Поединок

— Встать! Руки за голову!
Иван выпрямился и посмотрел в ту сторону, откуда раздался голос. Перед ним стояли самые обыкновенные милиционеры. Тоже почему-то четверо. И с автоматами.
Иван поднял руки и сцепил их за головой.
— Ух ты! — сказал он. — Понятно, ребята. Против лома нет приема.
Уже произнося эту фразу, он понял, что должен делать. И как только понял, ему стало действительно плохо. Водка взяла свое. Он хотел упасть и потерять сознание. Он упал и потерял сознание.
Один из тех, кто был ближе всех, сержант Копылов, подошел к Ивану, распростершемуся на земле, склонился над ним и тут же выпрямился:
— Да он пьян как сапожник! — воскликнул он. — Черт!
— Ничего себе, — сказал рядовой Родин. — Это он пьяный так их обработал?
Четверо молодых людей постепенно приходили в себя. Улица огласилась криками боли.
— Вызывай «Скорую», — приказал сержант Копылов одному из рядовых. — А этого грузим.
Они подхватили Шмелева и потащили к «воронку».
  
 5 
 
Очнулся Иван через несколько часов. И почувствовал себя выспавшимся. Но за секунду до того, как очнуться окончательно, он приказал себе держать глаза закрытыми.
Он чувствовал, что в помещении находится кто-то еще.
— Может быть, укол какой-нибудь? — услышал он густой бас незнакомого мужчины.
— Не стоит, — ответил ему довольно высокий дискант. — Он должен вот-вот проснуться.
Интересно, откуда он это знает, удивился про себя Шмелев и решил, что пора просыпаться.
— О-о-ох! — застонал он громко и открыл глаза.
Над ним тут же склонились двое: высокий хорошо одетый мужчина средних лет и человек неопределенного возраста с лицом любопытной крысы.
— Как вы себя чувствуете? — спросил бархатным голосом хорошо одетый.
Шмелев тупо на него уставился. Он все прекрасно помнил, но он знал, как должен себя вести.
— Ты кто? — спросил он у мужчины.
— Я? — усмехнулся тот. — Ну, допустим, Алексей Михайлович. А вы?
Документы Шмелева были в карманах, и, конечно, они уже с ними ознакомились. Это была игра, но Иван играл в свои правила.
Он пощупал свой карман и убедился, что документы, разумеется, вынули.
— Я? — в тон мужчине сказал он. — Ну, допустим, Иван. Дальше что? Где я?
— Вы в милиции, — сообщил ему Алексей Михайлович. — И надо признаться, юноша, что вам грозит приличный срок, как ни прискорбно это сообщать.
Ну что ж, подумал Иван. Начало положено. Могло быть и хуже.
— Вот что, дядя, — сказал он, пальцами растирая свои виски, которые разламывались от невыносимой боли. — Если я — юноша, то вы — финалистка конкурса «Мисс Алтуфьево». Я уже вырос из порток.
— Я прошу прощения за бестактность, — мягко проговорил «дядя», — но, судя по вашему поведению, нельзя сказать, что вы ведете себя как взрослый человек.
Иван посмотрел на него и сморщился, словно съел лимон.
— Черт! — сказал он. — Я в этом состоянии не все слова понимаю, которые ты говоришь. Я так и не понял, где я все-таки нахожусь.
— В милиции, — терпеливо напомнил ему Алексей Михайлович
Иван кивнул.
— Тебя послушать, дядя, — проговорил он, — так я — в пансионате благородных девиц каком-нибудь, а ты в нем — зиц-председатель.
Что это я несу, думал он. Да ладно, схавают. В конце концов, я с похмелья, мне можно и должно мучиться и нести бред сивой кобылы
Он посмотрел на Алексея Михайловича чуть смягчившимся взглядом и спросил
— Послушайте, зиц-председатель. У вас случайно похмелиться не найдется?
Все это время человек с лицом крысы стоял чуть сзади Алексея Михайловича и в разговор не вмешивался. Иван увидел, как он при его последних словах недовольно поморщился, бросил на него быстрый взгляд, но снова промолчал, ничего не сказал.
Вообще-то Шмелев молил в эту минуту Бога, чтобы водки не оказалось. Ему было бы даже смотреть на нее противно, но он должен был придерживаться своей «легенды».
Водка нашлась. Причем, как заподозрил Иван, это была та самая вторая бутылка, которая принадлежала ему.
 
Теперь нужно было с достоинством открыть эту посудину. Он, разумеется, «алкаш», но у него, конечно, были и лучшие времена. Хотя скорее всего они уже знают об этом — иначе чего так волноваться из-за какого-то хулигана?
Что это не работники милиции, было видно за версту.
— Спасибо, — с достоинством поблагодарил Иван Алексея Михайловича и, легко открыв пробку, припал к бутылке.
Великая вещь сила воли. Он заставил себя, он убедил себя, что эта водка для него сейчас — живительный родник.
Кадык на его горле ритмично двигался вверх-вниз. Алексей Михайлович и его спутник как зачарованные смотрели на него — на кадык.
Иван отпил добрую треть и, задыхаясь, остановился. Отдышавшись, он с еле слышным стоном сказал, ни на кого не глядя:
— Божественный напиток…
Посмотрев на Алексея Михайловича совершенно трезвым взглядом, он утвердительно проговорил:
— Значит, зашиб я этих пацанов?
Тот кивнул.
— Несколько лет тюрьмы, к сожалению, вам обеспечены, Иван, — сказал он.
— Черт! — сказал Иван — Хотя… Все к этому шло.
— Что шло? — быстро переспросил его Алексей Михайлович.
Не удостаивая его взглядом, Иван ответил коротко и лаконично:
— Все, — и снова припал к бутылке.
Алексей Михайлович тут же отобрал ее у него, Иван не протестовал — он как бы со всем смирился.
— Скажите, Иван… — спросил его Алексей Михайлович. — А вас не удивляет, как с вами в милиции обращаются? Не допрашивают, похмелиться дают. Не кажется вам это несколько странным?
— Странным? — переспросил Шмелев. — Черт его знает. Я уже вообще ничего не понимаю. Тут все словно с ума посходили. Граждане не пьют, а менты похмеляют. Нормальный дурдом. В стране бардак, а что в этом Алтуфьеве происходит — вообще Книга Гиннесса. Чтобы русский человек от халявы отказывался? Говорю же, дурдом.
— Вообще-то это не ответ, — сказал Алексей Михайлович, — но общее ваше состояние я уловил. Ну что ж, господин Шмелев, должен вам сообщить, что вами заинтересовались очень серьезные люди.
Иван широко распахнул глаза.
— Послушай-ка, как тебя там, — сказал он. — Кажется, я не говорил тебе своей фамилии, а?
«Фамилию они, естественно, в документах посмотрели, — подумал он. — А быстро работают, сволочи. Я был в отключке всего несколько часов, а они уже проверили всю мою подноготную. Они уже все обо мне знают, это ясно как Божий день. Быстро работают, быстро. Если у них такие возможности, кто ж они такие, черт возьми?!»
— Я же говорю, — терпеливо ответил ему Алексей Михайлович, — мы — серьезные люди.
— И вы знаете, где я работал?
— Знаем, — заверил его тот. — Но никому не скажем. И вам, Иван, особо распространяться на эту тему я настоятельно не советую.
— Понял, — кивнул Иван.
— Вот и хорошо, — довольно проговорил Алексей Михайлович. И, взглянув на Ивана повнимательнее, спросил: — А что же вы не спросите, кому служить будете, а, Иван?
— Не люблю задавать лишних вопросов, — ответил он. — Не приучен.
Все складывалось как нельзя лучше. Но все-таки Иван чувствовал какой-то дискомфорт. Глянув на человека с лицом крысы, он понял, почему не может быть доволен до конца.
Старик за весь его разговор с этим Алексеем Михайловичем и словом не обмолвился.
И это почему-то очень не нравилось Шмелеву.
  
 Глава 3 
 
 СОБЫТИЯ РАЗВИВАЮТСЯ 
 
 Личные дела и серьезная работа. — Закорючка со странностями. — Кто такой Юра? — Чем диверсант отличается от террориста? — Странный оператор. — Безумные версии. — Шмелев и Старик. — Встреча. — Непонимание. — Угрозы. — Странное предложение. — Короткие драки. — Победа. — Признание Старика. — Приближение. 
  
 1 
 
— Мы решили пожениться, — заявил Калинину его заместитель, майор Стрельцов, обнимая одной рукой плечи Леночки, следователя их отдела, и, кстати, лейтенанта Службы безопасности.