Отдельный 31-й пехотный (СИ)
— А зря. У нас не так много времени. — вздыхает мой собеседник, пытаясь пожать плечами, но со скрученными за спиной руками это у него выходит откровенно плохо: — а то мы могли бы поговорить про вашу сестру. Да, вечерами она ходит по званым приемам и балам, смеется над шуточками и пьет шампанское, но иногда… вы знаете, что у Ледяной Княжны есть армейское звание? Да, я не шучу. Она — полковник карательных отрядов Императора. Тех самых, которых в народе зовут Имперскими Псами. А хотите знать как именно ваша очаровательная кузина заслужила имя Кровавая Барыня? Нет? Было такое село в Тамбовской губернии — Караваево. Хорошее село, доброе. Почти тысяча дворов, бабы, ребятишки, все как положено. Ярмарки опять таки проводили…
— Помолчите секунду, — говорю я и повышаю голос, обращаясь к Маше: — ну как там? Все нормально?
— Жить будет! — откликается Мещерская, все еще осматривая водителя, который не знал куда деваться под ее пристальным взглядом: — правда поесть надо хорошо, желательно бульона куриного и поспать. На завтра все тело болеть будет, водочкой лечиться.
— У меня нет времени, Владимир, — продолжает Николай: — нам уже пора идти. Скоро сюда СИБ прибудет и начнется весь этот спектакль, а у нас дела.
— Дела? Какие дела? Твои товарищи лежат тут и уже коченеть начинают. Если ты не заметил. Так что, заткнись. Или… знаешь, что — можешь говорить. Я тебя послушаю. Как именно тебя угнетают и жить не дают, что ты в машине по городу катаешься с барышней, а не в поле землю плугом ковыряешь. И кого именно там моя кузина убила. А то я не знаю, как сплетни появляются, вон про меня чего только не придумали уже. Так что — говори. Пока можешь.
— А и правда, — легко соглашается он со мной: — лежат тут в пыли оба. И Виктор, и Сонечка. А чего лежат-то? Чего разлеглись? Вставайте уже, скоро СИБ подъедет, не дело лежать тут.
— Что? — я бросаю взгляд в сторону лежащего на земле тела с оторванной головой. На какое-то время мне кажется, что тело — шевелится. Но нет, лежит. Не подает признаков жизни. Правда почему-то… мерцает? А?
— Сонечка! — повышает голос Николай: — у меня рукам неудобно за спиной. Сделай что-нибудь!
— Да. — раздается голос из ниоткуда и я — отпрыгиваю в сторону, едва успев отскочить до того, как земляные челюсти — сомкнулись на том месте, где я только что был!
— Володя! — кричит Мещерская, вздымается пыль, опять ничего не видно, и я врываюсь в облако пыли, пытаясь нашарить там человека, он же стоял вот тут! Нет, и тут, правее — тоже нету! Черт!
— Володя! Ты живой⁈ — снова раздается голос моей супруги, но я слишком занят поисками черной кошки в темной комнате, чтобы ответить. Такие вот прятки и салочки — в понявшейся пыли ни черта не видно, но, если мне удастся схватить его или ее… как она поднялась? Наверное, Маша придушила ее достаточно чтобы та потеряла сознание, но не умерла… а потом девица поднялась и применила свою магию земли. Черт. Пыль оседает, и я оглядываюсь по сторонам. Николая нет. Нету и Сонечки. Но самое главное — нет и Виктора. Вернее — его тела. Унесли с собой?
— Всем стоять! Никому не двигаться! — из-под земли вокруг меня вырастают штыри какого-то темно-зеленого металла, они загибаются вверху и заключают меня в подобие клетки, где-то рядом гремит молния и вспыхивает пламя: — применение магии запрещено! Имперская Служба Безопасности!
— Боже, как вы вовремя, — устало говорит Мещерская, садясь прямо на землю и опираясь спиной на металлические штыри своей клетки: — вы бы еще позже подошли. Нам надо поесть. Желательно — куриного бульона.
— И водочки, — замечаю я из своей клетки: — чтобы тело не болело.
Глава 28
—… вам необходимо дать показания. — говорит неприметный сотрудник СИБ, открывая блокнот и достав химический карандаш — он споро лижет его кончик, готовясь записывать: — итак, вы гвардии лейтенант Уваров, а это вот — ваша супруга Мещерская, верно я понимаю?
— Верно. — киваю я, оглядываясь вокруг. На перекрестке тихо, ни души, все попрятались. Закуривает папироску наш шофер, который оказывается не Вася и даже не Петя, а Вениамин. Почему Ай Гуль его Василием кличет? Он стоит, опершись о брошенную возницей повозку и у него трясутся руки. Отходняк. Тут же стоит, сложив руки на груди и полковник Мещерская, которая запахнула мое пальто, лишив окружающих возможности лицезреть ее прекрасное тело сквозь прорехи в голубом платье.
— Я так понимаю, что вы — двоюродный брат княжны Зубовой? — поднимает голову от блокнота сотрудник СИБ: — в таком случае мы не имеем к вам претензий. А когда она из своей командировки вернется?
— Не знаю. — отвечаю я, пожав плечами: — разве я сторож сестре своей?
— А, вот как. Библейские цитаты. Вы, знаете, Владимир Григорьевич, я тороплюсь, нам крайне надо знать, что именно тут произошло. Ведь мы можем задержать преступника по горячим следам!
— Наверное я могу сказать, что именно тут произошло. — киваю я: — преступник был один.
— Что? Но ваши спутники видели…
— Он был один. Но — очень и очень талантливый. Сильный. Нет, не то слово — разносторонне развитый? Насколько я знаю, обычно маги ограничены неким спектром своей магии — элементальные, например, вода, огонь, земля, воздух, металл. Или там которые иллюзии накладывают. А наш преступник — талант. Владеет иллюзиями и магией земли как минимум. И еще — он может создавать осязаемые иллюзии. Вот посмотрите… что вы видите? Если бы город проложил тут мостовую, у нас не было бы таких четких отпечатков следов. «Челюсти земли» подняли кучу пыли, которая тут же осела и в ней — остались следы, да. При этом ни девушка по имени Сонечка, ни молодой человек со шрамом — не оставили следов, хотя должны были. Следы оставил только Николай. И… понятно почему. В компании с яркой девушкой и мужчиной со шрамом — никто и никогда не запомнит его внешность. И… дело даже не во внешности. Внешность он может изменить. Но характер… когда ты путешествуешь один и скрываешься от такой могущественной организации как СИБ, от людей, которые в состоянии промыть тебе мозги и превратить в безвольную марионетку — тебе лучше не давать им материалы для профайла.
— Интересно. — следователь увлеченно черкает что-то в своем блокноте, у него на щеке появляется след от химического карандаша: — это ваши догадки? Как вы к ним пришли?
— То, что он был один — понятно исходя из следов в пыли. Осязаемые иллюзии все же легкие, хотя и невероятно детализированные. Кроме того, я заподозрил неладное еще в том момент, когда оторвал голову одному из них. Это было… немного нереалистично.
— В смысле? Фонтан крови? Слишком много крови? Слишком мало? Отсутствие костей?
— Голова так не отрывается. Травматическая декапитация происходит по-другому, да и звук иной. А тут… чавканье раздалось, словно я кусок теста рукой пробил. Все равно иллюзия была сделана очень качественно и только потому, что преступник скорей всего не видел, как именно отрываются головы — он и не смог сделать это качественно.
— То есть вы видели, как голова отрывается? — уточняет следователь, держа свой карандаш наготове: — вы уже отрывали людям головы?
— И не раз, — киваю я: — совсем другой звук. И ощущения.
— То есть на основании каких-то следов в пыли, которые, как я замечу — могли быть и затерты, и на основании своих ощущений от декапитации — вы полагаете, что преступник был один? Как… глупо. Это — студенческая организация террористов «Народной Воли», вот и все. Террористы.
— Или он хотел бы, чтобы его принимали не за одного человека, который убивает магов, а за организацию. Это очень удобно — сваливать все свои преступления на террористов.
— И вы считаете, что он просто из забавы или заранее готовясь к преступлению — всюду ходит с двумя своими иллюзиями, выдавая из-за людей? Вы же сами утверждали, Владимир Григорьевич, что это была не засада, а случайность!
— Да, это была случайность. И нет, я не утверждаю, что он готовился к преступлению. Он просто так ходит по городу. И вообще всегда. Потому я считаю, что эти двое — парень со шрамом и девушка с магией земли — это реальные люди. Вернее их прототипы — взяты с реальных людей. Скорее всего эти люди были дороги нашему преступнику — по сентиментальным ли соображениям, товарищеские чувства, родственные связи или отвергнутая любовь — кто знает. Может быть их самих уже и в живых нет, а он сублимирует чувство вины, потому что послужил причиной смерти… или они его бросили, отвернулись от него, а он — сделал себе новых друзей. Создал. Просто у обычных людей выдуманные друзья не реальны… а у него — вполне.