Железная Империя (СИ)

— Миледи, — дрожащим голосом произнес он, и Алария, ворочающаяся на постели, услышала в нем нотки страха. — Миледи, я хотел бы принести вам свои искренние извинения за свое поведение, и за то, что произошло между нами. Поверьте, в моих действиях не было неуважения, — он, казалось, немного оживился и нерешительно двинулся, как будто хотел приблизиться к разъяренной женщине, но Виро заступила ему путь и чуть качнула головой, недобро глядя в его перепуганные глаза, запрещая даже пальцем прикоснуться к краю одежд Аларии. — Я готов был бы даже предложить вам свою руку и дать вам положение в обществе… знаете, в столице есть чудесное место, "Спираль галактики"… там по вторникам играет совершенно чудесный оркестр, и такие маленькие столики прямо у сцены…
— Что ты несешь? — прошептала Алария, оторопев, вжимаясь в свою постель и бессознательно отгораживаясь от мужчины подушкой. Ей вдруг показалось, что Аугрусс сошел с ума, что он бредит, и ее воспаленное сознание рисует ему какие-то яркие картинки несуществующей реальности. То ли его так сильно шибанули, то ли пережитый им страх был так чудовищен, что забрак тронулся, но только в его маленьких глазках читалась самая натуральная одержимость, он готов был наброситься на Аларию, схватить ее за плечи и, задыхаясь, шептать, бубнить, бормотать что-то срывающимся голосом о вкусных напитках, которые подают в его любимой забегаловке, и о том, как это было бы мило — сидеть вдвоем за облюбованным им столиком… вдвоем. взявшись за руки.
— Да ты романтик, — Виро издевательски хохотнула, прервав эту странную безумную речь о слащавом семейном счастье, и Алария, мигнув, словно вывалилась из нарисованной ненормальным шепотом забрака реальности. — Ну, все, достаточно. Надеюсь, извинения приняты?
— Леди Алария, я очень хотел бы, чтобы вы пошли туда со мной, я бы жизнь за это отдал, я люблю вас, — истерично выкрикнул Аугрусс и, припадая на больную ногу, кинулся к взвизгнувшей от испуга Аларии. На миг его руки до боли стиснули ее ноги, сжали жесткими пальцами ее бедра как тогда, когда он насиловал ее, и Алария вскрикнула, ощутив, как он прячет, просовывает какой-то плоский остроконечный предмет под ее тело.
— Присосался, как хатт к выпивке, — сквозь зубы прорычала раздраженная Виро, рывком стаскивая забрака с Аларии, обомлевшей от абсурдности этой ситуации и напуганной до онемения. Поверить в нечаянно нахлынувшие на похотливого скота нежные возвышенные чувства она никак не могла, а значит…
— Всего доброго, леди Алария, — зло буркнула Виро, тычком отправив что-то вопящего Аугрусса в утренний туман, в руки поджидающих его гвардейцев. — Будьте осторожны впредь.
Аугрусс еще что-то пытался выкрикнуть, всхлипывая, вертясь, как угорь на сковороде, когда гвардейцы подталкивали его прикладами оружия, вынуждая бодрее шагать прочь, когда Алария запустила руку под складки своего смятого платья и трясущейся рукой нащупала там пластиковую карточку на коротенькой цепочке, составленной из слепленных между собой меленьких шариков.
Это не могло быть совпадением или случайностью.
Путаясь в тряпках, Алария выудила свою находку и поднесла ее к глазам, вчиталась в прыгающую вязь буковок.
Это был стандартный пропуск, совершенно обычный, возможно, Аугрусс стянул его где-то, о с его помощью можно выйти отсюда, не привлекая ничье внимания!
Сердце Аларии забилось сильно, так сильно, что она ощутила приступ удушья и зажала рот руками, чтобы заглушить свое хриплое, тяжело, перемешанное с истеричными рыданиями дыхание.
Что он там бормотал?!
Что говорил?!
— "Спираль галактики", вторник, — выдохнула Алария, когда ее дыхание немного выровнялось. — Столики у сцены… хотел бы, чтобы я туда пришла…
За Аугруссом теперь установлено наблюдение, даже сюда, выяснять отношения, он пришел под конвоем, и Виро помогла ему копаться в грязном белье в прямом и переносном смысле этого слова.
Он не мог лично свести ее с Гриусом, он ужасно рисковал, но перспектива получить солидное вознаграждение, его алчность были сильнее страха, и он рискнул. Одной только Силе известно, как он уговорил этого старого хитреца высунуть нос из его норы, но этот пропуск и вся та ахинея, которую он нес, могла означать только одно — он назначил время и место.
 
— Хитрый жирный ублюдок, — прошептала Алария, крепко сжимая карточку в ладони и на ее лице расцветала хищная ухмылка. — Жадный мешок сала! Неужто твой страх можно вот так запросто заглушить подачкой?
Времени оставалось совсем мало, и Аларии, надежно припрятавшей пропуск, нужно было не только собраться, выбрав из своего гардероба самые неприметные вещи, но еще и придумать, каким образом можно совратить Гриуса.
И тот вариант, который сработал с Аугруссом, теперь надо было напрочь исключить. Алария скрежетала от злости зубами, припоминая жадные грубые ласки забрака, его тошнотворные поцелуи, его потные, трясущиеся от нетерпения руки, и понимала, что больше не выдержит такого.
Прикосновения старого Гриуса могли оказаться еще более отвратительны, и старый вояка мог оказаться жестоким извращенцем, любящим причинять боль.
Позволить снова кому-то помыкать собой, распоряжаться своим телом, стать чьей-то вещью, разменной монетой, оплатой за услуги? Нет, ни за что!
На этот раз Алария решила все взять в свои руки.
А это значит, что Гриуса надо было поймать очень точно, чтобы он сел на наживку намертво, и уже не сорвался бы с нее.
Глупец Аугрусс!
Жадный жирный идиот, ослепленный блеском призрачного золотого миража!
Если бы целью Аларии было убежать, ей ничто не помешало бы, ведь практически он подкинул ей ключ от ее темницы. Разумеется, потом по ее следам бросились бы инквизиторские ищейки, и они обязательно дознались бы, кто помог ей ускользнуть, и тогда… Что было бы тогда, Аугрусс либо плохо себе представлял, либо надеялся, что этого не произойдет, идя ва-банк.
— Ты либо идиот, либо очень смелый и отчаянный, мой краснокожий дружок, — шептала Алария, лихорадочно отыскивая серые, неприметные одеяния среди своих ярких нарядов.
Она по-прежнему улыбалась, и теперь ее улыбка была ошарашенной, отчасти сумасшедше-счастливой, ведь пропуск за пределы дворца давал ей возможность встретиться с тем, кого она называла Повелителем.
Самой.
Без посредников.
Только за одно это, за тень призрачной надежды увидеть свое божество, прикоснуться к нему, Алария готова была пощадить Аугрусса, но затем оставленные его толстыми пальцами на ее бедрах синяки наливались болью и начинали пульсировать, и возвращалась сжигающая душу ненависть.
И она понимала, что просто не сможет жить, если он будет находиться рядом, если он просто будет существовать.
Дело было не в ложной стыдливости — Алария давно не помнила, что это такое.
Дело было в разжигаемой силой жажде мести, которая испепелила бы женщину, если бы та не дала ей свершиться.
И к тому же…
Если Гриуса каким-либо образом удастся привязать к смерти Аугрусса, то никуда он не денется.
— Нет, милый мой забрак, — посмеивалась гадко Алария, и ее безумный хохот тонул в мягком шелесте искусственного дождя. — Ты заплатишь, ты за все заплатишь.
* * *
Гриусу не нравилось заведение, выбранное забраком. Слишком шумно, слишком тесно, кто-то постоянно задевал Гриуса, проходя мимо, и губернатор то и дело поправлял сползающий капюшон, укрывая в его тени лицо и брезгливо морщась, осматривая свои белоснежные манжеты. Ему казалось, что своими рукавами он уже отполировал грязноватый стол до блеска, но унять дрожь в руках он не мог, так же как не мог заставить себя сидеть неподвижно и спокойно.
Вести из столицы распространялись быстро, и Гриус уже знал, что забрак впал просто в чудовищную немилость. Поговаривают, что Леди София, добравшись до него, отделала его так, что несчастный еле ходил. Инквизитор, узнав о ее жестокости, только многозначительно промолчал.
И самое главное — причина гнева ситх-леди.