Сердце Изнанки (СИ)

Пусть одарённый отплачивает ту ночь у костра и не важно, была она по-настоящему, или только им приснилась.
  
Глава 11
 
На этот раз сон был честным и совершенно не пытался походить на реальность.
Перед глазами мелькал калейдоскоп разрозненных кадров, толком не отпечатываясь в памяти. Влад рассеянно отметил знакомый силуэт кудрявой девушки, почему-то качающей на руках младенца, аляпистое строение, похожее на замок из детской песочницы, увитое шипастым кустарником, хмурые изнаночные небеса в самый разгар грозы. Видел вынырнувшую из почерневших облаков узкую чешуйчатую морду. Змей был ослепительно бел. Тянущиеся от ноздрей тонкие усы мазнули по верхушке здания. В толще туч шевельнулось едва различимое бесконечно длинное тело и мир утонул в обжигающем сетчатку отсвете перечеркнувшей небеса молнии.
Картинка сменилась резко. Дернулась словно кадр на проекторе.
Серость мира налилась красками, исчезли низкие давящие тучи. Над линией горизонта заплясало пронзительно-яркое закатное солнце, бросая алые отблески в окна низкорослых домишек. Скорее всего, это был дачный поселок. Возможно, если бы Влад напряг память, он бы даже вспомнил, откуда его подсознание выкопало эти места. Но, как нередко бывает во сне, мозг был ленивым и неповоротливым.
Облюбованный ребятнёй участок, судя по его виду, был давно и безнадёжно заброшен. Неухоженная трава по пояс, остов дома, щурящий пустые провалы окон и стыдливо сверкающий лысой крышей.
Дети часто лишены возможности уединиться даже в собственном доме, поэтому их магнитом тянет к таким вот местам — заброшенным, принадлежащим только им.
Ребятня была разновозрастной — две девчонки начальных классов, мальчик чуть постарше и совсем ещё мелкий карапуз, с выгоревшими до белизны волосами. Дети были чумазыми, загорелыми практически до черноты, в аляпистой, дачного вида одежде — не по росту, явно найденной в недрах бабушкиных сундуков.
Те, что постарше, спорили. Яростно, до сорванных голосовых связок, но Влад не слышал ни звука. Только видел искажающиеся в немом крике рты и гневный румянец на щеках. Одна из девчонок — обладательница толстющей чёрной косы — определённо была одарённой. Чем сильнее распалялись дети, тем отчётливее становилась окутывающая её тело лёгкая искристая завеса силы. Влад никогда не видел ничего подобного вживую — сам-то он даром не обладал — но сейчас с непоколебимой уверенностью сновидца знал, что девочка близка к прорыву. Детский стихийный выброс — это страшно. Яркие, чистые эмоции, помноженные на одолженную Изнанкой мощь способны на что угодно.
Вторая девочка нервно теребила покрывающий её голову платок. Он был натянут по самые брови и девчонка словно бы пряталась в нём, поминутно проверяя, достаточно ли надёжно ткань прикрывает голову. Карапуз хлопал глазами, глядя на всех по очереди. Видимо, не мог решить, стоит ли ему разреветься.
Старший мальчишка махал руками, распаляясь всё сильнее. Чувствовалось, что ещё мгновение, и он налетит на одарённую с кулаками. Та тоже это чувствовала. Когда мальчик сделал шаг, сокращая расстояние между ними, реальность пошла по швам. Она расползалась, словно сшитая гнилыми нитками, выпуская наружу свое тёмное нутро. Это было красиво и страшно одновременно. Мир утратил краски и посерел. Дети рухнули на Изнанку.
Первым пришёл в себя малыш. Он зашёлся в перепуганном плаче, заметался по сторонам, словно ища выход в реальность. Старшие дети этого не замечали.
Девочка в платке судорожно вцепилась в руку одарённой и что-то быстро затараторила, но та лишь раздражённо дёрнулась, высвобождаясь.
Мальчик закончил начатое в реальности движение и налетел на противницу, роняя её на землю. Потасовка была короткой, но жестокой, напитанной по-детски честной ненавистью.
В таком возрасте физические различия между девочками и мальчиками ещё не заметны. Когда клубок распался, потрёпаны были оба. У девчонки под глазом наливался синевой свежий фингал, у мальчишки текла носом кровь, а по щеке ползли неопрятные ссадины, подозрительно похожие на следы от ногтей.
 
Девочка в платке подскочила к своему другу, обхватила за шею и повернула к одарённой зарёванное, искаженное злостью лицо.
Слов Влад до сих пор не слышал, но фразу прочитал по губам. "Лучше бы тебя не было".
Одарённая полыхнула ещё одним ослепительным разрядом силы. Её эмоции совершенно вышли из-под контроля и пошли вразнос, притягивая сырую мощь Изнанки, вбирая в себя жадно и бесконтрольно.
Влад почему-то достоверно знал, что одарённой нравится глупый и задиристый мальчишка, в лицо которого она недавно с таким остервенением впивалась ногтями. И знал, что тот побаивается её из-за дара. Из-за подпаленных остатков волос её сестры, спрятанных сейчас под платком, из-за историй родителей, питающих к одарённым стойкую неприязнь.
Влад знал, что маленький белокурый мальчик, тонкими пальцами размазывающий по лицу слёзы, мог бы стать одарённым. Изнанка тянулась к нему, словно пытаясь успокоить, но ребёнок был слишком мал для первой встречи. Серый чужой мир перепугал его до бесконтрольной паники, до полного отторжения. Изнанка отпрянула, как обиженная отказом кокетка, и всё своё внимание перевела на жадно хлебающую её силу девочку. Земля вспучивалась и шла трещинами, готовая разверзнуться. Девочка в платке испуганно взвизгнула, подскочила к сестре и отвесила ей хлесткую пощёчину.
И накопленная сила рванула во все стороны, сминая ткань Изнанки, открывая коридор на её нижний, глубинный и губительный уровень. Дыра открылась прямо за спиной одарённой и её сестра, скорее от неожиданности, чем действительно желая навредить, толкнула девочку в грудь, посылая лёгкое тело в объятья жадной тьме нижнего уровня.
Вспышка силы вышибла детей в реальность. Они съёжились на земле, жалкие и растерянные — мальчишка с разодранной щекой и коркой крови под носом, белобрысый карапуз с остекленевшими от ужаса глазами и девочка, со сползшим с головы платком, который больше не прикрывал неопрятно подстриженные обгоревшие волосы и лишённый бровей лоб. Губы девочки беззвучно шевелились. Влад не хотел ничего слышать. Ему не нравился этот сон, и он желал лишь одного — поскорее проснуться. Но собственное упрямое подсознание имело на этот счёт свои планы.
Девочка, словно очнувшись, вскочила на ноги и закричала тонким, срывающимся на рыдания, совсем детским ещё голоском:
— Вера!
И только тут Влад проснулся.
Он сел рывком, жадно хватая ртом воздух, словно вынырнул из-под толщи воды.
Их убежище заливал слабый свет из оконного проёма, и поисковик с удивлением осознал, что проспал всю ночь. Впрочем, разгадка неожиданного великодушия напарника нашлась практически сразу — тот, морщась и потирая бесстыже-сонные глаза, с трудом отлипал от стены с другой стороны комнаты, встревоженный неожиданный Владовым подъёмом.
— Что случилось?
Ругаться и высказывать какой опасности Егор подверг их нехитрую группу Влад не стал. Одарённый не поймёт, только начнёт ершиться и утверждать, что всё обошлось и ночные дежурства были глупой перестраховкой. Влад проглотил рвущиеся наружу ругательства и сделал зарубку. Напарник потерял последние крупицы приобретённого доверия и снова перешёл в разряд балласта.
— Сон дурацкий приснился. По мотивам твоих вчерашних сказок, — то, что кошмары были вызваны именно легендой об алхимике и его дочери Влад даже не сомневался. Слишком уж сходился сюжетец.
— Сон на Изнанке? — недоверчиво нахмурился Егор.
Влад лишь пожал плечами. Спорить не хотелось. Его настроение, подпорченное сном и окончательно добитое безалаберностью напарника, пробило дно и улетело куда-то за границы паршивого.
— Доброе утро, — робко пискнула Надежда, выныривая из-под Владовой куртки.
Напарники хмуро ответили на приветствие, однако уверенности в доброте утра в их голосах не слышалось.
Завтрак прошел в молчании. Остатки галет и жалкие полбанки персиков только разожгли аппетит, но провиант окончательно подошёл к концу. Стоило решать, продолжать ли путь к сердцу города, рискуя оказаться без провизии на неопределенное время, или начинать поиск разлома, чтобы выбраться в реальность и подготовиться к новой вылазке. Влад озвучил свои мысли, получив в ответ две кислые мины от попутчиков.