В начале было... (СИ)
Хохот Хратгара и хихиканье Марты, в этот момент, не слышал, наверное, только мертвый.
— Ну, чел! Уел! Знаешь, давно так не смеялся! Очень давно! Ну что, давай ещё по одной?
Выпили, закусил шашлыком.
— Марта, а ты чего не ешь? Не я готовил, честно говорю, но довольно вкусно!
Та покачала отрицательно головой.
— Не, что-то в меня не лезет…
Сергей тут же щёлкнул пальцами, призывая к вниманию.
— Анекдот напомнила! У хохлов свадьба, мать сыну говорит, значит так сын, если в постели будут проблемы, прибежишь, скажешь, я скажу что надо делать. Ну, молодые ушли, через пять минут прибегает сын: мама! У меня не лезет! Как? Как у тебя может не лезть?! Пойди, пихни посильнее! Убегает, вскоре возвращается, с тем же вопросом! Она ему: сходи в кладовку, помажь сметаной, залезет! Убегает, возвращается: мама, у меня не лезет! Она: ты ходил в кладовку? Мазал сметаной?! Он: да нет, мама, в банку не лезет!
На сей раз оба хохотали так, что казалось крыша поднимется. На пороге, недоуменно хлопая глазами стояли два парня и девушка. Хратгар, вытирая слезы рукой, показал на Сергея.
— Вот, учитесь, как надо гостей развлекать!… Ну, блин! В банку не лезет! Ой, не могу!
Марта, утирая слезы от смеха, повернулась к мужу.
— А чего мы их звали то? Ты хоть помнишь?
Хратгар откинулся в кресле, расхохотавшись по новой!
— Извини, дорогая! Склероз! Ха-ха-ха! Ой, я не могу!
— То-то я чувствую, кровью обливаюсь? — вставил свое слово Сергей. — Что, тоже не знаете? Но это надо показывать, а то неинтересно будет! Так, друг любезный, иди сюда, ага, стой вот так, упрись в стену двумя руками, ага, значит суть: пьянка, двое пьяных отходят отлить, один вообще не стоит, второй хоть как-то держится, подходят к стене, один другому, слушай, я так накидался, будь другом, подержи, а?! Друг: да не вопрос! Залезает к первому в карман, достает огурец! И говорит: дружище, я кажется, того, тебе это оторвал! Друг ему: то-то я чую, кровью обливаюсь!
Секундная тишина. После чего взрыв хохота, похоже, разбудил весь поселок! Молодые парни сели прямо на пол, поддерживая животы, Улана, похоже, впервые в своей жизни, смеялась в голос. Хратгар давно лежал на боку, пытаясь периодически подняться, Марта вытирала слезы смеха, пытаясь отдышаться.
Сергей, отсмеявшись, вытер слезы.
— Точно, ребятки, мы же вам позвали, спросить, на каком языке мы говорим?!
Парни переглянулись.
— А на каком должны?
Сергей посмотрел на них с удивлением.
— Вы меня же понимаете? — те в ответ кивнули. — Значит, на русском! — резюмировал Сергей. — Уже легче! — Пять пар глаз посмотрели на него недоуменно. — Поверьте, русский язык, самый богатый на словесный оборот! Точно! Забыл! Я же вам презент приготовил! — подойдя к кладовке, открыл дверь, — вот, попробуйте эль, и кран возьмите! Вставляешь вот так, поворачиваешь, нажимаешь сюда, и только кружки подставляешь! Как тебя звать-то, двое из ларца, одинаковых с лица? Ульрих? Давай Ульрих, нацеди папке с мамкой, да давайте, тоже по стаканчику! И домой, родных угостить!
Хратгар отпил из предложенного стакана, посмаковал, кивнул сыновьям. Те, подхватив кегу, быстро исчезли, оставив одну Улану. Та, немного подумав, присела на край дивана, на котором сидел Сергей. Марта посмотрела на мужа, коротко кивнула, и тот, отставив стакан в сторону, говоря этим жестом о серьезности разговора.
— Выпили, посмеялись, теперь о делах. Наш род, в моем лице, — покосился на жену, — и лице моей жены, по доброй воле и без принуждения, отдаем свою дочь, Улану, из рода Хартвигов, по ее полному согласию, тебе в наложницы, пока не завянут ее цветы, или смерть не разделит вас
Челюсть Сергея опять упала, и теперь валялась где-то под диваном, но такой момент требовал ответа, поэтому сам, мало осознавая, что говорит, произнес.
— Я, Сергей, из рода Нарышкиных, обязуюсь заботиться о ней, не посрамляя честь рода Хартвигов! — выдохнул! Одни из самых сложных монологов в его жизни. Но! Хратгар громко рассмеялся!
— Я же тебе говорил, женщина, что не станет он отказываться! — серьезно посмотрел в глаза Сергею, — иначе ей пришлось бы себе вскрыть вены. А я ее очень люблю. Любимая доча, как-никак! Будьте здоровы, дети! С вас внучата! И много! Ха-ха! — После этих слов, девушка будто осмелела, разом подобравшись, закинув ноги на диван и пододвинувшись поближе к Сергею.
— Извините, но я, наверное, покурю! — сказал он, вставая с дивана.
— Я с тобой! У тебя трубка есть, или за своей идти?
— Хуже, у меня есть сигареты! — ответил Сергей, рассчитывая, что мужчина откажется. Но нет! Хратгар закурил, выпуская из лёгких сизый дым. Сидели молча, курили. За стеклянной дверью было заметно, что женщины о чем-то активно говорили, обсуждая и жестикулируя, иногда хмурясь, но в основном улыбаясь.
— Знаешь, Сергей, из рода Нарышкиных, хочу взять с тебя слово, что первой женой твоего сына, станет одна из моих внучек… — буднично проговорил Хратгар.
Сергей задумался, сделал несколько затяжек, спросил:
— А сколько жен возможно? Одна? Две?
Хратгар затянулся, помолчал.
— Девять. Больше можно, если это жена твоего брата, кровного или единоутробного, или врага твоего, чей род прерваться может… — Сергей присвистнул. — А наложниц много, если только без принятия в род, как ты принял.
Сергей задумался.
— А с принятием в род сколько?
— Девять жён и триналожницы по роду. А без принятия, сколько захочешь. Ну, или сколько не сотрут! — Хихикнул мужчина. — Интересный способ курить, вроде как и трубка, а вроде нет. Но мне, все же по старинке больше нравится, посидел, попыхтел. А вы, хуманы, все больше упростить пытаетесь. Мы так не привыкли.
Сергей выкинул окурок, поежился, все-таки апрельские ночи еще прохладные.
— Вы, это кто? — И тут, поймал себя на мысли, что это и есть, тот самый правильный вопрос, который не давал ему покоя весь вечер.
Хратгар посмотрел на фильтр от сигареты, щелчком отправил в мангал, вслед за окурком Сергея.
— Мы-то? Гноманы мы. Я думал, ты знаешь!
Сергей начал опять ронять челюсть. Но, взяв себя в руки, отрицательно покачал головой.
— Нет, не знал, у нас не было такой нации, или расы. Даже не знаю, как правильно сказать. — А про себя подумал «Ну здравствуй, дедушка Толкиен! Вот еще хоббиты придут, вообще весело будет!» — Что-то холодает, надо, наверное, камин разжечь.
Дверь во двор хлопнула. На улицу вышли женщины. Марта поставила на стол, перед мужчинами недопитую бутылку перцовки, стаканы, Улана выставила пиво, рассаживаясь в плетеном диване. Хратгар, недолго думая, разлил остатки бутылки на троих, задумчиво посмотрел на каменный мангал.
— Да, пожалуй ты прав, огня не хватает. — Посмотрел вглубь стакана, выпил. — У тебя еще что-то есть?
— Угум, там, в холодильнике, ну, в белом металлическом шкафу, в нижнем ящике посмотри, еще беленькая была, ну или вискарь на полке. А я пока разожгу мангал, раз уж вышли на свежий воздух. — Хратгар пошел в дом, а Сергей, взяв топор, быстро нашинковал щепы, разложил дрова домиком на смятой бумаге, поджег. Бумага слегка загорелась и погасла, видимо отсырела, Сергей поджег с другой стороны, пламя опять потухло. Это начало его злить, в сердцах рявкнув: — Да гори ты! Мать твою! — Пламя с ревом взметнулось в дымоход. Сергей отпрянув, чуть не упал, запнувшись о стол. — Твою-то мать, это что было?!
— Твою мать, это что, «дыхание дракона»? — раздался голос Хратгара из двери дома.
— Оно самое, два топора демону в задницу! Только малое! — Отозвалась Марта.
— Я чуть не уписалась… — Тихо прощебетала Улана с дивана.
Хратгар, тяжело сел в кресло, откупорил бутылку водки, задумчиво налил жене, себе и Сергею. Открыл бутылку пива и передал Улане.
— Знаешь хранитель, я за последние сутки, наудивлялся больше, чем за всю свою жизнь… — Резюмировал бородач. — И сейчас, я полностью уверен, что поступил правильно, что покинул Алмазные копи. — Задумчиво опрокинул в себя водку, крякнул, занюхал рукавом своей толстой рубахи.