Поэты 1790–1810-х годов
Часть 63 из 165 Информация о книге
136. РАЗГОВОР КАТОНА С БРУТОМ
(Из Лукановой «Фарсалии»)
В глубокой нощи час, терзаемый тоскою,Течет к Катону Брут поспешною стопою.Притек — еще был чужд Катона сладкий сон;Нет, в думу погружен, над Римом бдит Катон.Душа великого — как бурная пучина;В глубокой думе сей вселенныя судьбина!«Друг добродетели, гонимой искони,Катон! — вещает Брут, — ко мне твой слух склони;Порывный счастья вихрь ничтожен пред тобою;Рим властвует один высокой сей душою!О доблестный Катон! ты будь светильник мой,Яви мне правый путь, подай совет благой:Пусть Кесарю одни, другие вслед Помпею,Один Катон мне вождь, — другого не имею!Вещай, пребудешь ли ты другом тишины,Когда весь стонет мир от ярости войны?Или алчбу вождей содейством увенчаешь,Междоусобну брань участьем оправдаешь?Ах! в пагубну сию, позорну Риму браньДля выгод лишь своих всяк ополчает длань:Один, чтоб избежать заслуженныя казни,Забыл, презрел свой долг из рабския боязни;Другой, чтобы не пасть в томленье нищеты,Злой хищник, мчится вслед обманчивой мечтыИ чает золотом ограбленной вселеннойУврачевать беды, плод жизни развращенной.Кому в борьбе властей, и бедствий, и суетЗдесь нечего терять, тот всё приобретет.Ужели и Катон для брани брань возлюбит?К чему ж тогда, увы! к чему ему послужитТот доблественный дух, в волнении умовНепотрясаемый, как камень средь валов?В тот стан или в другой сын Ромула строптивый,Ворвавшись яростно с победой злочестивой,Явит свое чело, покрытое стыдом,И, кровью согражда́н омыт, в свой внидет дом, —Когда Катон был с ним, Катону осужденье!О боги! — нет!.. да прочь отыдет преступленьеОт доблести сея, не знающей укор!Не дайте, чтоб в веках покрыл ее позор,Чтоб неповинные, доселе чисты дланиС отцеубийственным мечом явились в брани!Так, будь участник ты — и над твоей главойВсе бедствия падут, рожденны сей войной.Кто не похвалится, изъя́звленный средь бою,Что смерть ему дана Катоновой рукою!И всяк за смерть свою уже сторицей мстит,Коль смертию своей Катона он винит.Спокойство среди зол — отличье душ высоких!Так в безднах воздуха небесного далекихТечет светил собор в предписанный свой путь;Раздор стихий до них не смеет досягнуть.Трясется дольний мир, колеблемый громами,Олимп покоится и светл за облаками —Непременяемый таков природы чин.Но сколько Кесарю для торжества причин,Как сердце Юлия от радости взыграет,Когда во стане он, неистовый, узнает,Что добродетельный и твердый сей КатонМеждоусобия стремленьем увлечен!И за него ли ты или за виды чужды,Ему в том вовсе нет иль очень мало нужды.Уж Кесарю Катон желанну платит дань,Когда в мятежных прях простер с мечом он длань.Сенат, патриции и консулы смятенныТекут под знамена́, Помпеем водруженны.Катон! склонися к ним сей добльственной главой —И Кесарь лишь один свободен под луной.Но если ты за Рим, за отчески законы,Но если станешь в бой граждан для обороны,Тогда, Катон, я твой, во власти я твоей;Тогда располагай ты жизнию моей!Быть может, всё теперь усилие напрасно.Отечество, увы, отечество злосчастно!Но знай, не Кесарь мне и не Помпей мне враг:Брут будет враг тому, победа в чьих руках!»Изрек, — Катон подъял взор, мглою покровенный,И потекли из уст слова сии священны:«Ты право мыслишь, Брут! междоусобна брань —Зло тяжко, коим нас казнит всевышних длань;Но я последую нетрепетной стопоюВ путь, мне назначенный таинственной судьбою.Преступником меня коль боги учинят,Пусть в преступлении себя и обвинят!Но кто, о пылкий Брут, с душой несокрушеннойСпокойно может ждать падения вселенной?Народы дикие, сыны чужих морей,Участие берут в ужасной битве сей;Цари, рожденные под дальними звездами,Делимые от нас законом и страстями,Вкруг римских днесь орлов стеснилися, как рой;А я, я римлянин, — могу ль вкушать покой?О всемогущие, о боги всеблагие!Да падающий Рим, тряся концы земные(Коль так положено), пусть суд ваш совершит,Но пусть в падении Катона раздробит!О Рим, отечество, любовь и жизнь Катона!Погибнем вместе мы, не знав царя и трона!И не расторгнуть нас, доколе не примуЯ вздох последний твой и пепл не обниму!О небеса! итак, весь Рим, обитель славы,Всё жертвой должно быть: свобода, честь и нравы!Не скроем ничего из жертвы роковойИ склонимся во прах под тайною рукой!О, если б мог собрать все римлян преступленьяНа собственну главу и — жертва очищенья —Возмог бы я предстать пред яростных богов!..Как славно Деций пал средь вражеских рядов!Пусть оба воинства, свирепствующи ныне,Катона одного увидят посредине!На стрелы я пойду, пойду против мечей:Открыты взор и грудь, — стремися, сонм смертей!Излейтесь на меня, и язвы, и мученье!Блажен, коль кровь пролью отчизне искупленьем,Коль гибелью моей престанет гнев богов!Но для чего губить сии толпы рабов,Покорный сей народ, к ярму уже готовый,Способный лобызать тирана скиптр свинцовый?Меня единого потребно истребить,Меня, стремящегось законы оградить!Пролита мною кровь, и смерть моя блаженна —Свободы торжество, печать ее священна!Кто без меня возмнит раздоры воспалять,Не узрит нужды тот к оружью прибегать.Но до сего, о Брут! в бездействии ль томиться?Рим, Рим зовет сынов, и должно ополчиться!Коль победит Помпей, кто может ожидать,Чтобы он возмечтал вселенной обладать?Пойдем, и под его мы станем знаменами!Да знает он, что брань не за него с врагами!Коль ратником Катон в рядах Помпея стал,Когда сразим врагов — победу Рим стяжал».