Станешь моей? (СИ)

– Я могу идти? – поворачиваюсь я к нему. Без вызова. И даже без обид. Да, он бесконечно прав: я всего лишь очередная рядовая участница шоу. А он его хозяин. Хозяин всего здесь, даже гальки на которой я сижу, и волн, и колючих ядовитых ежей, что притаились на дне.
– Я тебя и не держал, – накалывает он свежий зефир на мою шпажку и протягивает. – Просто не выношу все эти потупленные глазки, слёзки, порозовевшие от стыда щёчки и прочие женские штучки. Со всем этим к Адаму. Он пожалеет, высушит, избавит от ложного стыда и угрызений совести, которыми сам не озабочен. Но не ошибайся на его счёт. Ты для него такая же «проходная» как и для меня.
– Не знаю зачем ты мне всё это говоришь, – бросаю я в огонь прутик вместе с зефиром и встаю.
– Затем, чтобы ты прекращала ныть, – поднимается он следом. И мне приходится задрать голову, чтобы на него посмотреть и услышать это в лицо: – Чтобы вспомнила, зачем ты сюда приехала. И работала. Набирала рейтинг, получала очки. И приняла как неизбежное то, что однажды он и тебя выберет. Но не в жёны. Как и всех до единой твоих подруг, он тебя просто трахнет и забудет. Как Аниту, Лорен, Мэри, Кейт, Софи, и кто там ещё есть в этой турнирной таблице? Да, я не утруждаюсь, чтобы запоминать вас по именам. Так что, прими условия игры, девочка. Или ты вылетишь отсюда быстрее, чем успеешь сообразить. Прекрати лезть за табличку «запрещено». Не мни себя особенной. Ты меня поняла?
– Я тебя поняла, Эван, – киваю я. – У меня только одна просьба. Можно?
– Валяй, – засовывает он руки в карманы.
И я слегка прочищаю горло, словно и правда хочу что-то сказать. Под его надменным взглядом поправляю за ухо волосы. Потираю ладони, словно я экстрасенс, что собирается «читать» его ауру.
«Чёрт, я же никогда этого не делала, но со вчерашнего дня у меня прямо появился какой-никакой, а опыт».
И нежно положив руки на его могучую шею, я подтягиваюсь и целую его. В упрямые, зло сжатые губы. Слизываю с них едва заметные остатки жареной карамели и шепчу, когда он так и не шелохнулся:
– Пусть это будешь ты. Пусть первым будешь ты.
И я, конечно, не жду ответа. Ни «да», ни «нет», скорее смеха в лицо. Но мне надо, чтобы он это услышал. А он услышал. И я уже опускаю руки, когда порывисто он вдруг подхватывает меня и впивается в губы.
И целует до искр в глазах, до подкашивающихся коленей, до такого болезненного напряжения внизу живота, когда прижимает меня к себе, что чёрт побери, как загулявшей кошке, мне хочется об него потереться. Именно там, именно об то, что дыбится у него в штанах. Даже сквозь одежду чувствуется как оно вздрагивает, и пульсируя, наливается кровью. Да, я грёбаный теоретик, и я не знаю каково это почувствовать в себе настоящий горячий мужской член. Но я же не маленькая, я знаю, что происходит и как это называется.
И этого лихорадочного, сильнейшего, сумасшедшего возбуждения мне хватает, чтобы, выскользнув из кольца его обезумевших рук, добежать до дома и запереться в ванной с единственной целью: стоя под горячими струями воды, снять его единственным доступным мне способом.
  
Глава 15. Адам 
 
– О, нет, нет, нет! Что же ты делаешь? – хватаюсь я за подрагивающую боеголовку, что упирается в резинку трусов. – Девочка моя, ну нельзя же так, – освобождаю я «парня» что теперь рвётся в бой от одного взгляда на неё.
И я не знаю откуда она прибежала (поди опять ходила на море) и когда Эван установил камеру в её душе (теперь во всех ванных комнатах они есть). Но точно знаю, чего сейчас хочу, глядя как она ласкает себя: кончить вместе с ней.
И я подстраиваюсь под её ритм. Чёрт побери, я трогаю собственные соски, глядя как она сжимает, тискает, теребит свои грудки. Как запрокидывается её голова, приоткрывается рот. О, как я мечтал бы сейчас впиться в него поцелуем, слизать эти капли воды, что дрожат на её губах. И как бы хотел водить нежным краем головки по её складочкам, что она так нещадно трёт пальцами. Мокрой, скользящей в моей ладони головки, что в такт её попке ёрзает туда-суда.
 
Только не торопись, девочка моя. Не торопись. Дай насладиться этим видом. Дай почувствовать твоё возбуждение, твоё желание, твоё предвкушение.
Дай пройти этот путь с тобой от начала и до конца.
«От начала, – сжимаю я болезненно возбуждённый член у основания, – и до конца, – постанывая, скольжу к головке».
И я уже так близок к финалу, корчась на своём стуле, что боюсь её опередить.
Но нет. Она дёргается ровно в тот момент, когда и я выстреливаю в ладонь холостым. И дёргается ещё раз, когда выстреливаю вторым залпом. И не могу оторваться от экрана, хотя в глазах всё плывёт. Запрокидываю голову и блаженно вытягиваюсь только тогда, когда и она сползает на пол по стенке душевой.
Боже! Как же давно я не кончал, глядя на женщину. На живую настоящую женщину, что вчера сидела на моих коленях, устроив лёгкую встряску, а сегодня – целый фейерверк, засунув пальцы между своих ног.
Боже, как же это прекрасно, когда для того, чтобы кончить, не надо вызывать мысленные образы, не надо мучить прошлое, истязая воспалённое воображение и рабочий орган, чтобы снять боль в яйцах. Не нужно нырять в ледяную воду, чтобы отпустило. А можно просто взять и выпустить пар. Просто взять и победить, наконец, это психосоматическое расстройство, которое врачи назвали уникальным и в бессилии только развели руками.
– Мой Котёнок, – с умилением гляжу я на экран, где, намылив мочалку, она что-то напевает себе под нос. На полную добавляю звук и сквозь шум, целый тропический ливень, всё же слышу это:
«Yesterday… Love was such an easy game to play… Now I need a place to hide away… Oh, I believe… in yesterday…»
И глядя на неё, я, едва избавившись от мучительного возбуждения, чувствую, как мой «товарищ» начинает снова нетерпеливо подрагивать.
«О, нет, нет, нет», – встаю я из-за стола, чтобы больше её не видеть.
«Или да?» – замираю, когда горячая вода ручьями начинает течь по спине.
Всё же «да». И второй раз подряд кончаю, вспоминая её молочную попку, аппетитную, кругленькую, совсем девчачью.
А потом меня разбирает смех. Ну и чем я лучше тех Вялых Членов, что платят за то, чтобы каждый день смотреть на это? Хотя, пожалуй, за это… и я бы заплатил.
– Интересно, это чем же ты так доволен? – скептически поглядываю я на Эвана, когда, мурлыча что-то под нос, он приходит в сад на завтрак.
Честно говоря, я и сам в приподнятом настроении. Чудесное утро, полное свежести, запахов цветов, щебетания птичек, лёгкого ветерка, треплющего шторы беседки и нежданного-негаданного счастья.
Я потягиваюсь на стуле как упитанный ленивый кот, который не прочь изрядно подкрепиться.
– Ты прав, поводов особо нет, – бодро водружает Эван на стол свой неизменный ноутбук и сосредоточенно щёлкает по клавишам. – Но думаю, тебя это порадует.
– И что это? – нехотя поворачиваюсь я к столбикам цифр на экране, что он буквально суёт мне под нос.
– Бухгалтерские выписки. Это на тот случай, чтобы ты не подумал, будто я тебе вру.
– И что в них? – скептически кривлюсь я. Можно подумать, если бы он врал, я бы разобрался в этом десятичном коде, что изображён на экране.
– Отличная новость, Дам, – машет он официанту, чтобы нам налили шампанское. – Ты выплатил мне долг. И думаю, это неплохой повод выпить, – поднимает он свой бокал.
– Серьёзно? – ещё раз с недоверием кошусь я на экран. И там, в нижнем правом углу, вдруг действительно вижу семизначную цифру, подозрительно похожую на ту сумму, что он мне однажды занял.
– Ты заработал даже немного больше, – лыбится он.
– То есть я ушёл в плюс на сорок два доллара? – усмехаюсь я, присматриваясь.
– О, да! Так что можешь даже за свой счёт оплатить, например, эти зубочистки, – показывает он на стол. – За тебя! 
  
Глава 16. Адам 
 
– Подожди, подожди, – не тороплюсь я поднимать бокал. – Но я ведь вчера не работал. Как эта сумма могла увеличиться?