Тело, душа и магия (СИ)
Толпа начинала стягиваться! Экс достал меч, готовый прорубать свой путь вперёд. Клопшток встал рядом. Вряд ли он мог что-то сделать, но он, благо, держался поблизости.
Вдруг Экс заметил вдалеке, на вершине корабля, рыжую точку. И услышал знакомый голос.
— Сюда! Быстрее, мы их сдержим!
Капитан Храбрая! Она жива! Экс облегчённо выдохнул и, приободрившись, сорвался вперёд. Она-то им точно поможет!
Ветер бил в глаза. Руки горгулий пытались схватить — Экс выворачивался, как мог. Ноги мгновенно заныли от невыносимой скорости, но Экс не собирался их слушаться. Рывок, рывок, ещё чуть-чуть!
Вспомнив о Клопштоке, он замедлился и обернулся. Рядом! Хорошо!
Но стоило ему это подумать, как маленькую гномью ногу Клопштока обхватила когтистая лапа. Экс было затормозил, но он не успел сорваться назад. Клопшток вдруг взмахнул рукой, и из-под его ладони появилась руна. Очертив морду чудовища, она взорвала его голову. Пальцы на руке разошлись, и Клопшток быстро поспел за Эксом.
Вдвоём они преодолевали последний участок. Чуть-чуть! Ещё чуть-чуть! Последний шаг!.. Экс взял Клопштока за руку, и они вместе впрыгнули под магический щит.
Позади послышался рёв. Оглушённый ударом, Экс обернулся. В первых рядах с горгульями сражались модератории. Модераторий-щит — такой же паладин, как Экс, только орк — держал над боком корабля магический купол. Щита прикрывал модераторий-меч — невысокий светлый эльф, орудующий режущими камень клинками. Наверху, на корабле сидел модераторий-меч — тёмный эльф с луком, выпускавшим зачарованные разрывные стрелы. А позади металась модераторий-лекарь — священнослужительница в белой робе, покрывающая землю печатями.
Экс узнал их. Не раз видел подле Храброй. Молодцы… Спасибо, большое…
Вдруг перед глазами появилось знакомое лицо. Знакомая рыжая коса.
— Экс! Я так рада, что ты жив!
В следующий миг он упал в объятия Храброй и больше не захотел возвращаться в реальность.
Глава пятая. Душа (1)
Глубокий вдох. Прохладный воздух со свистом врывается в лёгкие, наполняя грудь, как сосуд — до краёв. Конечности, словно обездвиженные, пронзает молниями, резкой болью, а затем — тянущей. Всё тело — от ушей до пяток — заходится в неумолимой дрожи. В ушах появляется жуткий шум — тудух-тудух, оглушающий стук. Сперва — страшно, панически страшно, потом — дрожь проходит, стук стихает, нежной волной накрывает облегчение.
Приходит осознание.
Глаза открываются сами собой. Ярчайший свет ослепляет мгновенно.
Где?.. Где Ива? Солнечный диск застыл в широком отверстии далеко над головой. А вокруг отверстия — как горные склоны — полукруглые каменные стены, полные осыпающихся рытвин и острых игловатых выступов. Стены смыкаются вокруг, как перевёрнутый кулёк.
Что-то — какое-то подсознательное неясное ощущение — нашёптывает: ты родилась. И даже — только кажется — доносится знакомый молочный запах. Неужели правда?..
Чувство испаряется, стоит Иве приглядеться. В темноте — тенях, укрытых, спрятанных от света солнца — мелькают белые, как снег, силуэты. Ива вспоминает: она видела их. Они касались её совсем недавно.
Но почему? Зачем они сюда её привели? Кто она, и почему понадобилась им?
Или она — одна из них?
Нет. Это неправда. Внутри — глубоко, глубже, чем в собственной душе — Ива знает, что это неправда.
Осознание словно запустило ход времени: Ива оглянулась и наконец увидела, что парит в воздухе. Умела ли она так изначально? Или научилась только сейчас?
Неведомая сила — как невидимая рука — потянула её вниз. Вытянув хвост за спиной, Ива смогла дотронуться до земли. Твёрдая почва оказалась холодна на ощупь, и по спине пробежались мурашки. Но Ива осталась лежать: что-то в этой близости с землёй отдалённо напоминало о знакомых ощущениях.
Всё — от подсознательных чувств до физических ощущений — всё так и кричало: чего-то не хватает. Что-то пропало изнутри. И Ива должна это найти.
Взор сам собой вновь окинул стены. Силуэты… От силы их три. Может, и больше. Они плывут, словно по кругу. Падая вверх в воронку, в водоворот, обращённый в небеса.
В них нет и намёка на жизнь. В них есть лишь одно — стремление плыть дальше.
Вдруг взор одного из силуэтов обратился к Иве. Прямо, взглянул в глаза, проникая туда — туда, где Ива чувствовала непроглядную пустоту. От этого взора пустота — казалось, бездонная — наполнилась лишь одним чувством.
Страхом.
Вскочив на ноги, Ива пошатнулась. Нельзя оставаться! Надо бежать! Надо, надо бежать… Они её поглотят!
Она огляделась. Позади — широкий проход, залитый светом. Ива не думая порвалась туда. Острые куски почвы пытались пронзить нежную кожу стоп — Ива летела вперёд, стараясь не замечать боли. Боль — потом. Сначала — уйти. Как можно скорее.
Спиной она ощутила: силуэты обернулись. Почуяли её. Почему раньше они оставались на месте, а сейчас — двинулись? Не важно!
Объятия горы оказались глубже, чем Ива думала. Ей понадобилась много времени, чтобы добраться до выхода. Но он же встретил её приветливо, выпуская, одаряя ветром.
Ветром, который сейчас так нужен. И Ива поймала его.
Но ей пришлось остановиться: на выходе из пещеры — снова плотная стена. На этот раз небольшая полянка предваряла вход в лес — деревья ровным строем охраняли чащу, спрятанную от света. Чуткий нос уловил запах зелени — такой родной и такой живой.
Жизнь. Жизнь — значит, туда.
Ива рванулась. Вовремя: холодок пробежался по спине, позади — они. Ива обернулась лишь на миг: как коробок с чудовищами, вход в пещеру разорвался силуэтами. Обрывками чего-то бо́льшего. Ива не могла понять — чего.
Тут же она оцепенела. Несмотря на то, что существа казались лишь призраками, от них веяло мощнейшими невидимыми волнами, заставляющими остановиться, замереть, как напуганный зверь. Проникавшими в самое сердце, захватывая его в плен. В плен, сбежать из которого невозможно.
Ива сжалась, но нога — спасительно — отступила назад.
Надо уйти. Надо уходить! Пожалуйста, тело, послушайся!
Но, наверное, как раз оно слушалось. Не слушалось что-то другое. Душа?
Собственный разум обманывал её. Надо остановиться. Но это неправда! Почему? Потому что они опасны! Не опасны, ты чего? Они же такие белоснежные…
Безумие, безумие! Ива помотала головой, вырвалась, закрыла глаза. Хватит, пожалуйста!
Донёсся крик. Её собственный? Нет. Горло даже не содрогнулась. Ива осторожно, исподлобья выглянула.
И застыла.
Кричал силуэт. Рядом с ним — два других, словно напуганные, пятились. Но миг — и вот они тоже кричат. Как звери, как чудовища, протяжно и бездумно, но при этом так громко, как могут, на пределе своих сил.
Тело нашептало: они собираются сражаться. Сражаться за добычу.
Вторя ощущениям, силуэты сцепились. Завертелись в хаотичном танце, агрессивном и пугающем. Их руки — части призрачных тел — перемешивались, пытались разорвать, метались и дёргались, а обладатели — кричали, словно в их груди хватало воздуха кричать вечно.
Именно сейчас — сейчас и ни мигом позже — добыча должна бежать. Ива развернулась и сорвалась с места, стараясь не смотреть назад.
Крики доносились за спиной. Протяжные и мученические. Упустили. Потеряли жертву. И собираются её вновь нагнать.
Ива опустила чувствительные уши. Они — ей не помощники. Ни глаза, ни уши. Лишь тело и чуткий нюх — нюх, ведущий к жизни.
Нырнув в глубины леса, Ива очутилась среди мокрой листвы и острых веток. Она прорывалась насквозь: её хлестало со всех сторон, исцарапывая, пытаясь схватить. Но Ива бежала, бежала дальше, спотыкалась, держалась за ветки, перескакивала препятствия — бежала, искала путь, запутывала следы, смахивала их хвостом. Шорох — неведомый, незнакомый, но ощутимый — доносился где-то далеко позади, и с каждым шагом, чем дальше, тем быстрее Ива избавлялась от чувства опасности.
Но вдруг — холод — Ива чуть не споткнулась. Она инстинктивно схватилась за дерево — оно охотно её поддержало. Твёрдо встав на ноги, Ива решила мгновение раздумать — лёгкие её отчего-то горели, разрывались резкими болезненными искрами.