Моё сводное наваждение (СИ)

— Значит, и я тебе очень нравлюсь? — нагло улыбаюсь я, акцентируя внимание на главном.
— Разве это не очевидно? — немного тушуется она, опустив глаза в пол. — А вот то, как ты относишься ко мне — нет.
— Тогда я расскажу, — пересаживаюсь я к спинке кровати, забравшись на нее с ногами. — Иди ко мне? — протягиваю к ней ладонь. И когда она, пару секунд посомневавшись, все же садится в мои объятия: спиной к моей груди, продолжаю: — Я думаю о тебе, Лю, чуть ли не каждую секунду с того самого момента, как впервые тебя увидел. Признаюсь, поначалу мысли были не самые радужные, а затем я тебя узнал... Та переписка открыла мне глаза на многое. Ты... Ты невероятная, фенек. И очень мне нравишься. Со мной такое впервые, так что я наверняка еще не раз накосячу, пока не пойму, как нужно правильно. Делай мне скидку, ладно? — тихо смеюсь я в конце.
— И тебя не смущает, что я совсем не умею целоваться? — спрашивает она, затаив дыхание.
Глупышка.
— Это по-настоящему круто, фенек, — шепчу я ей на ухо, специально касаясь губами кожи. — Твоя реакция на мои прикосновения — самое честное, что когда-либо со мной случалось.
— Правда? — выдыхает она.
— Мы обещали быть честными друг с другом, — легонько прижимаюсь я губами к нежной коже ее шеи, наслаждаясь стремительно участившимся дыханием.
Лю наверняка неосознанно чуть отклоняет голову вбок, предоставляя моим губам больше пространства для маневра.
Представляю, как она прикрывает глаза, чуть приоткрывает губы, и осторожно спускаюсь поцелуями вниз по ее шее, в изгибе задерживаюсь чуть дольше, вдыхая в себя аромат ее кожи, а затем передвигаюсь к плечу, по дороге собирая мурашки.
Нежность, что я к ней чувствую, и назревающее с каждой секундой желание обладать ею перемешиваются во мне невероятным образом. Пальцами задираю ее домашнюю майку, чтобы почувствовать тепло ее кожи — необходимость такая острая, что я на миг перестаю соображать, что делаю. Здесь я и совершаю ошибку. Потому что мой напор ее пугает.
— Стой, — на шумном выдохе просит она, одновременно с этим отскакивая от меня, как от огня, и разворачиваясь ко мне лицом. — Прости... Но мне кажется... кажется, мы ушли от главной темы разговора. — Пока я хмурюсь, пытаясь сообразить, что она имеет в виду, фенек восстанавливает дыхание, а после тихо произносит: — Расскажи мне о своем отце, Мир... Что между вами произошло? Пожалуйста...
Ее глаза наполнены искренним беспокойством, и оно искоркой тепла отдается где-то в районе моего солнечного сплетения несмотря на то, что и досаду я при этом тоже чувствую. У меня нет никакого желания омрачать наши отношения разговорами о моем отце. Но... Поделиться с ней своими сомнениями и, возможно, опасениями на его счет неожиданно не кажется чем-то неправильным и ненужным.
В конце концов, даже мне, привыкшему держать все свое при себе, иногда хочется понимания и поддержки. И я почему-то уверен, что именно мой фенек способна мне все это дать.
— Мой отец вор, отсидевший пятилетний срок в тюрьме, — не отрывая взгляда от глаз Лю, рассказываю я, и замечаю ее удивление. — Я тоже, кстати, мог оказаться в колонии для несовершеннолетних. Много раз мог там оказаться, фенек. Именно так влияет на меня мой отец. К счастью для меня, — горько усмехаюсь я, — твой отец всегда в такие моменты оказывался рядом. За эти пять лет многое изменилось, да. Я повзрослел и осознал, что чего-то добиться можно и другими способами. Мой отец этого не понял. И считает меня слабаком из-за того, что теперь у меня мышление отличается от его собственного. И я, Лю... я каждую чертову минуту боюсь того, что сорвусь доказывать ему обратное.
Невооруженным взглядом видно, в какое смятение привели фенека мои откровения, и я вновь горько усмехаюсь, на этот раз отводя глаза в сторону:
— Вот такая печальная история отдельно взятых отца и сына.
— Ты уже доказываешь ему обратное, Мир, — тихо произносит Люба, придвинувшись ко мне чуть ближе, чтобы сжать в своих пальцах мои. — Каждая минута борьбы с искушением поддаться воле отца, как ты привык, будучи мальчиком, определяет твою силу. Ты очень сильный, Мирон.
 
Ее слова греют изнутри. Даже не так — они обжигают все внутри. Вызывая острое желание сгрести эту хрупкую, нежную и такую понимающую девочку в охапку и никогда от себя не отпускать.
Что, собственно, я и делаю. С небольшой поправкой. Когда я подаюсь к ней, то не просто обнимаю, я еще и жадно завладеваю ее губами. Ее дыханием и мыслями. Я и сам не думаю, а просто напираю, заваливая ее на спину. Потому что это необходимо мне, как воздух.
Время замирает, все вокруг исчезает и больше не имеет никакого смысла.
Лишь мягкие губы фенека и ее трепетное дыхание, смешанное с моим.
Я все же забираюсь пальцами под ее майку и с силой стягиваю с бархатной кожи. Нестерпимо хочется провести ладонью выше, но меня тормозит осознание того, что она ощутимо дрожит в моих руках.
Делаю над собой усилие и ослабеваю напор, но оторваться от нее совсем сил не нахожу. Потому, замерев на мгновение, предоставляя ей возможность немного прийти в себя, осторожно и медленно скольжу языком между ее приоткрытых губ. Вкусовые рецепторы наполняет нереальная сладость. Невозможное наслаждение, от которого я отрываюсь с большим трудом, потому что, кажется, фенек вновь не дышит.
Какая же она...
— Ты мое личное чудо, Лю, — шепчу я у ее губ. — Но постарайся не терять сознание, пусть я и польщен.
Кажется, она краснеет еще сильней, зажмуриваясь до милых морщинок на аккуратном носике. Переворачиваюсь на спину, утягивая и ее за собой. Одной рукой прижимаю ее к своему боку, а ладонью другой накрываю ее пальцы на моей груди. Прижимаюсь щекой к ее мягким волосам и негромко предлагаю:
— Продолжим в другой раз. А сейчас давай спать — завтра нам предстоит дальняя дорога.
— Ты снова останешься у меня?
— Да.
— Хорошо, — выдыхает она. — И... спасибо, Мир, что рассказал мне о...
— Тебе спасибо, фенек.
— И да! — восклицает она через минуту. — Чтобы ты знал: ни на какое парное свидание я не пойду. Даже ради того, чтобы твоя мама к нам не лезла.
— Я тоже не собирался, — усмехаюсь я, заметив печаль в голосе Лю на фразе о моей матери. Вероятно, последняя успела сказать ей какую-нибудь гадость. — Просто выбил нам хотя бы неделю спокойствия. Что она тебе сказала, когда остановила?
— Не хочу сейчас об этом говорить, прости, — жмется она ко мне еще сильней.
И я, наверное, тоже не хочу сейчас вспоминать о своей матери.
Незачем портить такое превосходное завершение сегодняшнего дня.
  
Глава 22. Любовь
 
— Мир... — выдыхаю я взволнованно, — а как же мы будем ее искать?.. Я... я об этом совсем не подумала...
А теперь мы уже въезжаем в чужой город, и я всерьез начинаю паниковать. Как же так вышло?.. И что делать?
— Фенек, — усмехнувшись, коротко смотрит на меня Мирон. — Мы живем в современном мире, на секундочку. Не волнуйся, — ложится на мое колено его теплая ладонь. — Все под контролем.
Смотрю на его улыбающийся профиль и медленно выдыхаю. Не знаю, что он придумал, но мгновенно успокаиваюсь, потому что безоговорочно ему доверяю. После вчерашнего разговора доверять ему стало, как дышать — совершенно естественно.
Я и представить не могла, какое прошлое было у Мирона, какой на самом деле у него отец. И с содроганием думаю о том, каким бы он мог стать, если бы в его жизни не появился мой папа... Отец не имел возможности влиять на мое воспитание и, конечно же, винит себя за это, но он замечательный человек, потому что благополучно повлиял на воспитание Мирона. Если бы появилась возможность все переиграть в мою пользу — не раздумывая, отказалась бы. В то время Мирону он был нужней.
А что касается матери Мирона... И ее предостережения... Нет. Не хочу об этом думать сейчас. Слишком больно осознавать, что она категорически против наших отношений.
— Предлагаю перекусить для начала. В животе урчит, — смеется Мир, когда мы едем вдоль улицы с разными вывесками магазинов и прочих мест для проведения досуга.