Железная Империя (СИ)

А что, если бежать?!
Что, если бросить здесь маску и пилота и на его корабле убраться подальше отсюда?
* * *
«Лорд Фрес, вы недооцениваете меня.
Вы не знаете, какая я».
Темный Орикон, разливая свою властную, порочную силу по космосу, кажется, дотянулся своей аурой до сознания Лоры Фетт, коснулся ее глаз своей смертельной тьмой, и она заболела, заразилась лютой злобой, ненавистью, жаждой разрушений.
Позади, за ее плечами, догорали вражеские корабли, их обломки облаками расползлись в пустоте, но Лоре было мало этих разрушений, тысяч смертей, и она хотела еще, хотела неистово и одержимо.
От этого страстного желания кровь кипятком наливала лицо и покрасневшие глаза, и Лора хотела выть, орать, кричать, расцарапывая, разрывая ногтями грудь, чтобы достать, вырвать оттуда пытающее ее, горящее огнем сердце.
Имперские шаттлы и штурмовые баржи осаждали станцию, облепляли ее, и она дрожала от состыковок, словно живое существо, атакованное кровососущими хищниками, набрасывающимися и жадно вонзающими в тело жертвы голодные острые жала.
«Вы не знаете меня, Лорд Фрес.
Вы ослеплены своей Силой, но я-то тоже знаю, что такое власть, и я тоже имею силу.
Она не такая, как ваша, она не срывается с кончиков моих пальцем пронзительными молниями, но так же повинуется движениям моей руки».
— Вперед!
Десятки штурмовиков, повинуясь одному лаконичному жесту, почти в мгновение наполнили своим белыми бронированными телами переходы и полутемные залы у посадочных площадок станции, как лавина, как волна сурового рассвирепевшего моря, сметая все на своем пути. Главком Лора Фетт, сжав зло губы, исподлобья глядя недобрым взглядом на открывшийся перед ней люк, одернув китель и гордо вздернув голову, ступила на борт станции, на мертвенно скрипнувший под ее сапогом пластиковый пол, который был словно вылизан той мощной силой, которой она повелевала.
Ее сила бежала впереди нее, опережая ее широкий твердый шаг, заполняя собой всю станцию, сметая все на своем пути, подавляя сопротивление тех немногих существ, людей, что не успели покинуть ее, спрятались, наивно полагая, что смогут отсидеться.
Их вытаскивали из хлипких укрытий, подгоняя прикладами, сопротивляющимся давали крепкого тычка по уху и швыряли лицами в пол, к ногам шествующего главкома.
А Лора шла мимо, свысока посматривая на корчащиеся у ее ног избитые тела пойманных перепуганных людей, чьи руки заламывали за спину и прижимали крепкими коленями штурмовики, и на ее лицо все больше и больше опускалось жестокое, холодное и темное безразличие, замешанное на горечи.
«Нет, я не могу приказать молнии разорвать моих врагов, но я могу послать солдат, тысячи, сотни тысяч, и они растопчут, разорвут, сметут любого, кого я прикажу.
Не один вы знаете, что такое убивать; я тоже знаю.
Вам и не снилось, сколько живых существ я убила, стоя на капитанском мостике своего флагмана.
И сегодня, Лорд Фрес, ваш меч не спас бы вас.
А я — спасла.
Я.
Сегодня».
— Обыскать тут все! — рявкнула Лора. — Перрревернуть вверх дном, разнести в щепки! Любого, кто здесь притаился, доставить ко мне! Сопротивляющихся — убить! Защитников станции, если таковые окажутся — убить!
Лицо главкома уже не пылало от бессильной ярости, на глаза то и дело не наворачивались злые слезы.
Она, крепко стиснув кулаки, стремительно шагала по коридору, по обе стороны которого в каждом отсеке станции ее штурмовики разносили все в пух и прах, расцвечивая выстрелами бластеров темные углы, простреливая старую мебель, терзая и разрывая любую тряпку-штору, колышущуюся от сквозняка и устроенной ими возни.
«Я ровня вам, Лорд Фрес.
Ровня.
Я всегда была вам ровней.
Ваш отец по очереди назвал нас своими детьми.
Каждому из нас он дал свое положение в обществе.
Каждый из нас выбрал путь силы, каждый из нас верно служит ей, и ни один не отступит со своего пути, не испугается.
Каждый из нас готов к тому, что служа ей, можно погибнуть, и по этому поводу сожалений нет.
Так почему она, эта выскочка, эта неизвестно откуда взявшаяся дерзкая чужачка?
 
Эта хнычущая София, отказывающаяся от Силы?
Почему она?»
Лишь на несколько секунд главком замедлила свой шаг и встала у закрытых перед нею дверей, но штурмовики, повинуясь легкому кивку ее головы, мгновенно налетели на препятствие и раздолбили, пробили ход для своего главкома, и Лора, чуть пригнувшись, чтобы не задеть головой острый металл перегородки, разорванный в клочья, не дожидаясь, когда осядет пыль от разбитой в мелкое крошево штукатурки, ступила в проем и выпрямилась во весь рост.
А ее сила, ее сметающий все на своем пути океан солдат, ринулась вслед за нею и заполнила собой все, обтекая свою госпожу. Ее верные безмолвные солдаты, по одному запрыгивая в тот же пролом, продолжили зачистку территории, и то там, то здесь слышались негромкие приказы командиров штурмовых отрядов.
Виро, недовольно ворча, протиснулась к Лоре, застывшей неподвижно недалеко от пробитого солдатами входа в довольно большое, просторное помещение.
Главком с невозмутимым видом отряхивала рукава своей безупречной формы от осевшей на них белесой пыли, и Виро, с неудовольствием осмотрев свою обувь, обычно начищенную до блеска, а теперь грязную, как и у Лоры, испачканную в мелком строительном мусоре, паутине, подцепленной носком сапога где-то в темном углу, смачно ругнулась.
— Самой-то зачем было лезть? — проворчала она, но лицо Лоры, такое неестественно спокойное и сосредоточенное, даже не дрогнуло. Казалось, главком пребывает в каком-то трансе, ее темные глаза медленно осматривали все кругом, и Виро показалось, что Лора сканирует помещение, как дроид, как неживая машина, фиксируя каждое шевеление, каждую разгоревшуюся возню, каждый вскрик.
Это тяжелое, настырное насилие, эта суетная грязная возня, эти тискающие предметы быстрые и неосторожные руки штурмовиков, эти рывки, удары прикладов, дробящих все в кашу, превращающих все кругом в ничто — все это, кажется, доставляло Лоре странное удовольствие. Разруха и хаос как будто бежали вокруг нее, распространяясь все шире, захватывая все больше пространства и перемалывая все кругом своими зубастыми пастями, а Лора, словно королева разрушения, лишь направляла своих верных слуг одним лишь взглядом своих темных, наполненных странной решимостью глаз.
— Я не звала тебя с собой, — упрямо огрызнулась Лора. — Ты можешь вернуться хоть сейчас.
— Не могу, — так же упрямо огрызнулась Виро. С ее лица сползло выражение привычного для нее полудетского наивного восторга, и показалась самая суть, острая и хищная сосредоточенность, маниакальное упрямство, которое заставляло Виро намертво вцепляться и уже не ослаблять своей хватки. — Это моя работа и мой долг — сопровождать тебя, между прочим. Лорд Вейдер должен знать подробности военных операций в мельчайших деталях; так что где ты, там и я.
Виро привычным жестом вскинула оружие, проверяя его и переводя мощность луча на максимум, и, уничтожающе глянув на главкома, демонстративно прошла мимо, направляясь туда же, куда Лора мановением руки заслала своих солдат.
Лора упрямо склонила голову, недобрым взглядом проследив за Виро, но промолчала.
Да, все верно. Так и должно быть.
Словно огромный бур, штурмовики вгрызались в нутро станции, разнося все кругом, то и дело подтаскивая к Лоре все новых и новых задержанных, но она, лишь глянув на перепуганных оборванцев, только качала головой — не тот, — и шла дальше, заложив руки за спину, как-то напряженно сведя плечи, ступая на битые куски пластика, содранного со стен, абсолютно не разбирая дороги.
Виро, наблюдая за этим бессловесным дознанием, лишь пожимала плечами; она не знала, что ищет Лора и по каким критериям она определяет, виновен ли человек, но не спорила с главкомом. Все равно всех арестованных отсюда заберут, а разбираться будут позже.
Лора же знала наверняка, что искала.