Упорядоченное (Сборник)

Тишина сделалась давящей. С верха резных шкафов тёмного дерева, из щелей и дыр, казалось, за Санди и Веном наблюдают сотни пар крошечных злобных глазёнок; тем не менее Вениамин довершил работу. Сквозь пыль наискосок через коридор пролегла ярко-зелёная линия, и над ней курился дымок. Следующим утром тут, однако, о наложенных чарах не останется даже памяти.
– Молодец, – хрипло уронила Алисанда. Всё это время она простояла, держа дверной проём на прицеле. – Идём дальше. Отодвигаем все засовы, быстро осматриваем…
Она любила так говорить, словно командуя. Вен привык. Санди обожала показывать свою власть, сколь угодно эфемерную.
Следующая аудитория оказалась вполне обычной – кафедра, ряды скамей, старомодная грифельная доска, шкафы с книгами; здесь, однако, их никто не потрудился запереть.
– Стой в дверях, – Алисанда сунула Вену в руки самострел. – Стой, я быстро, потом ты поглядишь.
Она почти бегом ринулась к полкам. Здесь тоже царила пыль, на полу – никаких следов. Во всяком случае, на видном мес…
– Вен! – Санди застыла на одной ноге между последним и предпоследним рядами скамеек. – Сюда! Скорее!
Голос у неё был такой, словно она узрела самого святого пророка Михася во плоти нетленной.
Вениамин поспешно захлопнул двери, для верности подпёр их засовным брусом изнутри. Как говорится, не помешает. Кто знает, что там за шорохи…
Алисанда молча ткнула пальцем в пол, и Вениамин враз прикусил губу.
Пыль кто-то потревожил. Совсем чуть-чуть, но потревожил, и относительно недавно.
Круг. Круг размером с донышко пивной кружки, правда, хорошей такой, на две пинты. И ещё один, ближе к полкам. И третий, уже у самого стеллажа.
– Кто же это тут ходил? – процедила Санди сквозь стиснутые зубы. – Что за тварь, а, Вен? Ты у нас спец!
Спец не спец, но монстрологию со всеми её ответвлениями Вениамин и впрямь учил исправно, да и давалась она ему легко – в отличие от истории магии, на самом деле сводившейся к истории (дозволенной к доведению до студиозусов) интриг внутри Совета Конгрегации и Капитула.
Зато Санди было хлебом не корми, дай послушать-почитать о том, как досточтимый и высокоучёный профессор имярек подвергся несправедливой диффамации со стороны конкурентов и как ему удалось не только восстановить своё доброе имя, но и диффамировать диффаматоров.
– Нет ничего такого в бестиариях, – уверенно ответил Вен. – Это не лапа, не копыто, не нога, не рука. Скорее уж как… как костыль выглядит.
– Костыль… ну да, – эхом откликнулась Алисанда. – Словно одноногий кто-то тут ходил. Вот только где тогда следы ноги оставшейся?
Они осмотрели пол – быстро, но тщательно. Цепочка круглых отпечатков тянулась от стены до стены, начинаясь (или заканчиваясь?) за преподавательской кафедрой и заканчиваясь (или начинаясь?) у книжных стеллажей.
– Словно банка прыгала, – проговорил Вениамин.
– Банка… ну да, может, и банка… Ладно. Осматриваем тут быстро всё и уходим. Не зря этот аппендикс забили-заколотили.
– Вообще непонятно, зачем его строили; висит в воздухе, никуда не ведёт, направлен в сторону от более высоких башен – то есть его никогда и не собирались ни с какой соединять.
– Всё бы тебе рассуждать, Вен! – Алисанда, ежесекундно оглядываясь, быстро вела пальчиком в тонкой лайке вдоль запылённых корешков, предусмотрительно, однако, не касаясь их самих. – Ага! Вот она!.. давненько охотилась…
– Что там? – Вениамин задержался у стены, где начинались (заканчивались?) круглые следы. Откуда они тут взялись?.. Стоп, а это что ещё такое?
Железная дверца прямо в кирпичной стене, створка размером с печное поддувало, совок разве что просунуть. Никаких особых запоров, простая задвижка. И – на ней нет пыли!
– «Ad propagationem speciei daemoniorum [3]». Сколько ж я за ней гонялась!.. Вен? Эй, ты что, меня не слушаешь?
– Санди, смотри.
– Э-э, Вен! Не вздумай открывать!..
– А она и так не заперта, – обнаружил тот, наклонившись ближе.
Скри-и-ип. Совсем рядом, в коридоре, за дверью!..
 
Они подскочили, оба, разом, Вен упал на одно колено, вскидывая самострел; Алисанда сунула книгу – солидный фолиант в чёрной коже с вынесенными на переплёт жуткими рогатыми мордами – в заплечный мешок, и встала рядом с Вениамином; руки во второй позиции, готовые кинуть одно из боевых заклятий, из настоящих, которые они вдвоём учили по удачно найденной в один из прошлых походов инкунабуле.
Скри-и-ип. И сразу шур-шур-шур-шур-шур-бум-м, словно шелест множества лапок с мелкими когтями и гулкий стук, точно круглый деревянный костыль – или протез – ударяет в пол.
Шур-шур-бум-м. Скри-и-ип. Дверь вздрогнула. Кто-то огромный, тяжёлый, остановился перед ними в коридоре, гигант, окружённый сворой – или свитой – мелких и совсем мелких созданий; так, во всяком случае, привиделось в тот миг Вениамину.
Спина у него взмокла, вся, сразу.
– Уходим, Вен, – прошептала Алисанда. Сама бледная, бисеринки пота сверкают на лбу и висках. – Пилим решётку и уходим. Не знаю, что это там за дверью, и знать не хочу. Уходим!
Шур-шур-шур – за железной дверцей в стене…
Санди метнулась, щелчком захлопнула задвижку.
– Вен?!
Он не шелохнулся.
В щель меж подпёртыми брусом, но неплотно закрытыми створками дверей ярко светило утреннее солнце; никакая «тень» или там «туша» не загораживала лучи. Перед аудиторией никто не стоял; за это Вениамин готов был ручаться.
И тем не менее за все сокровища этого мира он не вышел бы сейчас туда.
Тишина. Глухая, обволакивающая, давящая. Словно… словно все собрались и теперь ждут только команды.
Алисанда замерла у окна, рама уже распахнута. Серые прутья решётки, да, надо пилить, иначе не выбраться…
Вениамин подбил поплотнее брус, упиравшийся в двери, и шагнул к спутнице.
Лезвие заскрипело по металлу, и тотчас же раздалось новое шур-шур-бум. Справа и слева, в стенах. Сверху и снизу, под полом и над потолком, в перекрытиях. Вздрогнула и задребезжала запертая Алисандой железная дверка возле кафедры.
Скри-и-ип.
– Пили-и… – выдохнула Санди, бледнея. – Пили, Вен, ну пожалуйста…
Пилка вгрызлась в металл.
Шур-шур-шур! – тревожное со всех сторон. Ему показалось, или ряды запылённых книг на полках вздрогнули?
– Быстрее!
– Куда уж быстрее, и так стараюсь!..
Алисанда нервно смахнула пот.
– Что здесь может бродить, Вен? Это ж замуровано невесть сколько лет тому как! Что они тут жрут?
– Давай… отложим… теорию… на потом, – Вениамин ожесточённо работал пилой, серые опилки сыпались вниз.
Щеколда, запирающая железную дверцу в стене, затряслась, заходила ходуном и – медленно начала отодвигаться.
Санди взвизгнула. Вокруг её взметнувшихся ладоней заклубился лиловый туман – сила лей-линий (а под Академией их скрещивалась целая дюжина) пришла в движение.
– Тихо! – рыкнул Вениамин. Руки его так и мелькали, пилка сновала туда-сюда, щель в сером металле углублялась.
Щёлк! Алисанда резко рубанула ладонью и защёлка на железной дверце послушно вернулась на место, вдвинувшись до упора.
Злобное, раздражённое «шур-шур-шур» со всех сторон, словно множество коготков царапают камень.
Тяжёлый вздох и очередное «буммм» за дверьми. Створки трясутся, вздрагивает подпирающий их брус, но больше – пока ничего.
– Пугают они нас, – пропыхтел Вениамин. – Зуб даю – пугают просто…
– Предпочту это не выяснять, – огрызнулась Алисанда.
…Когда пила прошла насквозь нижний конец железного прута и Вениамин взялся за верхний, успокоившиеся было незваные и невидимые гости ожили вновь.
На сей раз они взялись по-серьёзному. Задрожали створки, медленно пополз назад брус; с полок падали книги, вздымая облачка пыли; тяжело, мучительно заскрежетал тяжеленный шкаф, отрываясь от стены.
– Пусть идут, – Алисанда встряхнулась, размяла пальцы. – Пусть идут, во имя всех демонов!