Выбор сделанный судьбой (СИ)

Именно он виноват в том, что произошло с Димой. Поставил крест на карьере парня, ограничил его в том, в чём он выражал своё я.
Поворачиваю голову и чувство щемящего страха накрывает с головой, при виде бессознательного тела лучшего друга, трясущейся рядом с ним от страха любимой женщины. Точно! Вероника…
От этого имени разливается тепло по венам и хочется объять весть мир и убить самой жестокой смертью того, кто посмел её обидеть. Ведь я хирург, я знаю тысячу способов, как убить человека так, что ни одна судмедэкспертиза не подкопается.
Я отворачиваюсь от любимых глаз, чтобы не давать ей ложную надежду на чудо и натыкаюсь на журнальный столик. И я понимаю, что бомба сдетонирует через десять минут.
— В тебе? — громкий смех Лена заставляет вернуть ему своё внимание. — Причём тут вообще ты? Да её передёргивало от омерзения каждый раз, когда она пересекалась с тобой.
— А ты так и не понял, для чего она таскала тебя по выставкам медицинского оборудования и прочим мероприятиям связанным с медициной? На них вы постоянно пересекались со мной, Лен. Вряд ли она это делала, чтобы в очередной раз напомнить, как я ей омерзителен, — проговорил я раньше, чем успел сформулировать мысль
— Я похоронила свою любовь к тебе вместе с нашей дочерью, Громов…
Калейдоскоп картинок начинает кружиться перед глазами, вызывая темноту и погружая в неё, вызывая приторное чувство тошноты, но я ничего не могу поделать. Всё члены отказываются повиноваться, мозг словно отключился. И только боль мелкими судорогами проходит по всему телу, будто я отлежал себе всё что можно.
А потом я открыл глаза…
Приглушенная темнота вокруг не давила на глаза и я смог спокойно осмотреться вокруг. И разглядеть знакомую реанимационную палату. Мерно пикающий датчик постепенно наращивал темп, ловя скорость учащенного пульса. Очередной ли это кошмар — я не знал. Лишь лежал, смотря в белый потолок из пластика, и ждал, с минуты на минуту должен появиться дежурный врач, ведь датчики среагировали.
— Игорь Николаевич? — услышал я вопрос своего лучшего интерна от двери.
С какой-то странной апатией повернул голову в его сторону, осматривая худощавого паренька в белом халате. Не хотелось в принципе ничего, кроме того, что мучило всё время моих кошмаров.
— Воды, — с трудом я выдавил хриплым сиплым голосом.
От напряжение даже горло сдавило. Пётр тут же подбежал ко мне и помог избавиться от пищеварительного зонда, подал стакан воды. Точнее — напоил меня водой, так как мои руки не слушались от дикой слабости. Видимо я давно тут нахожусь. Ведь любое шевеление конечностями отдавалось дикой усталостью.
— Давно я тут? — решил уточнить гнетущий вопрос.
— Примерно месяц, — ответил парень, всматриваясь в показатели приборов.
— Ника?
— В соседней палате, мы никак не смогли отправить её домой, несмотря на то, что выписку она получила более 7 дней назад.
Даже потеплело на душе. Моя маленькая упёртая малышка. И хорошо, что с ней всё в порядке, а то я даже подумать боялся, что с ней могло произойти.
— Я отправил её к себе меньше получаса назад, она, может, ещё не спит, могу позвать…
— Нет, — перебил я парня, понимая, что пока не готов ещё ни с кем общаться.
Вдруг это очередной мой бред? Я пока ещё не убедился, что нахожусь в той реальности, в какой хочется быть. Мне нужно немного времени, чтобы удостовериться, почувствовав…
Пётр посмотрел на меня озадаченно, но настаивать не стал, и как-то комментировать тоже. А я продолжил свои вопросы. Вначале выяснил, что случилось, сопоставляя с теми событиями, что были в памяти. Выслушал о проведённой мне операции и все подробности того, как оказался здесь.
Казалось, что прошло много времени с тех пор, как я очнулся, и дикая усталость уже клонила в сон. Вот только я боялся опять уснуть. И старался держаться как можно дольше. А также по тому, сколько раз Пётр сверял показания, понимал, что бодрствую не более пятнадцати минут.
 
— Что с Александром и его супругой?
— Всё хорошо, живы, здоровы, часто вас навещают.
— Хорошо…
Я вновь начал проваливаться в сон. Вот напоследок, всё же обратился к парню прежде, чем черная бездна поглотила моё сознание.
— Никого не пускай ко мне, кроме Воронина, — пробубнил я и отрубился.
Следующее моё пробуждение далось легче. Мерный раздражающий сигнал подсказывал, что с прошлого раза ничего не изменилось, а значит всё хорошо, и я наконец-то дома. Дневной свет немного ослепил, но совсем ненадолго. Слабость в этот раз была не столь сильна. Но совершать подвиг и попробовать встать я не собирался. Да и незачем пока было. Со всеми нуждами справлялись катетеры.
— Ну, доброе утро, Игорь Николаевич. С возвращением в бренный мир, приятель, — напротив меня стоял Воронин Аркадий Михайлович.
Худощавый, высокий, с длинными собранными в хвост тёмно-русыми волосами и в очках в квадратной оправе.
— А ты поправился, — хмыкнул я старому приятелю, — тебя здесь хорошо кормят и хорошо платят?
— Дамизов не поскупился на мою зарплату, а то срываться с насиженного тёплого места на короткое время, знаешь ли, — усмехнулся в ответ друг.
— Я так и понял, — улыбнулся я.
Аркаша как-то подался вперёд и, поджав губы, присел на стоящий рядом стул.
— Напугал ты нас знатно, особенно — в последние сутки. С трудом вытащили. Твоя жена сейчас сидит под дверью и не собирается никуда уходить. Даже скандал устроила. — Вдруг перешел на другую тему Аркаша. — Это конечно не моё дело, но девочка не отходила от тебя ни на шаг. И да, я в шоке, что ты женился, да ещё и на ком?! Это же — дочь Кирилла Порш.
Тепло улыбнулся. Моя боевая малышка.
— Чему ты конкретно удивлён? Что Вероника Порш вышла за меня замуж? Или то, что я женился вообще?
— И то, и другое, — хмыкнул Аркадий.
За дверью послышался истеричный вопль Ники. Она с кем-то там ругалась. Ну не приставили же ко мне охрану, ей богу.
— Я её впущу, иначе она разнесёт весь этаж с целью добраться до тебя. Уже угрожала адвокатами и оставить меня без оплаты моего труда, — подмигнул старый приятель и направился на выход.
Ника влетела в палату, сбив его с ног. Видимо, всё же прорвала оборону. Осмотрела палату блестящими от злости глазами, но, наткнувшись на мой изучающий её взгляд, сразу успокоилась. Точнее, злиться перестала, а вот глаза уже блестели от слёз, что катились по её щекам. Сразу ощутил себя виноватым. Какой же я баран. Девочка привязалась ко мне и, хоть и не любит, но всё равно переживает за меня. А я как последняя скотина…
— Оставлю вас, — послышался голос Аркаши, а потом и шум закрывающейся двери.
Ника молча глотала слёзы и, не отрываясь, смотрела на меня, заламывая руки. Было видно, что она хочет что-то мне сказать и похоже этой информации слишком много. Но либо пытается сдержаться, чтобы не нагрубить, либо подбирает слова, чтобы не обидеть.
Я же просто лежал и любовался злым румянцем на её щеках, блеском влажных глаз, её привычкой прикусывать нижнюю губу. Как же она прекрасна. Есть ли у меня шанс? Смогу ли завоевать её? Смогу ли заставить забыть Александра?
— Громов, ты — козёл! — всё же произнесла она срывающимся голосом. — Как так можно со мной?! Если ты не хочешь меня больше видеть, то просто скажи мне это в лицо. Я уйду и не буду тебе докучать. Главное — знать, что ты пришел в себя и с тобой всё хорошо! Всё остальное не важно! — Всхлипывая, говорила она, смотря мне прямо в глаза. — Скажи мне уйти и я уйду!
— Люблю тебя, дурочка моя, — хмыкнул я не в силах оторвать от неё взгляд.
Она даже как-то вся напряглась, заставляя уже меня мысленно дать себе подзатыльник, что слишком рано я вот так ей сказал о своих чувствах. Но я просто не мог промолчать и брать свои слова назад не стану.
— Что ты сказал? — недоверчиво переспросила она.
— Сказал, что люблю тебя, — грустная улыбка скользнула по моим губам.