Тело, душа и магия (СИ)

– Архивариус Клопшток в норме… и в ужаснейшем расположении духа, – пробормотал он напоследок.
– Юн Ги в норме, капитан Экс-сан! – звонко воскликнула она. Наверное, в ней-то побольше энергии было, чем во всех них вместе взятых.
– Механик Механичка в поряде! – воскликнула та отдалённо. – Твою ж… Все приборы в полной…
– Модераторий-щит Амон в норме, – как всегда Амон прозвучал спокойно. Только глаза его застекленели от испуга. Он подполз к Бич, осматривая её.
Понимая, что отзываться больше некому, Экс было хотел закончить перекличку, но послышалось тихое:
– Путевая Золотая Ива в норме…
Удивлённый, Экс обернулся к ней. Опираясь на косяк двери, она на неровных ногах стояла в проходе, вперившись в него абсолютно пустым взглядом без намёка на мысль.
– Путевая Ива… – начал было Экс, но прервался.
Вдруг она округлила глаза и навострила уши. И, кажется, Экс и сам понял почему.
Пол начал нагреваться. Стремительно.
– Где… Где Джант?.. – пролепетала она.
Мысли тут же отрезвило. Экс вскочил на ноги, борясь с дрожью и беспамятством, и, шатаясь, поторопился к лестнице. В лицо бросились голубые искры, щёки опалило. Едва прикоснувшись к периллам, Экс оторвал руку – они нагрелись, как в кузне.
Скорее упав, чем сойдя по ступеням, Экс очутился внизу. Перед глазами плыло. Сперва он подумал, что его взор до сих пор не прояснился, но спустя секунду понял.
Это жар. От жара сам воздух плавился.
– Сэчико… Сэчико, очнись…
Бормотание… Джант? Экс сморгнул. Сквозь жар, прищурившись, сконцентрировав все мысли, он увидел…
Сэчико. Её голова опустилась. Глаза закрылись. Её руки и ноги – покрылись чернеющей почвой. Сэчико была заточена в сердце корабля.
Плотная земля укрыла сердце «Черепахи», защитив его от обвалившегося потолка. Сэчико создала круглый твёрдый купол, под которым ничто не страшно. Прочную крышу. Твёрдый, плотный панцирь.
Панцирь Черепахи Сэчико. С виду она казалась просто… спящей. Нежащейся в ласковых лучах света. По-доброму улыбающейся, словно видит яркие и приятные сны.
Долгожданные вечные сны.
– Сэ… чико… Сэчико… – бормотал Джант. Он стоял перед ней, карабкаясь по её ногам. Его собственные – дрожали. – Ответь, Сэчико… Хоть что-нибудь… Пожалуйста…
Неровно стоя, он всё-таки подобрался к её шее. Слабыми руками коснулся её панциря. Приложил ухо к её груди.
– Ты холодная… Сэчико… Ты чего?..
Экс задержал дыхание. Только не…
– Сэчико… Ответь!
Не крик. Рёв. Экса опалило жаром. Кажется, сами чувства Джанта прошли сквозь него.
– Сэчико! Пожалуйста, хватит! – кричал тот, всхлипывая. – Сэчико!
Сам воздух сдвинулся. Экс понял, что ему нечем дышать. Он отошёл на шаг, прикрываясь рукой. Что сказать… Что сделать… А разве что-то можно сделать?
– Сэчико, не уходи!
Джант кричал, как ребёнок. Он плакал, всхлипывал, громко, как мальчишка. А вместо слёз – пламенные язычки.
Он пытался вытащить панцирь. Его скудных сил не хватало, и он падал, но поднимался, пытался снова. Он стучал по застывшей земле руками и кричал всем естеством. Чисто, искренне и бессмысленно.
– Сэчико!
Он выкрикивал имя. Долго и упорно. Он кричал, не останавливаясь, надрывая горло, переводя всё дыхание. Стены объяло синим огнём.
Экс был заворожён. Он не мог и двинуться. Он чувствовал, что позади его оттаскивали, но не мог поддаться. Этот огонь… Он поглотит их всех.
– Капитан, отойдите! – грубо, в ухо ему пробасил Амон. – Вас обожжёт!
– Мы все это заслужили… Мы все… – сам того не понимая, отвечал Экс.
Праведный гнев мальчишки. Вот, чего заслужили предатели. Они допустили смерть.
В который раз.
– Капитан, прошу! Дай пройти к нему! Он убьёт нас всех, если ты не пустишь меня!
Звонкий голосок. Экс обернулся. Ива возникла наверху лестницы. Тоже плакала. Не могла унять дрожь, пробравшую всё тело.
Но в её глазах – сила. Спасение.
– Путевая Ива… успокой его… – только и пробормотал Экс, отступая в сторону.
Если они… Нет, если он и допустил смерть на сей раз, то больше этого не должно было повториться. Надежда… Она всё-таки есть. Теперь её не может не быть.
 
Ива проскользнула мимо, словно быстрый ручеёк. Вошла в огонь, и – кажется – кожа её зашипела под давлением жара. Мех на хвосте покрылся язычками пламени. Вмиг Ива оказалась позади Джанта и обняла его.
Влага. Экс ощутил её на щеках. Дождь всегда тушит пожар. Такова природа.
– Джант… Джант, обернись…
– Уходи! – Джант вырвался. – Сэчико…
– Сэчико умерла, Джант. Чтобы спасти тебя. И чужими смертями ты ей отплатишь?
Тот обернулся. Экс видел истерику, исказившую лицо Джанта. Изуродовавшую его, превратившую в чудовище. Но одно прикосновение Ивы – и оно исправилось.
Стало недоумённым. Наивным. Как у ребёнка.
– Не-ет…
– Да. Джант, она умерла. Нет ничего, что может это изменить. И ты тоже не можешь.
Железная воля. Её лицо искажено, она дрожит, как загнанный в угол зверь, но она непоколебимо стоит рядом, держа его за плечо. Всё чётче становился взор Экса, всё слабее рябил воздух.
– Я понимаю тебя, – вдруг по-матерински мягко произнесла Ива, пальцами касаясь щёк Джанта. – Терять больно.
– Я… Сэчико… Я же любил её… – всхлипнул он, опустив голову.
– И она любила. Поэтому отдала свою жизнь за тебя.
– Но… Как это всё меняет? Что делать? Без неё…
– Просто жить. Как и хотела Сэчико.
Джант бросился Иве в объятия. Тихо, молча задрожал. Сжал руками её платье, яркое пламя в его венах сжигало лёгкую ткань.
Ива прижала его голову к груди, улыбаясь. Нежно и одновременно печально. Как маленькая Богиня, чьи изваяния стоят в церквях.
– Плачь, Джант. Плачь, пока не выплачешься.
Пламя исчезало. Испарялось в его груди. В воздухе растянулись водяные потоки, похожие на праздничные ленты.
– Тише, Джант, тише. Всё пройдёт. Время вылечит. Я вылечу.
Она будто взяла все обязанности его вселенной на себя одну. Она сохраняла баланс и впитывала в себя разрушения и горести. И оттого слёзы её становились всё страшнее. Она слишком много на себя берёт, сама того не понимая.
Жар сменился колкой прохладой. Со стен стекали капли. Удушливый пар поглощал воздух. Ива провела по волосам Джанта рукой, гася их разбушевавшееся пламя. Упав на колени, она прижала его голову к плечу и прошептала ему на ухо:
– Плачь, но живи. Нет ничего важнее, Джант. Ничего важнее жизни.
***
По прошествии часов – часов, длящихся, казалось, вечность – все пришли в себя. Все… Кроме Сэчико.
Когда Джант потух, Юн Ги всё-таки смогла осмотреть Сэчико. Ни шанса. А Механичка сделала вполне ожидаемый вывод: видимо, предвидя крушение, Сэчико решила закрыть сердце собой. Ива так и думала. Кто же ещё способен был на такое?
Пробирала дрожь. Казалось, смерть была так далеко. Где-то там, на войне, откуда Ива сбежала. А теперь – вот она. И причина ей – Ива, и больше никто.
Дрожь не унималась. Так холодно. Так больно. Так стыдно. Словно хворь ударила в голову. Ива обнимала себя руками, не веря. Слёз не осталось, только немая истерика. И высказаться некому. Ведь Джант – единственный, кто мог её услышать – сейчас бессознательно смотрел под ноги.
Надо быть сильной… Но как?
Дело не отвлекало. Осматривая последствия крушения, Ива думала лишь о том, что всего этого можно было избежать. Если бы они – путевые – сразу почувствовали угрозу. Если бы они – корабли – приняли решение вовремя. В конце концов, если бы она – Ива – нашлась с мыслями, крылья «Черепахи» не разбило бы на кусочки. Не переломались бы все рычаги в кабине Механички. Не потрескался бы купол путевого.
Не умерла бы Сэчико.
Слёз не хватало. Ива вся состоит из воды, и та ушла – на дурацкие эмоции. А они никогда не нужны, тем более сейчас.
Зато внутренности корабля остались нетронутыми. Расположившийся рядом с сердцем склад потрясло, но семена баранцев остались на месте. Снежок – их гордый родитель – остался нетронутым в магическом шаре. С ним рядом – Нудлз, которого взяли для поиска магических следов.