Судьбу свою найдешь (СИ)

– Ладно. Но смотри, обидишь ее…!
Это ведь означало – да? Ну да. Означало.
Девчонка что-то радостно пискнула и вцепилась в его локоть, а Иван так ничего и не успел сказать. Впрочем, его уже и не слушали.
– Гордий, нам пора, – позвала Евлампия и мягко улыбнулась, беря мужа под руку.
Что-то такое мелькнуло в ее взгляде, от чего этот большой, сильный и злой мужчина вдруг растаял. А к ним она обернулась и проговорила:
– Совет вам да любовь, дети. Ждите нас на свадьбу.
И улетели на его огромном черном драконе оба, а второй крылатый змей – следом.
***
Только что был знатный сыр-бор, а сейчас над болотом стояла звенящая тишина.
– Я же говорила, все будет хорошо, – хихикнула Марья, вылезая из-за спины Ивана.
Он смотрел на нее, и почему-то тянуло смеяться. И чем дальше смотрел, тем красивее она ему казалась.
– Ну вот, Вань, веди меня в дом к своему батюшке. Пора тебе трон возвращать.
Честно?
Вот теперь он точно в голос рассмеялся.
***
А в жизни Кощея и Василисы тоже происходили интересные события.
Кощей ведь от темного отпуск получил. Но ему в Навь на работу надо было являться.
Ну и вот…
Вообще-то, клятву Нави снять нельзя.
Потому что это клятва смертная. Правда, можно видоизменить, чуточку дополнив. Что, в общем-то, темный владыка и сделал. Но теперь Кощею надо было время от времени являться на ту сторону и работать там.
Понятное дело, в связи с семейными обстоятельствами дед Василисы предоставил ему отпуск (попробовал бы он не предоставить, тогда Яга точно отлучила бы его от спальни навечно). Но срок прошел. И в один из вечеров темный наведался в замок Кощея ночью.
Василиса уже спала, мужчины разговаривали в зале.
– Не хочу казаться назойливым, – начал темный, морщась. – Но тебе пора.
– Да. Я знаю, – сухо и безэмоционально ответил Кощей.
Чем ближе к сроку окончания, тем больше он чувствовал идущий от печати холод.
– Побудешь немного и снова сюда вернешься, – темный обвел рукой пространство.
– Угу, – протянул Кощей. – Выпить хочешь?
Темный кивнул. А Кощей молча разлил по кубкам молодое ежевичное вино. Василиса сама давила, перепачкалась тогда, была черная, как…
Как он ей скажет?
Гость отхлебнул глоток и натужно вздохнул.
– Это ненадолго, потом что-нибудь придумаем. Ты…
– Все нормально.
Не выдержал дед ведьмочки, рявкнул в сердцах:
– Ну хочешь, я тебя царем назначу?!
Кощей криво усмехнулся и проговорил:
– А на кой мне это? Вся моя жизнь – вон, спит там, наверху.
– Ладно, пойду я, – темный поставил на стол кубок. – За жену не беспокойся, с ней это время побудет Ракш.
Не нравилось это Кощею, но он кивнул.
– Угу.
Какое-то время висела неловкая пауза, потом гость поднялся.
– Благодарствую за угощение, – произнес на прощание.
И исчез.
***
А утром Кощею надо было в Навь уходить.
Знала ведь она, что рано или поздно это произойдет. Знала. Но почему же так тяжело было отпустить его даже на миг? Почему так тяжело…?
Ракш пытался растормошить Василису, даже спарринг предлагал. Но ее ничего не могло отвлечь. Тяжело, невыносимо было без НЕГО, немыслимо!
Наконец, когда полдень только-только миновал, а она уже извелась, Василиса сказала решительно:
– Веди меня в Навь.
– Чего горячку пороть, маленькая госпожа? Вернется скоро твой красавчик…
– Веди, – припечатала она и так взглянула на Ракша, что темный воин осекся на полуслове. – Веди, или я пойду сама.
Секунду висело молчание, потом темный воин тряхнул косами и неохотно проговорил:
– Там… Неподходящее место для тебя.
И видя, как упрямо сдвигаются брови и морщится чистый лоб ведьмочки, добавил:
– Это Навь, как ты не понимаешь? Она высасывает жизнь из живых.
– Ничего, я теперь бессмертная. И потом, – она ткнула в него пальцем. – Из вас-то, как я смотрю, ничего не высосала. Свеженькие как огурчики.
Ракш закатил глаза и застонал, как будто у него разболелись зубы. Потом сказал:
 
– Хорошо. Но твой дед меня убьет. А потом еще твой муж добавит.
– Не убьет, – разулыбалась ведьмочка. – Ракш, миленький, ты веди давай.
Ну… С этими лесными ведьмами спорить себе дороже. Повел.
Страж крылатый у моста Навьего глаза вытаращил, однако пропустил. Попробовал бы он не пропустить! Проводил к владыке темному в покой. Там, конечно, Василису не ждали. Лица вытянулись, на темного воина и стража тут же уставились испепеляющие взоры…
Но она вихрем кинулась Кощею на грудь, обняла его и затихла. А потом отстранилась и обернулась к деду, показывая на Ракша:
– Если ты его хоть пальцем тронешь, будешь иметь дело со мной!
И к Кощею:
– Тебя это тоже касается.
Немая сцена. Но очень говорящая. Дед смотрел на Ракша, как голодный зверь на добычу, а тот с невозмутимым видом разглядывал терявшийся в темноте потолок зала. Тут еще псы ее адские примчались, и ну прыгать от радости на хозяйку, лизать ей руки и вилять хвостами.
Кощей смотрел на это, прикрыв лицо рукой и пряча улыбку, потом прижал ее к себе и погладил по волосам:
– Что же ты творишь, девочка? А?
Понятно, что он беспокоился, она же беременная, хоть и срок совсем маленький. Но, как это ни странно, в Нави Василисе было комфортно. Все-таки взяла свое темная кровь.
***
С тех пор она все время с Кощеем ходила туда как на работу, а потом и вовсе оставаться стали, если допоздна. Дед первое время скрипел зубами и шепотом грозился стереть Ракша в порошок. Но.
Но!
Он и это умудрился очень удачно обернуть к вящей пользе.
Надо же было сообщить об этом Яге. Да еще информацию подать правильно. Вот он и подал. Яга сначала была в шоке, разнервничалась, причитать стала, хлопая себя руками по бокам:
– Ох, да как же она там?! Васенька! Не тошнит ее?
– Тошнит, – сокрушался дед.
– Да что же это делается-то?! Вы ж ей там ничего тяжелого поднимать не давайте.
– Да мы не даем, – осторожно начал темный. – Но ты же мою мамашу знаешь…
– Что?! – грозно уперла руки в бока лесная ведьма.
– Она же может начать шпынять девочку… Сама понимаешь, «не так сидишь, не так стоишь»…
(На самом деле его мамаша в Василисе души не чаяла и баловала, но об этом сейчас лучше было молчать).
– Так. – Поднялась с места Ядвига. – Я сейчас же иду туда. И если кто-то посмеет обидеть девочку… Я за себя не ручаюсь!
– Идешь? – подкинулся темный.
– Сейчас же.
– Ядвига, сейчас же нельзя. Навь – она, сама знаешь, жизнь высасывает.
– Ну и что ты мне говоришь?! Ирод ты окаянный! Что ж я, девочку одну оставлю там?! Да я тебя сейчас…
В руках у Яги появился ухват.
– Да нет же! Ты все не так поняла! – рявкнул темный, пока ему не прилетело по лбу. – Пойдешь! Но прежде, душа моя, нам придется разделить жизнь с тобой.
Она нахмурилась.
– Ритуал?
– Ритуал, – проговорил темный, тщательно скрывая нетерпение. – И сейчас же.
Яга смотрела на него несколько мгновений, потом выдала:
– Тю…
По губам красавицы ведьмы скользнула лукавая улыбка, а у него сердце замерло. Наконец она сказала:
– Ну, так и быть. Но только ради Васеньки.
Да хоть как! Темный был рад и счастлив. И наконец-то с полным правом уволок любимую ведьму к себе в Навь.
***
Но Яга же не могла свой дом совсем без присмотра оставить. Захиреет все, лес зачахнет без нее. Без лесной ведьмы лесу нельзя.
Вот она и возвращалась в свой терем регулярно. Лес подпитывала, наводила порядок. А темному приходилось, скрепя сердце, терпеть эту жизнь на два дома.
И так продолжалось до того момента, когда произошло нечто непредвиденное.
  
Глава 28
 
Не простила царица Йера Верховному обид. За те домашние туфли, что Дий открыто прислал ей в подарок, но еще хуже, за ожерелье – полное пренебрежение, что он ей выказал, Йера чувствовала себя оскорбленной до глубины души.