Где найти Гинденбургов...(СИ)

Семен Иванович не растерялся при виде высших должностных лиц и поздоровался:
– Товарищ Сталин, большевик Семен Аралов по вашему приглашению прибыл.
– Как ваше здоровье, товарищ Аралов? – поинтересовался хозяин кабинета.
– Полон сил и энергии. – бодро ответил замдиректора литературного музея.
– Присаживайтесь…
Семен Иванович занял свое место за столом, через один стул от Молотова.
– Что скажет товарищ Берия? – спросил Сталин, подождав, когда Аралов устроится за столом.
– Товарищ Аралов находился на работе в Наркомфине, был арестован по доносу сотрудника этого же наркомата. Следствие было проведено с нарушением норм социалистической законности. Признательные показания стали результатом давления следствия. Осужден к высшей мере наказания – расстрелу. Освобожден в 1939-м году. Реабилитирован. Сейчас виновные в незаконных действиях против товарища Аралова строго наказаны.
– А что скажет товарищ Молотов по этому вопросу?
– Работая в наркомате иностранных дел товарищ Аралов был нашим постпредом в Литве и Латвии, кроме того представлял нашу страну в Турции и Китае, после чего был переведен в аппарат ВСНХ СССР. За время работы зарекомендовал себя грамотным дипломатом, настойчиво и умело защищал интересы нашего молодого государства.
– Товарищ Молотов, есть такое мнение, что необходимо вернуть товарища Аралова на работу в НКИД, что скажете?
– Я полностью с этим мнением согласен. – твердо и уверенно произнес Молотов.
– А товарищ Берия может поручиться за то, что три года в заключении не сломили товарища Аралова, и он остался таким же преданным делу революции партийцем, как и был до ареста? – тихо и как-то вкрадчиво произнес Сталин.
– Я могу поручится за товарища Аралова. – так же уверенно произнес Берия, чем заставил Семена Ивановича удивиться намного больше, чем он был способен. Таких слов от Берии, который в том самом тридцать шестом проводил зачистки компартий на Кавказе и был причастен к расстрелам многих видных большевиков он не ожидал.
– Скажите, товарищ Аралов, – Иосиф Виссарионович подошел к сидящему партийцу почти что вплотную, тот вскочил при приближении вождя, н тут же сел, подчиняясь спокойному движению руки хозяина кабинета, – вы готовы снова начать работу на ответственной должности в НКИДе?
– Готов. – после двух-трех секунд не то раздумья, не то необходимой паузы, чтобы прийти в себя, ответил бывший сотрудник литературного музея.
– Я хочу переговорить с товарищем Араловым наедине.
Сталин подождал, когда Молотов и Берия выйдут из кабинета. Состоявшимся представлением вождь был доволен. Он закурил, изредка поглядывая на немного отошедшего от такой резкой перемены в судьбе старого большевика. Правда, большевиком Семен Иванович стал не сразу, он был отъявленным меньшевиком, призывал арестовать Ленина и Троцкого, бороться с немцами. Вместе с коллегами меньшевиками покинул заседание Второго съезда Советов в знак протеста против Октябрьского переворота. Но уже в марте восемнадцатого – большевик, помощник Троцкого. Был создателем советской разведки и контрразведки, выполнял очень ответственные и не всегда простые поручения товарища Троцкого, например, участвовал в операции по устранению партизанского командира Щорса, расстрелах царских офицеров, часто отправлялся на фронт с самыми серьезными полномочиями, которые использовал не задумываясь. После отъезда Троцкого к победившей стороне примкнуть не спешил.
– Семён. О твоих отношениях с Троцким можешь мне нэ говорить. Я хочу, чтобы ты понимал, что партия тебе доверяет, Семён. Тебе предстоит сложная и ответственная миссия. Ты поедешь послом в Великобританию. Майский отличается слишком длинным языком и слишком бурной фантазией. Но не это главное. Твое самое важное задание – личный контакт с Лордом Адмиралтейства Уинстоном Черчиллем. Весной, максимум летом этого года, Франция потерпит поражение, а это повлечет смену правительства в Великобритании. На наш взгляд, Уинстон Черчилль наиболее вероятная кандидатура на роль премьер-министра. Вы передадите ему мое небольшое личное послание. Получите его перед отъездом. Кроме этого, вы покажите Черчиллю несколько документов, которые передаст вам товарищ Берия. Очень важно создать у старого прохвоста впечатление, что для нашей страны критически важно избежать удара союзной авиации по нефтяным промыслам Баку и Грозного. Это действительно важно для нас. Но не настолько критично, как считают английские лорды. Будет достаточно, если Черчилль сможет какое-то время тормозить эти планы. Кроме того, донесите до будущего премьер-министра факт, что несколько десятков тысяч польских офицеров в ближайшее время будут размещены в лагерях Приморья. И очень может быть, что в какой-то момент мы вышлем их из страны, да в те же США, например. А куда они потом попадут, какое нам дело?
 
– Я должен что-то попросить за это у британцев? – впервые посмел задать вопрос Аралов.
– Пока только зондаж почвы. Британцы наш враг. И останется нашим врагом. Но Гитлер может стать врагом намного более страшным. Истинная цель империалистов Англии и США – столкнуть СССР и Германию лбами. Наши страны должны истощить себя в войне, а потом англосаксы будут диктовать волю всему миру. Пока Германия ослабляет Британию, это нам на руку. Пока идет активная война на Западе, Гитлер на Восток не пойдет. А вот попытки договориться с Гитлером за наш счет – более чем возможный вариант. Так что, кроме обычной работы посла, тебе предстоит вспомнить свои навыки чекиста, Семён.
Выйдя из кабинета Сталина новый сотрудник НКИДа через пару минут натолкнулся на Землячку, которую знал еще с 1904-го года. Они тогда входили в один марксистский кружок РСДРП, после дезертирства с японской войны Аралов и Землячка встретились уже в военной организации Московского комитета РСДРП, с тех ор они неоднократно пересекались в коридорах власти. Столкнулись и сейчас. Розалия Самойловна куда-то спешила, скорее всего, в тот же кабинет, где только что побывал Семен. Но увидев старого знакомого, тут же остановилась. Её всегда суровое лицо чуть искривилось каким-то подобием улыбки.
– Сема! Какими судьбами? – она говорила негромко, но ее интонации были как раз такими, что от них могли содрогаться не только люди – камни. А вот в этой фразе было очень много самого обычного человеческого тепла.
– Ну вот, Роза, понадобился! Предложили вернуться в НКИД. Отправляют постпредом в Лондон.
– Был у него? – просто спросила Розалия, тут любой догадался бы, о ком она говорит.
– Да.
– Тебе поручили ответственное дело, Семён, не подведи партию. – и старый революционер снова почувствовал обычное участие, которое от этой стальной женщины получить было непросто. Он помнил ее совсем молодой женщиной, красавицей с удлиненным овалом лица, резковатыми но привлекательными чертами лица, выразительными глазами и красивыми волнистыми волосами. И эта девятнадцатилетняя девочка была одним из руководителей боевиков, хладнокровно стреляя в солдат и жандармов. Он помнил, что она никогда не теряла хладнокровия и была опасна и стремительна, как змея. Говорили, что такой она стала после инсценировки охранкой самоубийства ее мужа, социал-демократа Шмуля Берлина. Розалия тогда была сторонницей теории свободной любви. У нее с Семеном был короткий период романтических (точнее, постельных) отношений. Слишком короткий. Их арестовали в разное время. Но доказать ничего не смогли. Землячку выпустили и через некоторое время арестовали опять. А Семен стал работать в банке и учиться в Московском коммерческом институте. Там он познакомился со своей Софьей, человеком, с которым решил прожить свою жизнь, и пока что ни дня не жалел о своем решении. А Землячка долго оставалась одна, часто переходила на нелегальное положение, и уже в годы Гражданской встретила своего второго мужа, фамилию которого взяла, став Розалией Самойловой. «Семен, не подведи партию» – произнесла Землячка, а Семен Аралов услышал: «не подведи меня».
– Роза, не подведу. – ответил просто, они разошлись, а он по-прежнему видел не шестидесятилетнюю женщину с волевым лицом, которой пугали партийных функционеров, а ту пламенную боевичку, стрелявшую в полицейских на московских улицах и вновь почувствовал тот запах горелого пороха, который щекотал его ноздри, когда она разделась, ничего и никого не стесняясь, и юркнула в его постель, прижавшись горячим телом. Почему он выбрал Софью? Очень трудно жить с готовой взорваться бомбой. А Софья – простая, чистая, очень домашняя, она была совершенно другой. Захотелось простого мещанского счастья? Захотелось!