Офицер-разведки (СИ)
Точнее я совершил посадку в тылу у немцев, доехав на велосипеде, и «Глазом» изучая что есть, сначала два миномёта батальонного типа встретил. Я их посетил незаметно, но состояние их было средним, давно эксплуатируются, а мне чем новее, тем лучше. Следующий окоп с миномётом был именно этот. Новенький полковой стоял. Так что боевым артефактом уничтожил расчёт, восемь солдат, дальше убрал трубу и диск подноса в хранилище, а следом и мины, убрал все снаряжённые, двадцать штук, и дальше, отойдя от окопа к складу боепитания, уже вскрывал ящики и снаряжал мины. Стоит пояснить. Вообще полковой миномёт в транспортном положении почти полтонны весит, но в боевом, уже облегчённый, его вес двести восемьдесят килограмм, что не может не радовать. Больше мин возьму. Я у немцев забрал плавающий танк, боеприпасы у нему и топливо, плюс автомобиль. Оставил всего две с половиной тонны для миномёта и мин. Так что остальное заполнил именно боеприпасами. С учётом что одна снаряжённая мина, с пороховыми зарядами, весит от тринадцати до пятнадцати килограмм, а я брал осколочные и осколочно-фугасные, то смог набрать двести семь мин в запас. Солидно, как я думаю.
Что по калибру, то вот что, я решил. Глупо иметь орудие с небольшой дальностью, когда, владея «Глазом» можно бить прицельно на максимум. У этого миномёта это шесть километров. Пусть он будет. В общем, последняя снаряжённая мина, двести восьмая, не ушла, так что достал свои вещи, как раз мине место входило, и двинул к нашим. До рассвета часа три, успеваю. Не просто успел, а проник в штаб пехотного полка Вермахта, украв все документы и карты, а также полковника, командира полка, что два вещмешка с картами и нёс, у меня в хранилище места не было. Связал его, кляп в рот, и вот как мула использовал. Ничего, колол в задницу остриём ножа и тот быстро перебирал ножками. Сам полковник тучный, даже скорее толстяк, форма пошита по индивидуальному пошиву. Да у него живот свисает чуть не до колен, я эту тушу на себе не уволочу, сто пятьдесят кило. Так что пускай сам перебирает своими толстыми и короткими ножками. Часовых и наблюдателей на передовой линии Девяносто Девятой стрелковой дивизии, где решил выйти к своим, меня тут знали, я прошёл незаметно, как и у немцев. Я у противника боевым артефактом пользовался, умертвив по пути почти две сотни солдат и офицеров. Штаб полка тоже. А этот полк венгерский, а что те творили в наших территориях, просто ужас. Вот, даже комфронта Ватутин, наслушавшись, приказал в плен мадьяр не брать. Правильный приказ. Было бы больше времени, от полка бы я ничего не оставил, но торопился. Светало. Вышел к штабу полка, подняв там всех. Меня тут же в штаб дивизии с ценным призом. С полковником разведка и штабные работали, а со мной особисты. Нормальные парни, я со многими давно на ты был. Сначала устно сообщил как меня похитили, как бежал и до своих добирался. Вон, командира вражеского полка взял в плен с запасом ценных документов, их уже изучали. Комдив не мог не воспользоваться такой ситуацией, уже рассвело, я написал рапорты, так что с охраной проехался по позициям, нанося данные по противнику на карту. Всё что видел нанёс. Так что артиллеристы дивизии стали по ним работать, а дивизия готовилась дальше наступать. Я же недолго в дивизии задержался, сегодня двадцать второе июня, утром вышел к своим, а в обед, как раз вернулся из поездки за разведданными, пищу принимал, меня уже приказным порядком дёрнули в тыл. Куда не знаю, тут всё через Особый отдел дивизии шло.
В этот раз мимо аэродрома истребительного полка, что почти стёрся за время воздушных боёв, мы не проехали. Меня сами особисты везли с охраной бойцов из комендантской роты. Там уже ждал самолёт, одномоторный, с высоким расположением крыла, на семь пассажиров. Кроме лётчика никого не было. Впрочем, командир авиаполка, попросил взять дополнительных пассажиров и почту, раз всё равно в тыл летим, не отказали ему, и вот так взлетев, направились в тыл. Я большую часть пути банально проспал, всё-таки сутки на ногах, да ещё попросили помочь с проведением разведки. Комдив торопился, понимая, что меня скоро дёрнут в тыл. Не отказался, так что нагло дрых, пока не сели на аэродроме Киева. Сам я был в своей полевой форме, при наградах, фуражку мне новую в дивизии подарили, ту что у расстрелянной колонны потерял, я так и не нашёл. При мне мои вещи, шинель. Шашку убрал в хранилище, документы сохранил, своё удостоверение. В штабе полка мне выдали направление на Москву, филькина грамота понятно, но хоть что-то. Ещё по наградам, комдив за полковника-мадьяра, что я им подарил, особенно за документы добытые, приказал штабным написать на меня представление. На Звезду Героя. Я пытался объяснить, что это бесполезно, мол, в верхах костьми лягут, но награды мне не видать, это с сорок второго повелось, но тот упёрся как баран. Я даже предложил дать орден «Красной Звезды», которые у того в запасе были, и мне достаточно. Про барана я уже сказал, упёрся. Нет, спасибо конечно, но хрень это всё. Всё равно «Красную Звезду» дадут, спустив до неё. Просто ждать придётся от нескольких месяцев до полугода, пока разродятся, это если ещё не потеряют наградной квиток, а тут сразу бы получил.
На военном аэродроме у Киева пришлось погулять в стороне, пока заправляют машину, техника безопасности этого требует. Обоих лётчиков уже забрали, как и мешки с почтой. Один лётчик тяжело ранен был в бою, смог довести машину до аэродрома и сесть, его на носилках везли, а второй травмирован при неудачной посадке. Их сразу в госпиталь, машина ждала, знали кого везут. Как заправились, снова поднялись в воздух и к столице полетели, причём, салон полный, попутные пассажиры, снова мешки с почтой и все места заняты. А я спал.
На всём пути было чистое небо, поэтому добрались без происшествий, время было восемь вечера, когда я, потягиваясь, и разминаясь, стоял у крыла самолёта. Пассажиры уже покинули машину, два бойца ожидали, забрать почту. Тут ко мне и подошёл неизвестный майор госбезопасности.
- Майор Одинцов?
- Это я, - закончив делать приседания, кровь по венам побежала, подтвердил я.
- Попрошу ваши документы.
Тот изучил моё удостоверение, и велел следовать за ним, мол, его за мной послали. Ну уж нет, попросил его предъявить документы. Тот не возражал. Ну не знаю, вроде настоящие. Так что мы прошли к новенькой чёрной «эмке», и шофёр, боец НКВД, повёз нас куда-то в город. Ну да, можно было и не гадать, после сорока минут езды, остановились у здания, известного как Лубянка. Куда ещё меня могли привезти? Не удивлён. Хотя знаете, не против, узнаю, что там с Тальковым. Да и чернобровой тоже. А что, особисты Девяносто Девятой стрелковой дивизии не в курсе. Они сразу передали моё сообщение дальше, но понятно им никто не докладывал, что там с майором-предателем дальше было. Дальше пока оружие сдавал, тут такое правило, вещи личные оставил, вещмешок с шинелью, и поинтересовался у помощника дежурного, что всё принимал:
- Мы с вами нигде не встречались? Лицо знакомое. Вспомнить не могу.
- Не припомню, - пожал печами молодой старший лейтенант.
Тот майор, что меня привёз, сам же и сопроводил лично в кабинет к знакомому полковнику. А он меня в сорок первом и сорок вторых годах допрашивал, вёл личное дело, да с секретным оружием тоже. Всё ещё полковник? Думал, генерал давно.
- Привет, полковник, давно не виделись. Чего не генерал? - спросил я, подходя к стулу.
- С сорок второго не виделись, а всё такой же наглый и чинопочитание отсутствует.
- Я же говорил, как вашего брата не люблю. После тех действий зимой сорок первого. Так что и послать не постесняюсь.
- Давай рапорты, - протянул тот руку.
Я не стал доставать из планшетки конверт, просто снял саму планшету, не моя, и протянул её хозяину кабинета. Это от особистов моей бившей дивизии, тут и мои рапорты, и их доклад по пленному полковнику-мадьяру. А сам полковник вскрывать конверт не стал, а встал из-за стола, и велел мне:
- Идём.