Обретение неба (СИ)

Рорар вновь обуяла смута. Измученный, уставший от всего, гномий народ не знал кому верить. Вся его правда была изолгана. Все святое растоптано и поругано.
Неррона беззвучно плакал. Он оплакивал мечты о свободе для своего народа, о лучшей доле для гномов.
Вдруг дверь осторожно приоткрылась и кто-то худенький юркнул в палату. Генерал не мог поверить своим старым глазам. Перед ним был Элек. В руках он держал небольшой пулятель.
— Эл!
— Тише дядя Сам. Я пришел к тебе.
— Но как ты прорвался сквозь молодчиков из ДЧП?
— С трудом, дядя Сам, с трудом.
Элек присел на краешек постели. Он осторожно прикоснулся своими маленькими пальчиками к губам старого генерала. Мол, не надо ничего говорить.
— Дядя, у меня очень мало времени. Я знаю, что ты не сможешь убежать со мной. Так что я просто расскажу тебе о своих делах. Как и обещал, я сумел спрятать императора. Но это, конечно, временная мера. Теперь, когда Круторазку себя выдал с головой, я должен попытаться его уничтожить. Я знаю, что дружинники почти все арестованы, что многие из тех, кто был нам с тобой лично предан, отстранены от должностей. Но я попытаюсь добраться до предателя. Мне нужна твоя санкция. Я хочу его убить.
— Да. Элек, ты обязан это сделать.
— Хорошо. Я побежал. Береги себя.
— Удачи, Эл!
Когда орчонок снова исчез, Неррона долго спрашивал, а не привиделось ли это ему всё в наркозном бреду.
Катарис 1678 год. Резиденция председателя правительства ордена. Империя Гонац. Альмаика.
Премьер Нобитко внимательно читал составленную справку. Человек, который принес её, сейчас сидел перед ним. Глава тайного сервиса альмаиканского кабинета. Грандмаршал Лавский.
— Ну-с, батенька, излагайте.
— Ноби, мы сильно рискуем. Если аффирматоры обделались с неумехой Радко, то негативисты прокакали на рорарщине нашего собственного императора!
— Есть такой моментик.
— Дальнейшее втягивание в конфликт грозит нам очень серьезными последствиями.
— Я не боюсь войны с каганатом.
— А внеочередных выборов в парламент ты не боишься, Ноби?
Возникла пауза, премьер зло перекатывал жевалки во рту.
— Как скоро мы сможем вызволить Матфея?
— Ноби, мы давим на эту сволочь Круторазку что есть сил. Но он кажется не способен ничего сделать.
— Но как же тот наш замечательный агент?
— Генерал-орк? Скажу честно, на него только и надеемся.
— Что он пишет?
— Крот гарантирует, что сможет благополучно переправить императора, как только устранит угрозу.
— И что это за угроза?
— Он говорит, что Рорар набит агентами влияния. И ищет безопасный трансфер.
— Да. Не доверяю я этому скользкому орку.
— Эх, если бы у нас был выбор! Все остальные агенты занимают гораздо более низкое положение.
— Хорошо, Лав. Дадим ему еще неделю. Но потом придется прибегнуть к силе.
Когда начальник разведки вышел, премьер сцепил руки в замок. Под ним очень сильно шатался стул. И усидеть в такую качку задача была нетривиальной.
Катарис 1678 год. Трущобы верхних уровней. Рорарская республика.
Дверь открылась со скрипом. Он вошел в нее боком, свет не включал. В тишине одиноко мерцало голубое кольцо.
— Ты пришел поздно.
— Знаю, но мог бы вообще не приходить.
— Не кипятись.
— Стало очень сложно исполнять твои приказы.
— Осталось совсем чуть-чуть.
— Надеюсь.
Полковник Круторазку активировал небольшой кристалл свечения. В отблесках магического белого света тени на заостренном орочьем лице казались почти живыми.
— Почему не сказал, где будешь прятать короля?
— Так надежнее. Ты знаешь, здесь полно агентов, весь Рорар ими кишит.
— Не выдумывай, Эл, мой департамент давно поставил всех настоящих шпионов на учет.
— Только не надо обольщаться.
— Иди ко мне.
— Нет.
— Что это зна…
Прошипел выпуль. Временный глава республики, полковник народной милиции упал навзничь.
Элек подошел к нему, осторожно закрыл глаза и с нежностью погладил по волосам.
Вот и все. Вот и конец.
Бранис 1678 год. Императорский дворец. Потет. Алый орден Альмаики.
 
Весна пришла по обыкновению внезапно. Еще вчера, кажется, было промозгло и сыро, а сегодня теплые лучи ласково грели землю. И она улыбалась в ответ, распускаясь побегами юной травы. Матфей сидел в высоком кресле обеденной залы и с нежностью смотрел на окружающее великолепие. Вызволение из плена осталось позади. Ужасы и переживания постепенно отходили на задний план.
Но то, что император увидел в гномьей республике совершенно выбило его из колеи. Если допустить, что Жилина стал тем человеком, который показал императору жизнь обыкновенных людей, жизнь небожителей, беззаботно парящих в гостеприимном небе, то маленький орк-генерал из молодой республики показал Матфею изнанку жизни.
Когда рептидоры вернулись с охоты в поселении было полно милиции. Но теперь это была хорошая, дружественная милиция. Элек с генеральским шевроном, теперь уже с двумя звездочками, радостно встретил монарха. Они дружески обнялись.
Во дворце Матфея принял Самуэрс Неррона. Теперь он ходил с тростью, сказалось ранение. Начальник народной милиции и глава республики официально принес извинения перед императором и попросил передать правительству ордена проект мирного договора.
Отбывая на родину, Матфей думал о том, каким интересным стал этот полёт. О том, что маленькая республика всё-таки одержала победу. И он почему-то был этому рад. Добрые гномы показались ему хорошими товарищами и друзьями.
Однако, когда император снесся со своим венценосным братом Лордом-командующим, то Жилина оказался недоволен такими результатами. Он хотел, чтобы Альмаика захватила больший кусок пирога. Но Матфей вполне верил своему правительству. Настоящие переговоры ещё предстояли.
Дома было на удивление хорошо и спокойно. Явилась на аудиенцию и грозная министр Аделаида Гигрон. Матфей смекнул, что сможет хорошенько поглумиться над бедной тёткой. И действительно всю встречу он так или иначе прививал ей чувство вины за то, что правительство рискнуло его жизнью.
Когда наступил благодатный кут Матфей решил снова поехать в родной монастир. Сейчас было лето, многие послушники разъехались по домам. В гулких, пустых стенах было прохладно и сыро.
Император для проформы пообщался с ректором-настоятелем. Но, как только представилась возможность, улизнул от него.
Отправившись гулять по монастирскому саду, принцепс отыскал того, ради кого приехал. Послушник Кроджер нашелся именно там, где ему следовало быть. Третья лавочка у южного края сада. Закрытая от посторонних глаз хитросплетениями дикого винограда, она словно плыла по морю одиночества.
— Ваше величество!
— Здравствуй, Кроджер.
— Я… м-м, мне…
— Не нужно, не вспоминай протокол. Давай поговорим без обиняков.
— Ваше величество, я очень виноват перед вами.
— Нет, Кродж, это я виноват перед тобой. Прости меня.
— Э-э. Конечно!
Они пожали друг другу руки, и словно тяжелый камень свалился с души потетского предстоятеля.
Златис 1679 год. Авиапорт провинции Нивес. Республика Колария.
Полковник Соррел с супругой и маленьким сыном прощался в порту столицы гномьей конфедерации со своими родителями. Старый генерал хлопал сына по плечу и давал наставления. Диковинно сложились обстоятельства. Покровители из орочьей Ларты исполнили свои обещания. Соррел получил пост в администрации нового государства.
Вообще говоря, независимость рорарской республики была очень и очень номинальна. Огромные долги перед всеми великими союзами, тяжелейшие ограничения в торговле и прочее низводили на нет успехи незрелого суверенитета.
 
И все-таки орки не забыли идеи относительно коллаборационистского правительства. Пусть даже в очень ограниченном масштабе. Одним из таких соколов, проводников королевской воли должен был стать вполне себе обычный гном. Конфедерация Коларии была последним государством, которое признало независимость республики. По одной из секретных договоренностей полковник Соррел покидал родной Нивес, чтобы принять командный пост в правительстве Рорара.