Караванщики Анвила (СИ)

Если твои деяния будут такими же чистыми и благими, как твои стремления, то думаю, что смогу уладить приобретенные проблемы с законом. Знай, что светлые помыслы и каменное мужество перед лицом оскалившегося зла, открывают путь не только в ласковые объятия Эсмей, но и позволяют стереть рамки земной жизни. Когда-то я являлся таким же паломником, но теперь мое положение позволит возвысить тебя, если докажешь, что достоин.
Сейчас мы не можем встретиться. Но я буду наблюдать за тобой. Покажи себя верным последователем Эсмей и другом ордена Рыцарей Меча! И никому не рассказывай об этом письме.
Закончив чтение, волшебник бросил записку в жаровню с тлеющими углями. Бумага мгновенно вспыхнула и маленький язычок пламени сжал ее в черную пыль.
— Послание, видимо, от какого-то шпика Рыцарей Меча — это раз. И два — о нем нельзя никому рассказывать, — лорд Пифарей снова поднял перед собой книгу.
— Ой… — Ослябя почесал затылок. — Так… а… чего теперь?
— Чего-чего! Следовать по пути Эсмей и никому не рассказывать о письме, — Брюзгливый повысил голос.
— Хех, — паломник улыбнулся. — А ведь и то верно! Я тогда помолюсь, съем лепешку и на боковую.
Совершив задуманное, Ослябя устроился на тюфяке и засопел. Эразм покряхтел, поудобнее устраиваясь в кресле, протянул ноги поближе к жаровне и, все еще с раздражением поглядывая на девушку, затушил свечи.
В глазах Эфита полыхал огонь. Зажав в кулаке амулет, он смотрел на горящее здание гильдии, у которого суетились люди с лопатами, готовясь отсекать пламя, если то попробует распространиться дальше. Тушить никто не пытался. Это радовало. Ветеран отказался от изначального плана с кроватями. Размозженные головы и выеденное рептилией нутро пожарищем не скрыть. Поэтому он нашел опорную балку на первом этаже и подтащил трупы к ней, в надежде, что завалы собьют с толку прибывших для расследования. Убедившись, что все сгорит до основания, страж приложился губами к серебряному кругляшку и, спрятав его под одеждой, отправился спать в трактир.
Орка не разбудили крики о начавшемся пожаре, он вообще крепко спал, особенно после тяжелых часов, проведенных с ненасытной ведьмой. Но когда на горизонте забрезжил рассвет, зеленоватый нехотя открыл глаза. На его руке мирно сопела сморщенная обнаженная старушка. Оглядев ее, Шалилун начал лыбиться, оскалив клыки.
Адаль тоже крепко спала. Отвернувшись, она захрапела. Зеленоватый перестал обращать на нее внимание. Он пошарил по дому, нашел холодную залежавшуюся кашу в котелке и, ныряя в него здоровенной ладонью, принялся жевать. После осушил целый кувшин верблюжьего молока, отрыгнул и начал одеваться. Через двадцать минут Шалилун подходил к шатрам, где герои собирались выдвигаться к пастбищу, чтобы поохотиться на душителя овец.
— А вот и наш здоровяк! — воскликнул Варвар и схватил орка на шею.
— Шалилун идти с вами, — ответил зеленоватый, реагируя на захват.
— Приятно познакомиться, — соврал Эфит, протянув руку.
Шалилун не обратил на него никакого внимания и попытался повалить противника в песок. Он орал что-то на орочьем. Понимал его лишь Эразм, но не слушал, спеша уйти подальше.
Калдор, не желавший оставить в шатре награбленное непосильным трудом, приторочил дорожные мешки ремнями к питомцу. Из-за этого ящер казался неуклюжим и шире в два раза, но бежал также спокойно, будто не чувствовал веса. Ослябя даже засомневался в том, что быть ослом так уж почетно. Ловкая и зубастая ящерица справлялась с грузами не хуже, но выглядела куда более грозно.
В конечном итоге, в пути компания растянулась на десятки метров. Первым до стада добрался дрессировщик. Почуяв зверя, собаки, охранявшие овец, залились лаем. Пастух, дремавший на верблюде, чуть не свалился в песок, завидев, что к его животным легкой походкой приближается зубастая тварь. Но Калдор отдал питомцу команду, и динозавр прилег отдохнуть. Выяснив все, что нужно, дрессировщик отошел на расстояние и дождался остальных.
— Этот бедолага говорит, что овцы пропадают, по меньшей мере недели две. Но, у поместья пропала целая отара вместе с пастухом и его семьей, а тут одна-две в день.
 
— Почему мамелюки не расследовали это? — Эфит частенько занимался такими делами в период службы.
— Так их Басим нанял для личной охраны и товара. Ну, рабов, то есть, — пояснил заклинатель ящеров. — Нахиор нам как раз эту наводку и дал, мол, пока его люди заняты снаряжением каравана.
— И что еще сказал тот чабан? — волшебник от нетерпения скрестил руки на груди, предварительно оперев посох на Ослябю.
— Он думает, что это призраки.
— П-ф-ф, — Эразм дернул головой. — Почему-то я даже не сомневался.
— Осмотрим местность на предмет каких-нибудь следов, — предложил ветеран и первым принялся рыскать по округе.
Удача улыбается упорным и дотошным, поэтому в паре десятков метров от стада Эфит нашел то, что искал.
— Ого, сапожина огромный! — Ослябя приложился ногой в большую отметину следа.
— Словно лапа морозного великана, — Варвар заметно повеселел и потряс топором.
— Не, эти отметины скорее всего оставил огр, — вмешался Калдор. — Хотя странно, они обычно группами передвигаются.
— Огры?! — заорал северянин. — Нужно скорее сразиться с этими тварями.
— Шалилун убивать во славу Горга, — зеленоватый поддержал товарища и выхватил меч.
— Пастух советовал пойти к руинам древней таморской крепости, — дрессировщик указал пальцем на горизонт, где виднелись каменные развалены.
— А следы ведут не к ним, — заключил Эфит.
— Нечего рыскать по развалинам, — волшебник подкинул ворона.
Птица взмыла вверх, выкрикивая: «Ры-ы-ы-скать! Ры-ы-ы-скать!». Сделав пару кругов над приключенцами, ворон набрал скорость и, расправив крылья, полетел по направлению следа.
Калдору очень хотелось обыскать руины, но все спешили найти огра. Справедливо рассудив, что в логове гиганта может находиться что-то ценное, а в случае отсутствия, это ценное проплывет мимо, скорпион поспешил за союзниками.
Следы вели к горам, мимо бывших плантаций аль-Гази, где выращивалась пшеница и чечевица. Ныне эту зеленую территорию у небольшого водоема использовали под пастбища скота. Герои остановились утолить жажду. Варвар разогнал столпившихся овец и принялся умываться. Остальные наполняли бурдюки и пили.
Дрессировщик с грустью посматривал на руины, оставшиеся в стороне, но вспомнил о девушке и направился к Эразму.
— Эй, лорд… как вас там? — неуверенно начал Калдор. — Что с девчонкой?
— А тебе какое дело? — волшебник набрал воды в ладошку и подставил ее птице, сидевшей на плече.
— В смысле? Волнуюсь.
— Чего?! Что-то я не заметил, как она лежала в бреду на твоей кровати в твоем шатре. Это мои простыни промокли от ее пота, это я сплю на твердом кресле. Волнуется он.
— Трепло-о-о-о! — гаркнул ворон и продолжил пить.
— Я вообще-то тащил ее из поместья на себе.
— И решил, что на этом с тебя хватит? А, ладно, — Брюзгливый махнул рукой. — Очухалась девица.
— Серьезно?! И что с ней?
— Ничего не помнит. Пришлось нанять ей сиделку, пока мы в походе.
— Хм… — Калдор почесал подбородок. — А какие есть мысли?
— Мысли мои такие… Ты меня порядком утомил и раздражаешь. А теперь отойди с дороги, иначе натравлю на тебя ревнителя веры и черную птицу, а после испепелю магией.
Дрессировщик скривил лицо и замотав руками, отошел подальше, намереваясь самостоятельно поговорить с Шахриет по возвращении.
Через час приключенцы приблизились к горам. Следы привели к широкой расщелине в скалах.
— Достаточно большая. Огр точно пролез бы, — осматривал вход в пещеру Эфит.
— А это еще что? — Калдор поднял палец вверх, призывая прислушаться.
— А-р-р-х-х-х. А-а-а-р-р-х-х-х, — изнутри доносился жуткий рык.
— Похоже, что большой зверь! — восторженно прикрикнул северянин.
— Т-ш-ш! — шикнул Эфит. — Больше на храп похоже.
Волшебник тем временем скучал, прислонившись к скале. Его мысли занимала кровать все еще занятая девкой, ведь ото сна в кресле поясница разболелась сильнее, чем обычно.