воздействовал на умы людей тот факт, что Инквизитор предпочел сам явиться к поджидающим его убийцам и сам расправился с ним, не прибегая к помощи гвардии, тайных шпионов и наемных убийц. Буднично и как бы между делом. Словно на миг отвлекшись от государственных дел и вернувшись к своему любимому хобби. Не опасаясь за свою жизнь, так, словно подобного рода стычки были для него чем-то привычным, рутинным, и даже возможность погибнуть была всего лишь частью жизни.
Только клубок обугленных, почерневших, перепачканных в крови и саже ярко-алых тряпок, отсеченных инквизиторским сайбером и брошенных на берегу лавовой реки Инквизитором, был напоминанием о том дне, когда он решил прогуляться и выйти на охоту на крупного зверя.
Дело было не только в паре рыцарей, которых Инквизитор уложил отдохнуть в горячие земли Мустафара. Дело было в поясах, которые он небрежно кинул на низенький столик в кабинете Императора, прежде чем усесться в свое кресло напротив самого Дарта Вейдера.
Разодранные чудовищной силой, один окровавленный, а другой оплавленный разящим прикосновением сайбера, они лежали на грязном куске темной грубой ткани, расстеленной поверх лакированной поверхности крохотного столика на изящных гнутых ножках, и глаза Дарта Вейдера полыхали в полумраке, когда он смотрел на трофеи Инквизитора, с улыбкой сидящего напротив Императора, вольготно и расслабленно развалившегося в кресле и вновь строящего из своих тонких пальцев какие-то сложные фигуры.
 
— Вы знаете, что это? — поинтересовался Дарт Вейдер, чуть кивнув на прикрепленные к поясам лайтсайберы. Лорд Фрес безразлично пожал плечами, пожалуй, слишком безразлично, чтобы ему можно было поверить.
— Полагаю, новые украшения в доме Гриуса, — небрежно ответил он. — Я получил за них приличное вознаграждение, золотом. На мой взгляд, самая приятная и красивая оплата, — Лорд Фрес улыбнулся, а Дарт Вейдер невольно представил эту картину — Инквизитора, получающего деньги из трясущейся руки заикнувшегося о вознаграждении губернатора. И ведь не постеснялся, взял… Как это странно — Инквизитор, ровня Императору, выступает в роли наемника какого-то рядового губернатора… Впрочем, все развлекаются по-своему.
— Теперь это будет украшением дома губернатора, — голос ситх-леди раздался внезапно, и Инквизитор заметно вздрогнул, услышав первые звуки красивого женского голоса. — А раньше это были сайберы джедаев. Это боевые трофеи ассасинов, убитых вами, Лорд Фрес.
Привычка женщины подкрадываться бесшумно раздражала его, и он никак не мог привыкнуть к тому, что… не ощущал ее. Она мастерски пряталась во Тьме; и показывалась лишь в самый последний момент. Как ей удается ходить так бесшумно, подумал Инквизитор с неприязнью, рассматривая блестящие высокие сапоги на высоких каблуках на ногах Леди Софии.
Ситх леди вынырнула из полумрака, окутывающего затененный ширмой угол. Ее бледное лицо было уставшим и слегка осунувшимся, и Лорд Фрес вспомнил мирную тишину этого кабинета, когда он переступал порог.
Судя по всему, Леди София отдыхала там, за ширмой. Спала.
Какое странное место она выбрала…
Инквизитор ощутил странное беспокойство, учуяв в воздухе слабый запах духов Софии, который почти растворился и звучал лишь последними, исчезающими нотами. Инквизитор опустил глаза, прикрыв их лихорадочный блеск ресницами, когда ситх леди прошла мимо него, и от складок ее темного платья пахнуло все тем же неуловимым запахом, и… тонким, еле уловимым свежим травяным ароматом.
Тем самым, который он уловил в тот день, когда зашел в ее лабораторию без приглашения, надеясь уговорить ее продолжить опыты с образцами Аларии.
Этот запах навалился на него тогда горячим и острым облаком, едва Инквизитор переступил порог владений Леди Софии. Странно; самой ее видно не было. Лабораторное оборудование было тихо и мертво, свет над ним был погашен. Даже ненавистная ящерица сегодня была скрыта под защитным куполом — это означало, что ситх-леди была настороже, и прислушивалась к тому, что говорила ей Сила.
Но самой ее нигде не было видно.
— Леди София? — достаточно громко позвал Инквизитор, и ему показалось, что облако острого, так понравившегося ему аромата стало еще сочнее, наплыло свежей горячей волной.
— Я здесь, — послышался ее голос. Инквизитор глянул в сторону, откуда шел звук, и на затемненной стене увидел тонкую золотую полосу пробивающегося из-за дверей света. — Можете подождать минуту?
— Могу, — ответил Инквизитор, но вместо обещанного бездействия он решительно направился к этим неприкрытым дверям и распахнул их.
В лицо ему вновь пахнул этот же самый аромат, только влажный и теплый, и он тотчас понял, почему так бесстыдно, не колеблясь, пошел на этот свет.
Леди София принимала ванну; каким-то уголком сознания он понял это сразу, едва почуяв тот самый запах травы, и, наверное… просто захотел посмотреть?
С момента их стычки в зале сената его не покидала навязчивая, зудящая мысль — посмотреть, а что же там такого особенного скрывается под грубой одеждой леди-ученого?
Странное желание; но видения обласканного им плеча почему-то преследовали его и просились из мира фантазий в обыденный мир.