Розовый коттедж

Она не только жива, но и процветает, и у нее две красивые малютки. Здравый смысл подсказывал, что это его дети. Дети, которых он никогда не видел, о которых ему не сказали. Стало трудно дышать. Почему она ему не сказала? Черт! Как она осмелилась держать детей в секрете от него? А если они не его... Внутри закипал гнев, ярость заполняла сердце. Ему было необходимо выплеснуть это наружу, и... в окно полетело пресс-папье, стекла задрожали, но выдержали. Он опустил голову и сосчитал до десяти.
– Макс?
– Ее нашли... в Суффолке. Я должен немедленно ехать туда.
– Конечно, – как само собой разумеющееся произнесла его личная помощница Андреа. – Но сначала успокойтесь. Я приготовлю вам чашку чаю и дам распоряжение, чтобы собрали ваши вещи.
– У меня в чемодане сумка с вещами. Отмените Нью-Йорк. И вообще отмените все на ближайшие два дня. Андреа, я не хочу чаю. Мне необходимо как можно скорее увидеть жену.
И детей. Его детей. Андреа встала перед ним.
– Макс, прошел целый год. Еще десять минут погоды не сделают. Нельзя в таком настроении свалиться ей на голову – вы ее перепугаете. Нужно действовать спокойно, не торопясь, обдумать, что говорить. Сядьте-ка. Вот так. Вы завтракали?
Он послушно сел.
– Завтракал.
– Прежде чем ехать, хорошо бы выпить чаю и съесть сэндвич.
Макс проводил взглядом свою помощницу. Заботливая, деловая, властная, организованная и... бесконечно добрая. Глаза почему-то защипало.
Не может он спокойно сидеть! Макс встал и прижался лбом к холодному стеклу. Как Джулия могла скрывать от него такие важные вещи? И скрывать так долго. Он снова уставился на фото.
Дверь открылась – это вернулась Андреа.
– Это она?
– Да.
– А это дети?
– Да. Интересно, правда? Судя по всему, отец – я, а она даже не сочла нужным сообщить мне. Либо это так, либо у нее была связь с моим двойником, потому что дети похожи на меня.
Андреа поставила поднос, охнула и вдруг обняла его. Этого от своей практичной, сдержанной помощницы он не ожидал и растерялся. Давно никто его так не утешал. Он нерешительно поднял руки и тоже обнял ее. Теплая волна нахлынула на него. Чтобы не размякнуть окончательно, он сделал шаг назад и отвернулся.
– Господи, как же они на вас похожи! – Андреа с улыбкой разглядывала фотографии, лежащие на письменном столе.
Макс кивнул.
– Да, похожи. Я помню свои детские фото... – У него голос дрожит! Он прокашлялся. –... фотографии, сделанные в этом возрасте. У мамы есть альбом... – И тут до него дошло – мама стала бабушкой! Он должен ей все рассказать. Она будет вне себя от радости.
О, черт! У него снова глаза на мокром месте.
– Пейте чай и ешьте сэндвичи, а я велю Дэвиду подать машину.
 * * * 
Машина. Двухместная, низкая, дорогая спортивная машина с открытым верхом, в которой негде пристроить детские сиденья. Это можно исправить. Он не поднял верх, и ледяной февральский ветер развевал волосы. Вот так же развеялись бы сомнения и прояснилось в голове, поскольку он до сих пор понятия не имел, что он скажет Джулии.
Спустя два часа он так ничего и не придумал. А тем временем стемнело, и навигатор вывел машину к центру деревни. Макс остановил ее и сверился с картой, которую ему дала Андреа. Прямо перед собой он увидел мост через реку. Значит, коттедж должен быть справа. Тяжело вздохнув, он поднял верх автомобиля, почувствовав, что его бьет озноб от моросящего дождя, и медленно поехал по дорожке, ведущей к дому.
В свете фар перед ним предстал похожий на картинку коттедж. И тут он увидел ее в одном из окон справа от входной двери. На руках у нее был ребенок. У Макса сердце подскочило куда-то к горлу.
– Ш-ш-ш, Ава, будь хорошей девочкой. Не плачь, милая. Ой, смотри-ка – кто-то приехал. Кто же это? Наверное, тетя Джейн!
Джулия подошла поближе к окну. Свет фар прорезал темноту, и автомобиль остановился. Она побледнела. Макс! Каким образом... Ноги задрожали, и она опустилась на старую кушетку в нише у окна, забыв про одну дочку на руках, которая, хныча, грызла кулачок, и про другую в манеже, вторившую сестре. Джулия уставилась на Макса. Вот его длинная фигура появилась из машины, вот хлопнула дверца, вот он медленно двинулся к крыльцу. В любой момент он может увидеть ее на освещенной кухне.
 
Макс дернул звонок. Он стоял и ждал, засунув руки в карманы брюк, не думая о том, что такая поза мнет дорогой пиджак. Джулия видела, как напряжены у него плечи. Он похудел – конечно, без ее ворчанья и забот он за собой не следит, – и ей стало немного стыдно. Но он сам во всем виноват! Если бы обратил внимание на ее слова о том, что она несчастлива...
«Не жди, что я буду бегать за тобой и молить вернуться. Ты знаешь, где меня найти, если передумаешь».
Но она не передумала, а он не стал ее молить. Джулия была уверена, что он этого не сделает – Макс никогда ни о чем не просит. Когда она поняла, что беременна, то просто плыла по течению, не зная, как ей быть. Одно Джулия знала – к этому человеку она не вернется, не вернется к прежней жизни. Хотя по ночам она плакала, потому что скучала по Максу. А каждый раз, когда она глядела на его детей, ее охватывала тоска, потому что девочки не знали своего отца. Но что тут поделать, если он всегда категорически заявлял, что ни под каким видом не хочет детей?
Заскулил Мэрфи, побежал к двери и залаял. Ава издала громкий вопль.
Макс повернулся к окну и встретился глазами с Джулией.
 * * * 
Она так близко от него. Вон там за стеклом, с ребенком на руках. Лает собака. А он... он не знает, что ему делать.
«Нельзя вот так сразу свалиться ей на голову. Нужно действовать спокойно, не торопясь, обдумать, что говорить».
Ох, Андреа, какая же вы мудрая, здравомыслящая. Джулз вы понравились бы.
Но он так и не придумал, что ей скажет. Нужно улыбнуться, но рот окаменел, и он не мог отвести глаз от ее лица. Она выглядит... черт, она выглядит уставшей, но никогда в жизни он не видел никого краше и милее. Потом она отвернулась, и он непроизвольно протянул руку к окну, словно хотел удержать ее. Но она не ушла, а направилась к двери. Он привалился к стене и облегченно вздохнул. Звякнул замок, и большая дубовая дверь распахнулась. На пороге стояла Джулия, уставшая и бледная, но еще более красивая, чем раньше. Она прижимала к бедру ребенка, а огромный черный Лабрадор стоял рядом.
– Привет, Макс.
Что это? Прошел целый год, у нее двое детей, тайная связь, и все, что она может сказать, – это «Привет, Макс»?
Он не знал, чего ожидать, но явно не этого. Желчная злоба заклокотала в горле, его охватил гнев, и вот-вот злоба и гнев вкупе со страхом, преследовавшим его весь год, вырвутся наружу. И тут он вспомнил слова, сказанные ему преданной помощницей, и подавил раздражение.
– Привет, Джулия.
Он стоял, опершись рукой о стену, с растрёпанными ветром волосами. По его глазам ничего нельзя было прочитать. Но его выдала дергавшаяся жилка на щеке, и она поняла, как сильно он разгневан.
«Привет, Джулия».
Джулия, а не Джулз. А что еще изменилось? Не только ее имя. Она взяла себя в руки и выпрямилась, хотя вся дрожала.
– Входи, – сказала она. В конце концов, он все равно войдет, так что лучше его пригласить.
Он прошел следом за ней на кухню, и его шаги гулко раздались на плиточном полу. Мэрфи побежал следом за Максом, махая хвостом. Джулии вдруг пришло в голову, что собачья шерсть прилипнет к дорогому костюму Макса, а ему – при его аккуратности – это не понравится.
– Закрой дверь, чтобы не выстудить дом, – сказала она.
Макс закрыл дверь и повернулся к ней. Щека у него снова задергалась.
– И это все, что ты хочешь сказать? Целый год от тебя ни слуху ни духу, а сейчас единственное, что ты изрекла, – это «Закрой дверь»?