Сердце Изнанки (СИ)

Огонь уютно потрескивал, пуская клубы чёрного смоляного дыма и оглушительно хрустел, разгрызая тонкие ветки. Мир вокруг их освещённого пятачка утопал в такой чернильной темноте, что с трудом просматривались даже стволы деревьев. На фоне этой черноты ночное небо, усыпанное огромными, от отсутствия городских огней звёздами, казалось удивительно ярким. Высокие кроны лениво шевелились под порывами лёгкого ветерка, переплетаясь звуком с треском поленьев и дополняя убаюкивающую мелодию. В голову закралась кощунственная мысль, что лесные походы — это не так плохо, как Владу думалось.
Комаров в этот раз не было. Несмотря на отсутствие снега, погода была далеко не летней даже днём, а к вечеру лес и вовсе выстыл так, что расхотелось снимать зимнюю куртку.
Огненные отсветы плясали по сосновым стволам, бросая на лицо привалившегося к дереву Егора зловещие блики. Попутчик маялся какой-то дурью — сосредоточенно чистил добытым из рюкзака ножом кору с длинной сосновой ветки. Молчание начало напрягать. Хоть компания была неподходящей, подмывало разбавить тишину человеческими голосами.
— А ты у нас, оказывается, не только кабинетный умник, но и турист? — тон был довольно миролюбивым. Отогревшийся и разомлевший Влад ругаться не собирался, но Егор вопрос проигнорировал. Благодушный настрой слетел с поисковика моментально. Он развернулся спиной к огню, чтобы лучше видеть оппонента и приподнял бровь. — Тебя мама не учила, что молчать на чужие вопросы невежливо?
— Моя мама умерла почти сразу после моего рождения, — сухо ответил Егор, поднимая голову. Синие льдинки глаз зло сверкнули, но большего проявления эмоций одарённый себе не позволил.
Владу стало неуютно. Настолько, что он бросил неловкую сочувственную фразу и отвернулся к огню. Топтаться по подобным чувствам, самому являясь сиротой, казалось кощунственным, поэтому он удержал рвущийся с губ вопрос о причинах случившегося.
В их мире эта причина, обычно, была одинаковой — Изнанка. Либо прорыв нежити в реальность, либо смерть от когтей тварей на другой стороне.
— Я старше её на семь лет, — вдруг подал голос Егор. Влад недоуменно обернулся, не сразу поняв смысл фразы и одарённый, словив его растерянный взгляд нехотя пояснил. — Ей было всего двадцать, когда она умерла. В день, когда мы сравнялись по возрасту мне было так дико. Ведь мать это кто-то мудрый и взрослый, а я получается, с этого момента должен был с каждым годом становиться старше неё.
Егор замолк, вперив пустой взгляд в черноту леса.
В груди Влада что-то неспокойно заворочалось. Поисковик вытащил из кармана телефон, ткнул кнопку разблокировки, но тот не отреагировал. Нахмурившись, Влад попытался перезагрузить аппарат, но попытка провалилась. Судя по всему, телефон сильно приложило, когда Влада кувыркало по склону, и без вмешательства ремонтников функционировать он больше не собирался.
— Сколько времени? — поинтересовался поисковик, заставив Егора мелко вздрогнуть от неожиданности.
— Без пятнадцати двенадцать, — Егор бросил взгляд на наручные часы и ответил практически машинально. Чувствовалось, что он стыдится собственных откровений и не понимает, с чего его вообще на них пробило.
— Через пятнадцать минут я сравняюсь возрастом с обоими своими родителями, — невесело ухмыльнулся Влад и подтянул к себе рюкзак. Алкоголь был бы в такой ситуации уместней, но одно из главных правил поисковиков гласило, что на Изнанке нужна трезвая голова. Поэтому в руки растерянно моргающего Егора полетела жестяная банка с газировкой. Вторую Влад тут же вскрыл, подцепив коротким ногтем кружок открывашки и, ухмыляясь, протянул вперёд. — Принимай меня в свой клуб.
В глазах Егора блеснуло понимание. Он отзеркалил жест, ударив жестяным боком о банку Влада и рассеянно отхлебнул из горлышка.
— Изнанка? — немного помолчав поинтересовался Егор. Его проблемы уместности некоторых вопросов, похоже, трогали слабо. Впрочем, Владу такой расклад даже нравился. Проще иметь дело с кем-то прямым как рельса, чем плясать вокруг да около, опасаясь наступить на любимую мозоль.
 
— Она, родимая.
— Тогда почему ты всем этим занимаешься? — Егор сделал рукой, в которой была зажата банка, неопределённый круговой жест, пытаясь, видимо, охватить масштабы "всего".
Влад даже задумался. Ответ у него был. Потому что ничего другого он не умел. Потому что это быстрые деньги. Потому что одарëнным не понять, что такое сидеть на шее сестры. Но ни один из этих ответов не был бы до конца искренним.
— Потому что нравится, — Влад растянул губы в невеселой улыбке, признаваясь, одновременно, и себе. Наследство родителей не так просто задвинуть на дальнюю полку, даже если это любовь к самоубийственным авантюрам. Янке бы Влад этого никогда не озвучил, но, судя по последней ссоре, сестрёнка всё поняла даже раньше, чем он сам.
Егор задумался, а потом коротко кивнул, принимая ответ. Разговор скомкался. Влад запрокинул банку, вытряхивая последние капли напитка, смял жестянку и небрежно бросил в недра своего рюкзака. Практически бессонная ночь и последующая нервотрёпка нагнали только сейчас. Мысли начали путаться, а челюсть то и дело выворачивало в попытках зевнуть. Стоило распределить время дежурства и завалиться на боковую. Влад уже обернулся к напарнику и открыл было рот, но Егор его опередил.
— Ровно полночь, — сверившись с часами констатировал он и вдруг резко, без замаха, подбросил какой-то небольшой предмет, пойманный Владом буквально на автомате у самой земли. — С днём рождения. Не обессудь, но твой светляк дрянь редкостная.
— Спасибо, — растерянно пробормотал Влад, крутя в ладонях металлический жетон на длинной кожаной верёвке. Вызванный стандартным перестуком светляк и правда оказался жирнее и ярче, чем от побрякушек с блуждающего рынка. Влад потушил магический фонарик и, внутренне содрогнувшись, сунул жетон в нагрудный кармашек рубахи. Похоже, он обзавёлся новой фобией и даже если когда-нибудь сможет избавиться от магической удавки, долго не решится таскать шейные украшения.
Егор тем временем растянулся на земле и повернулся спиной к напарнику, всем видом показывая, что намерен спать.
Начинать споры после только-только наладившегося мира не хотелось. Влад, закатив глаза, отвернулся к огню и лениво пошерудил палкой угли, взвив в воздух ворох трескучих искр.
Следующие часы слились в сплошную серую массу. Влад подкармливал огонь поленьями, больше для развлечения, чем от необходимости, старательно держал глаза открытыми, но то и дело приходил в себя уютно уткнувшись лбом в сложенные на коленях руки.
— Проснись.
Влад резко вздëрнул голову, выныривая из полудрëмы. Краем затуманенного сознания он уловил что-то, похожее на тонкий женский силуэт с пушистой копной кудрявых волос, но проморгавшись, конечно, никого постороннего на месте их ночёвки не нашёл.
Егор мирно дрых, почти не изменив позу, в которой уснул. Разве что подгрëб под голову свой рюкзак. Костёр так же жизнерадостно потрескивал, не думая гаснуть. Ветер практически утих.
Влад растерянно огляделся, не понимая, что его разбудило. Выходило, что всё же примерещившийся в полудрëме женский голос.
Стволы деревьев, нечётко вырисовывающиеся за границей света, вдруг шевельнулись. Влад резко вскочил на ноги, но лес уже пришёл в движение. Зашуршала палая хвоя под чьими-то ногами, захрустели ветки. Шаркающие шаги и тяжёлое надсадное дыхание, казалось, заполнили окружающий мир и раздавались со всех сторон.
Влад бросился к спящему напарнику и затормошил за плечо, не в силах выдавить из перехваченного горла ничего связного.
— Чего те… — недовольно пробурчал Егор, сонно щуря глаза, но замер на полуслове, уставившись куда-то за спину Влада.
Тот, чувствуя бегущий по позвоночнику холодок, медленно обернулся. И застыл.
На поляну шагнул, тяжело подволакивая ногу, человек. Или то, что от него осталось.
Покрытая струпьями кожа местами отставала от костей, через просвет в щеке желтели пеньки истертых зубов. Глаза, мутные, как у дохлой рыбы, глядели в пустоту. Мужчина ступил босой ногой на тлеющий возле костра уголëк и поляну заполнил тошнотворный запах палëного мяса, но человек не обратил на это никакого внимания. Он шёл вперёд с тем же тупым упорством, подволакивая ногу, ступня которой, при ближайшем рассмотрении, оказалась вывернута наизнанку.