Жена или смерть (сборник)
Дверь распахнулась, и меня окружили полицейские. Потом появились люди в белых халатах. Хьюинг еще дышал, и я этому порадовался, хотя, пожалуй, не стоило. Его вынесли. Мисс Фордайс тоже увели. Но шла она спокойно, подняв голову, словно мученица, идущая на эшафот. Два полисмена отвезли меня в участок. Я хотел позвонить Сэнди, но мне не дали такой возможности. Кто-то принес мне кофе, который я с благодарностью выпил. Дежурные отнеслись ко мне дружески, но осторожно. Они следовали инструкциям. Я не обижался на них.
Один коп сказал:
- Джим, на тебя страшно смотреть. Умывальник вон там. - Он указал на дверь.
Я прошел к раковине. Коп потащился следом. Собственное отражение в зеркале испугало меня. Серое лицо, темные мешки под глазами, щетина с оттенком седины. Кровавые царапины подсохли, глаза ввалились и лихорадочно блестели. Я умылся холодной водой. Это было блаженство. Коп прислонился к стене и закурил.
- Тяжелая ночка, а, Джим?
- Да, - ответил я, вытирая лицо.
- Похоже, ты разошелся вовсю, верно?
- Похоже.
Он заметил дырку у меня на рукаве.
- Тебя зацепило пулей?
- Самую малость. - Я совсем позабыл об этом.
- Хочешь, позову врача?
Я покачал головой. Мы вышли из туалета. Дежурный сержант прочитал показания Элис и мои, данные Хьюингу. Он задал несколько вопросов, а потом криво усмехнулся.
Щекотливое дело, Джим. Тебе нужен адвокат?
- Пока нет. Рокингем приедет?
- Да, я звонил ему. Решил, что он захочет этим заняться, раз вы с лейтенантом вроде дружки.
- С лейтенантом?
- Да. Его только что повысили. - Сержант раскурил потухшую сигару и опять ухмыльнулся.
- Это убийство, но я не думаю, что департамент станет лить слезы по Дэймону и его подручным. - Он покосился на меня. - Джим, я давно тебя знаю. У тебя хорошая репутация. Почему ты так разбушевался?
- Были причины.
- И одна из них - хороший гонорар?
- Я не заработал ни доллара. Тут были личные мотивы.
- Господи боже мой! - сказал сержант. - Ты спятил?
- Может быть. Как, по-твоему, может Рок устроить так, чтобы мое имя не попало в газеты?
- Нет, черт возьми!
Я вздохнул.
Вошел Рокингем. Несмотря на ранний час, он выглядел, как всегда, щеголевато. Худое ястребиное лицо гладко выбрито, а тонкие черные усики подстрижены волосок к волоску. Он зло смотрел на меня, сжав тонкие губы.
Я сказал:
- Доброе утро, лейтенант.
- Джим, - процедил он сквозь зубы, - я отберу у тебя лицензию, клянусь!
- Вот и хорошо. - В эту минуту я говорил совершенно серьезно.
Было почти 8 часов, когда Рокингем наконец отпустил меня. Из полицейского участка я позвонил в нью-йоркский офис. Я хотел поскорее разделаться с этим, пока шеф не разъярился, узнав обо всем из газет. Как я и ожидал, он сам подошел к телефону. Он всегда появляется с самого утра, задолго до прихода секретаря и девушки, обслуживающей коммутатор. Когда-то я некоторое время работал в главном офисе, сразу же после окончания школы агентства в Нью-Йорке. Мы все знали, что он приходит около семи, принося с собой утренние газеты и термос с чаем или кофе. Ему было почти восемьдесят, но я легко мог себе представить, как он с живостью подскакивает к телефону, услышав звонок.
Произошла короткая заминка, пока телефонистка на междугородной удостоверилась, что меня соединили правильно. Потом я услышал глубокий звучный голос шефа:
- Как поживаешь, Джим?
- Ужасно. Послушайте… - Я быстро рассказал ему основное и под конец добавил, что хотел бы, чтобы он это услышал от меня, прежде чем прочтет в газетах.
Внутренне поеживаясь, я ожидал взрыва проклятий. Но вышло иначе. Он мирно спросил:
- Говоришь, все это без гонорара?
- Да.
- А что местные власти? Как они к тебе отнеслись?
- Я выкрутился. Кливлендская лицензия у нас остается. Рокингем задал мне жару, и главное еще впереди, но тут много пустого шума. В основном он был недоволен тем, что я не сообщил об убийстве Бэйна.
- Этот Бэйн был твоим другом? - спросил шеф.
- Да, сэр.
- И ты действовал как частное лицо, не от агентства?
- Да, - ответил я, весь мокрый.
- Будет ли огласка? Судебный процесс? Тебя вызовут свидетелем?
- Боюсь, что да.
- Джим, мне следовало бы тебя выгнать.
- Да, сэр, - сказал я, думая, что у меня все же остается мое юридическое образование. Вероятно, я смогу этим зарабатывать себе на жизнь. Или открыть собственное бюро. Или, в крайнем случае, водить грузовик.
- Наверняка следовало бы, - сказал шеф, и я услышал его вздох. - Но я не стану. Если у тебя будут расходы на адвоката, пришли счет сюда.
Я не мог поверить своим ушам. Он впадает в старческое слабоумие? Я нарушил все правила и все-таки сохранил работу?
- Спасибо, - сказал я, - но это мое личное дело. Я поступил так потому, что…
- Черт подери, Джим, - рявкнул он. - Я знаю, почему ты так поступил. Что ты еще мог сделать? - Он помолчал, а когда заговорил снова, его голос был спокоен. - Спасибо, что позвонил. Мне очень жаль, что так вышло с твоим другом. Пошли большую корзину цветов за счет агентства…
- Я заплачу за цветы сам, если вы не возражаете.
- Делай как говорят! - взревел он.
- Хорошо, сэр.
- Ты как следует выспись. Миссис Холлис может управиться в офисе одна. Джим, я… - В голосе его звучала усталость. - Я хочу поговорить с тобой, когда ты приедешь на следующее собрание директоров.
- Это будет в январе.
- Да, Джим. Я думаю уйти на покой.
- Печально это слышать.
- Пора. Давно пора… - Я услышал его знакомый кудахтающий смех. - Джим, когда ты станешь таким же стариком, как я, то поймешь, что сможешь выпивать лишь столько-то виски и выкуривать лишь столько-то сигар, как бы ты ни был богат. Мое время почти кончилось, но я хочу, чтобы агентство продолжало работать. Как, по-твоему, сможешь ты им руководить?
В первый момент я не понял. Потом спросил:
- Вы имеете в виду все дело целиком?
- Конечно, Джим, что же еще? Справишься?
- Да, сэр, - ответил я твердо, словно и на самом деле был в этом уверен.
- Так имей это в виду, а в январе потолкуем. Всего хорошего. - Раздался гудок.
Кладя трубку, я думал, что не хочу быть администратором. Меня вполне удовлетворяла должность заведующего кливлендским отделением. Я не знал, смогу ли заниматься канцелярской работой, а потом подумал о Сэнди. Когда мы поженимся, у меня прибавится ответственности и расходов, возможно, даже появятся маленькие Беннеты. Моей зарплаты с лихвой хватало для холостяка, но я хотел, чтобы у Сэнди было все самое лучшее. Придется подумать над предложением шефа.
Я вспомнил старую шутку о парне, который свалился в выгребную яму и вылез из нее, благоухая розами. Это про меня, Джеймса Т. Беннета. Я не только сохранил работу, мне предложили повышение, и какое! Мне даже сделалось немного не по себе.
Только выйдя из участка, я вспомнил, что не позвонил Сэнди, и снова вернулся в телефонную кабину.
Она отозвалась сразу же.
- Джим?
- Ты почему не спишь?
- Я поспала немного. У тебя все в порядке?
- Да. А как тебе понравится стать женой управляющего?
- Джим, ты пьян?
- К сожалению, нет. Слушайте, мисс Холлис, меньше чем через два часа полагается открыть офис. Вы успеете?
- Конечно. Джим, я так боялась…
- Прекрасно, мисс Холлис. Не опаздывайте на службу. Посетителям можете отвечать, что мистер Беннет будет позже.
- Но я хочу знать, что случилось?
- В свое время, мисс Холлис. Сейчас у меня свидание с постелью.
- Приезжай ко мне, Джим. Я приготовлю завтрак, а ты мне все расскажешь, и потом можешь поспать в моей постели.
- Один?
- Ты все-таки пьян. Приезжай немедленно. Ты можешь вести машину?
- Конечно.
- Джим, я так рада, что ты… - У нее перехватило голос.
- И я тоже… успокойся, мисс Холлис, я скоро прибуду…
Я не спеша пересек город и поднялся в квартиру Сэнди. Я нуждался в утешении, получил его в полной мере и упивался им. Сэнди сразу же вцепилась в меня, сняла с меня пиджак, рубашку и майку, заклеила пластырем укусы мисс Фордайс, заново перебинтовала мой палец и смазала йодом царапину у меня на руке. Потом умыла меня холодной водой и наложила мазь на царапины от ногтей. Потом принесла еду и кофе. Я сказал, что хочу выпить три таблетки аспирина и двойную порцию бурбона. И я получил все это.