Поединок

Ну, да сейчас не об этом.
С помощью двух «подобранных» им милиционеров Калинин препроводил Мишу и Альберта в ближайшее отделение милиции. В родную контору он не стал их везти — на то были кое-какие причины, о которых можно поговорить немного позже…
Объяснив дежурному офицеру, кто он такой и что, собственно, хочет проделать во вверенном тому отделении милиции, Калинин попросил у него отдельный кабинет и помощи в виде простого присутствия рядового милиционера. С муниципалами к тому времени он расстался, искренне поблагодарив их за содействие.
И снова, почти без колебаний, ему согласились помочь. Конечно, дежурный офицер не имел слишком большого выбора после настоятельной просьбы Калинина, больше похожей на завуалированный приказ, но он мог бы выполнять все так формально, что Калинину не было бы к чему придраться, хотя и по-настоящему эффективной помощи он тоже бы не дождался.
Но все получилось как нельзя лучше, то есть нормально — как и должно быть.
Оставив Мишу в комнате наедине со стенами, Калинин приказал привести к нему на допрос Альберта.
Кабинет для него освободили самый обычный. Оператор вошел, огляделся, поморщился, повел носом и, посмотрев на Калинина, грязно выругался.
— Это, конечно, не церковь, — спокойно заметил ему Олег, — но выражаться не советую. Запросто можно по морде схлопотать.
— Слушай, ты, — сказал ему Альберт, — откуда я знал, что у этой девки мент в дружках? Ты знаешь, как она вела себя? Она просто трахнула меня своими глазищами.
— Мне это неинтересно, — сказал ему Калинин. — Точнее — мне интересно не это.
— Так это не из-за телки этой?
— Нет.
— Короче! — воскликнул Альберт. — Я понятия не имею, чего ты от меня хочешь, но предупреждаю: у тебя могут быть крупные неприятности.
— Мне уже страшно, — кивнул головой Калинин. — Теперь слушай меня: если ты не ответишь мне на мои вопросы, у тебя тоже будут неприятности. И мои проблемы покажутся тебе лучшей долей из всего, что может придумать себе человечество. Понял меня?
Альберт смотрел на него с недоумением:
— Чего тебе надо-то от меня, мент?
— Помнишь аварию? Бензовоз с троллейбусом?
— Ну?
— Мне нужна кассета. — Калинин решил идти издалека.
— Видел? — ухмыльнулся тот. — А у меня ее нет. Отдал.
— Кому?
— Гришке, — пожал плечами Альберт. — Он заказал, он заплатил. Мне эти страхи не нужны. Слушай!!!
Он посмотрел на Калинина ошалелыми глазами:
— А ты откуда знаешь, что я снимал там?
— Мы многое знаем, — уклончиво ответил ему Калинин. — Так что за Гришка?
— Воропаев, — удивленно отвечал тот. — Знаешь ты его, наверное. На товарно-сырьевой бирже он второй человек. Слушай, что происходит?!
— Беседуем мы с тобой, — объяснил ему Калинин.
— Это допрос? — не понимал Альберт. — Ты даже фамилию мою не спросил!
— Я же говорю тебе — мы просто беседуем, — еще раз повторил ему Калинин. — Расскажи, как заказал тебе Гришка эту съемку. Давно вы знаете друг друга?
— Одноклассники мы. — Калинин чувствовал, что этот Альберт рассказывает ему всю правду. — Сказал — хочешь подработать? Кто же не хочет? Ну, он мне и рассказал все. И попросил поснимать немного.
— Он знал заранее, что будет авария?
Альберт оживился.
— Я так думаю, что да. Он, сука, всегда со мной что хотел, то и делал.
— Ты по существу говори.
— Я и говорю! — уставился на него Альберт. — Вообще я на свадьбах работаю, свадебные кассеты при загсах, понимаешь? Денег нет катастрофически. А Гришка — как в гору ушел, так всех нас, одноклассников, и забыл. А тут я как-то случайно узнал номер его сотового. Ну, набрался наглости, позвонил. Подсоби, мол, деньгами-то по старой памяти. А он мне говорит, что, мол, принципиально никому не отстегивает, но может дать мне заработать. И встречу назначил. Прихожу к нему, а он меня и спрашивает: «Ты говорил, с камерой работаешь?» А сам смеется. «Да», — говорю. «Ну вот ты это и снимешь. А то я сваливаю». — «Что снимать?» Он и отвечает: «Через три дня, восемнадцатого, на Дмитровском шоссе, в двенадцать сорок троллейбус без проводов поедет. Поспорили мы. А ты снимешь это. Если получится — я тебе пятьсот долларов плачу. Согласен?» А чего мне не согласиться?
 
Калинин внимательно его слушал. Когда Альберт замолчал и вопросительно на него посмотрел, он спросил:
— Воропаев?
— Да. Я думаю, что он не знал, что там такое несчастье случится, — важно произнес он с видом знающего человека.
— Да? — быстро посмотрел на него Калинин. — А почему ты так думаешь?
— Да кто ж такое знать заранее может? — искренне удивился Альберт.
— Что еще можешь рассказать?
— А что рассказывать? — пожал плечами тот. — Спрашивай. У меня братвы знакомой нет, заложить никого не могу, так что не боюсь я никого и ничего. Про новых этих русских все тебе могу сказать. Кто с кем спит — но тебе же это не нужно?
— Ты думаешь, что среди «новых русских» нет братвы? — усмехнулся Калинин.
— Есть, наверное, — согласился Альберт, — только мне интереснее с интеллигентными общаться.
Интересно, подумал Олег, что ты считаешь интеллигентностью?
— И что интересного вскоре можно ожидать у буржуев? — наугад спросил Калинин, просто так спросил, но потом хвалил себя за этот вопрос неоднократно.
Альберт пожал плечами — в который уже раз. Плечи его словно ходуном ходили.
— А что ожидать? Воропаев недавно приехал, значит, скоро в «Метелице» будет петь Александр Ягодин. Слышали про такого? У него еще телохранитель сорвался с «тарзанки». Недавно.
— Слышал.
— Ну вот. Не то любят они друг друга, не то еще что — не знаю, уж больно часто навещаются. Что еще? Силантьев в «Дубраве», в кабаке, значит, юбилей отцу устраивать собирается. С гладиаторскими боями.
— С какими?!
— Гладиаторскими. Понятия не имею, что это такое. Но я так думаю, что они наймут каратистов там всяких и показательные бои будут устраивать. Кушать-то всем хочется, не только операторам, каратистам тоже.
— Понятно. Все?
— Гришка ничего такого не говорил, — наморщил лоб Альберт. — Черт его знает… А! Вспомнил. Валерия Мизандари знаете? Тоже певец.
— Ну?
— Свадьба у него.
— Все?
— Да вроде все.
— Немного же ты знаешь.
Альберт развел руками:
— Чем богаты, как говорится…
Калинин вдруг понял, что должен очень торопиться. С чем было связано это понимание, почему конкретно он чувствовал, что должен заканчивать этот разговор и отпускать к чертовой матери и этого Альберта, и его друга Мишу, который и так уже пострадал, бедняга, от Лены? Ни за что получить оплеуху от женщины, которая, можно сказать, строит тебе глазки, да еще в присутствии ментов, при которых руки распускать не рекомендуется вообще, а в этом случае в частности, — это, знаете, не большое удовольствие.
— А зря ты фамилию у меня не спросил, — сказал ему неожиданно Альберт. — Вот бы удивился!
— Чем же ты так знаменит?
— Я-то? Да ничем. А вот фамилия моя — знаменита. Только с ним, — он поднял вверх указательный палец, — не родственники. К сожалению. А так его все знают.
Калинин неожиданно развеселился:
— Ленин, что ли?
— Почти, — серьезно смотрел на него Альберт. — Чубайс.
  
 2 
 
Дроздов готовился к бою.
Подготовка шла нешуточная. На поверку вызывались все, кто мог противостоять хотя бы одному сопернику. Проверялись по многу раз списки, проводились тренировки, в которых сам Дроздов и Иван часами занимались с молодыми «бойцами», обучая их всему, чему можно научить в то короткое время, которое осталось у них до самого «последнего и решительного боя».
Глеб Сергеевич выглядел серьезным и целеустремленным лидером, который твердо знает, что хочет и от себя самого, и от своих людей. Глядя на него, Иван в очередной раз убеждался, что был прав, когда решил, что этот сильный и по-своему интересный человек был подготовлен не в районной школе подпольных каратистов, а по меньшей мере в соответствующих подразделениях, если только речь не идет об элитарных школах, где выращивают не просто профессионалов, а роботов-убийц на благо Родины и так далее.