Шерстяная «сказка» (СИ)

Игривость вдруг слетела с его лица и оно сделалось каким-то беззащитно-светлым, а в глазах заблестела влага. Ральф коротко вздохнул, обнял меня и крепко прижал к себе:
- Корин, я так рад за тебя. Так безоглядно счастлив, что это невозможно передать словами.
И теперь спокоен за твою судьбу. Более достойного мужа, чем Андрэ, нельзя даже представить.
- Супруг мой, в столовой всё готово для торжества. – в гостиную, напомнив о своём существовании, вошла Рози. – Господин барон, Корин, поздравляю вас. – она подошла ближе с вежливой улыбкой и абсолютно бесстрастными глазами.
С таким же выражением практически безучастно и просидела за столом, сколько требовалось всё тем же регламентом приличий. Не задержалась, в общем. Долго наблюдать эйфорию, красочно отпечатавшуюся на наших физиономиях, ей оказалось не под силу. Да и бог с ней. Мы практически не замечали ни её присутствия, ни отсутствия. Сейчас ничто не могло испортить нам волшебства этого дня.
Я и Андрэ сидели рядом и это было так волнующе. Не знаю, сама от себя не ожидала, что голова моя способна кружиться просто от того, что его рука лежит рядом с моей, и я чувствую её тепло. Может мы и не «краснели удушливой волной, едва соприкоснувшись рукавами», как пелось в одной старой песне, но… Я не помню, когда в последний раз рядом с мужчиной испытывала подобный трепет. Самый настоящий.
А ещё вино нам наливали в один фужер. Традиция у них тут на помолвках такая. И в этом тоже было что-то упоительно сакральное. Как будто совершалось наше первое общее таинство.
Надо же, я – невеста. Только сейчас начало приходить осознание того, что произошло, и я едва следила за нитью разговора, вслушиваясь и наслаждаясь своими новыми ощущениями.
Андрэ, не хуже меня впадая в сказочную нирвану, временами выпадал из беседы. И глаза его нежные-нежные без конца обращались в мою сторону. Пока уже Ральф, глядя на нашу ошалевшую парочку, не рассмеялся и не возмутился:
- Дорогие мои, имейте совесть. Прекратите выглядеть такими блаженными, завидно же. И
вспомните о том, что нам следует обсудить массу вопросов.
Пришлось подчиниться – возвращаться в реальность. А потом мы втроём долго, неторопливо смакуя вино и удовольствие от общества друг друга, обсуждали ближайшие планы и предстоящие хлопоты.
43
А забот действительно образовалось превеликое количество. Причём, сама наша будущая свадьба – самое отдалённое из того, что предстояло совершить. И это было очень даже хорошо, что не было такой традиции и необходимости проводить её прямо завтра.
Однако, помолвку, как выяснилось, обставлять полноценным приёмом гостей всё-таки придётся. Ну то есть то, что мы сейчас просто между собой душевно посидели – не вариант, этим никак не обойдётся – вечеринку обществу подайте. Хотя, как все понимают, лично мне сие мероприятие было так же нужно, как необходимо, то есть даром не надо.
И всё же, я могла сколько угодно морщиться, но мы с Андрэ просто права морального не имели так подставить брата. Поженимся – можем сколько угодно отправлять всех лесом и игнорировать общественное недовольство. Это станет нашим личным делом. Но Ральфу с теми людьми ещё жить и общаться. Я нахожусь в его доме, на его попечении, мои капризы негативно отразятся на его репутации. А мы его реноме только-только подняли на завидную высоту. В
общем, придётся потерпеть и ещё немного посоответствовать.
Слабенько утешало хотя бы то, что в этот раз не я (или не только я) буду чувствовать себя скверно. Энтузиастки-отравительницы моей жизни вряд ли придут в восторг от наших счастливых перемен, и им тоже придётся проявить чудеса выдержки, чтобы сохранить приличное лицо. Если только кто-то не найдёт достойной отговорки, чтобы не посещать эту вечеринку. Я бы тому исключительно обрадовалась.
Далее Андрэ предстояло съездить в столицу, чтобы порешать вопросы с землями.
Тут я, «вдруг», вспомнила, что у меня, например, тоже имеются ещё кое-какие обязательства. Приближался день коронации нового главы государства, а идея с пледом так и пребывала в зачаточном состоянии. Прямо выражаясь, конь не валялся.
 
Но это, как я уже убедилась на практике, не так сложно и долго исполнить. К тому же, не мог не вдохновлять и не добавлять оптимизма тот факт, что вообще вся моя затея с вязальным предприятием нынче значительно упрощается. Ибо главный мой гипотетический поставщик сырья теперь вон сидит рядом, нежно улыбается, а скоро и вовсе официально станет со мной –
одной сатаной. Ух, и навертим дел!
Это из бочки с позитивом. Жаль, что никакой мёд, как правило, не обходится без ложки дёгтя. Был ещё один момент (кроме грядущих дурацких показательных встреч), который основательно беспокоил. Меня заботило то, что брат снова останется один на один в борьбе со своей благоверной. И как она поведёт себя дальше – можно было только догадываться. Однако, приятного в голову на эту тему ничего не приходило.
Кто-то, возможно, скажет, что глупо так переживать за взрослого дядьку. Он ведь действительно, мягко говоря, не ребёнок. И уже далеко не тот слабый (а скорее, просто равнодушный к собственной жизни) человек, каким я увидела его впервые. Всё понимаю, но честное слово, всё равно душа болела, будто я своего лучшего друга в беде бросаю.
Забегая вперёд, потом, когда мы шушукались на вышеозначенные темы уже с Кларисс, всё-таки удалось выведать насчёт того, как тут возможно избавляться от надоевших супругов. Сама бы в подобный момент не решилась задавать такой странный для круга интересов невесты вопрос. Но подруга в тот раз решительно настроился дознаться о причине моей озабоченности.
Да и у кого ещё-то выпытывать? Не к Андрэ же за справкой идти. По крайней мере, точно не сейчас.
Представляю его лицо. Мол, дорогая Корин, я вот тут что-то маленечко не сообразил, мы ещё даже не поженились, а вы уже уточняете про разводы?
С Кларисс всё оказалось проще. Я только выразила сожаление, что брат с моим отъездом останется без поддержки в доме, как умница-тётка быстро сама додумала мою мысль и поняла, что речь именно о неудачливости Ральфа в браке.
- Что поделать, не каждому судьбой даётся счастье не ошибиться в выборе своей половины. И изменить потом ничего нельзя. Почти никогда.
- Почти? – я зацепилась за это обнадёживающее слово.
- Да. Официальные разводы запрещены, но иногда, в самых редких случаях, я слышала, супруги просто разъезжаются и живут отдельно. Точнее… - Кларисс понизила голос и сделала выразительные глаза, - таким образом желающие свободы мужья отправляют своих жён в ссылку. И это обычно очень осуждается обществом.
- Но смелые всё же находятся?
- Иногда. – улыбнулась подруга. – Я, например, знаю, что так поступил герцог де Левье.
Перевёз свою сварливую супругу в отдельный дом, и просто наслаждается жизнью.
- И что, его теперь презирают?
- Что ты, моя дорогая, как можно презирать такого обаятельного любезника и баловня судьбы? Уверяю тебя, дамы его обожают. А большинство мужчин – завидуют. Но вслух, для приличия, конечно, поосуждали. Негромко, правда, а теперь и вовсе привыкли.
Да уж, наверное, пока ещё сложно представить, чтобы Ральф действительно отважился на такой публичный протест. Но чем чёрт не шутит? А главное, хотя бы попугать Рози примером этого де Левье можно? Можно. Брат уже достаточно ярко показал, что он у нас «коржик», и характер имеет, и достоинство. А какой нынче популярный, так вообще не передать. Дамочкам
– её же подружкам, только шанс дай пообожать такого красавчика – потом из лап не вырвешь.
Меня, кстати, сноха больше не задирала, никак не трогала и вообще как-то немного даже сама расслабилась. Посидела, наверное, поразмыслила, да и сообразила, что ей моё замужество в сегодняшних обстоятельствах только на руку. И пусть я, хоть и раздражающе счастливая, но со всем своим наследством, которое всё равно уже уплыло из рук, буду от неё подальше. Ей же спокойнее жить станет.