Охота на магов: путь к возмездию (СИ)

Не забывайте!
Хочу поскорее увидеть Ваше очарование и послушать симфонию.
Ваш А. Хендерсон».
«Ваш Амери Хендерсон… мой?» — Розалинда мельком прочитала письмо, зациклившись лишь на восьми часах. Времени по горло, но оно удушало. Блистать ночной звездой она не желала, тем более поступить так, значит привлечь ненужные взгляды. А чьи они, ненужные? Дарьи Амеан, Генри Милда? Этих двоих особенно ненавистно не хотелось видеть, да и вспоминать. Странное дело, до сих пор еще ни разу не приходило в голову: «Что подумал Филген, когда узнал?» И весточки от него не было, точно пропал.
На обед ее пригласили поздно, в три часа. В последнее время Царя и вправду беспокоили многие беды внешней политики. Нельзя было полностью отрекаться от мысли, что охотничьи корабли неспешно причаливают и к их берегам. Впрочем, не видеть нахмуренное, заросшее щетиной лицо и вовсе не хотелось, за место этого — безмятежная Царица, пережевывающая остатки сладкого десерта, покрытого пудрой, вполне сносно и спокойно. Розалинда сидела и слушала отрывистые ее речи. Ела она также из учтивости, накалывая на вилку кусок, и только чтоб не обидеть. Хотя, Царица не казалась вовсе той, что обижается по пустякам или отвратного настроение, напротив — ее это влекло поинтересоваться. Долго она вглядывалась в Розалинду и замечала, как все тревожнее и озабоченнее та становилась. Возраставшее раздражение настойчиво внушало, что бал мирно не кончится, а предчувствие вторило, что зря — ничего пустого не окажется! Письма, приходившие в замок, всегда проверялись в целях сберечь гостей от неприятных случаев, однако все же доставлялись получателям. Когда скука одолевала, и все ее фрейлины разбежались кто куда, спасало лишь одно занятие от тягостных раздумий — проверка. Осматривались конверты, и если отправитель не соизволил написать свое имя, то письмо летело в мусорку. Так что, от Царя, а тот узнал от Амери, что бал состоится. Заморачиваться не хотелось, и мучить гостью расспросами — подавно.
Молчание хранилось не долго. Из дверей выглядывали любопытные, хихикающие лица, точно во всем спокойствии был просвет для веселья. Настораживало оно и заставляло съёживаться каждый раз от протяжного скрипа.
— Вы сегодня что-то слишком хмуры, — тихо говорила женщина, разливая чай по чашкам. — Неужели известие плохое получили?
Усевшись, она приветливо улыбнулась. Сердце застыло и тут же екнуло: впервые на белом мраморе появился проблеск света! Глубоким взглядом Розалинда поглощала эти скулы, пустые глаза, высокий лоб, ровный, маленький нос, а тут вдруг чуть розоватые губы расплылись в теплой улыбке! Разве случаются этакие неожиданности так… непредвиденно? Внезапно осознав, что дозволила себе слишком много, девчонка потупилась, отхлебывая чай, и сразу поперхнулась. Отодвинувшись от стола, она откашлялась, прикрывая лицо руками, стыдясь своей выходки. Но между тем лицо Царицы еще ярче просияло: наконец лучик пробрался из прозрачной пелены!
— Извините, — прохрипела Розалинда. — Да, день очень странный.
— Не хочу всовываться в Ваши личные дела. Однако же, я слышала, что этим вечером Вы собираетесь на бал. Это беспокоит?
— Прозвучит глупо, но все же. Я сама не знаю, чего боюсь, — к чашке она больше не прикасалась. — Вроде бы и переживать не из-за чего, а все же что-то есть. Повторюсь: извините, пожалуйста, за такую глупость!
— Не думаю, что Ваши заботы так грешны, — сказала та с доброй улыбкой. — Вы засияете на балу. В этом я уверена несомненно.
— Мне этого и не хочется. Хочу остаться здесь и просто жить, дожидаться, когда ситуация в мире перестанет быть такой… яростной.
— Боюсь, что мы не доживем до этого момента, — она сдавленно усмехнулась. — Кажется, что ничего уже не встанет на свои места. Никогда. Как сильно бы не хотели этого мы или наши потомки. Мир раскололся, и нам осталось лишь наблюдать, куда приведет эта война трех народов.
— Почему трех? Я слышала про черных магов, и то, что они тоже воюют, но где? Их не видно, не слышно.
— Будьте уверены, что отпугнув охотников, мы столкнемся с новыми бедами. Чернокнижники — враги нашего народа, — тон ее стал серьезнее, — предатели. А разве нужно с такими поддерживать связь? Но, знаете, — Царица поставила чашку и глубоко вздохнула. — Предчувствую я, что права мы не разделим. Кто-то должен встать на колени. Рабство вновь возродиться в Гроунстене. Доиграются они, что упадут перед магами в мольбе.
 
— В учебниках по истории об этом не рассказывается. Почему? Я только читала исторические справки из библиотеки, но всему этому событию уделена одна строка. Запретно. Однако, историю своего государства должны знать все, и…
— И чаще всего и понятия не имеют, — продолжила царица. — Запутанная история, и, признаться, я сама запуталась в этих нитях. Но я вижу, что Вы девушка заинтересованная, и, может, когда-нибудь достигните политических вершин, обретете свое место на острове… Я заговорилась. Сбилась с мысли. Да, действительно, — вспомнив о чем речь, она заговорила, — чернокнижники издавна были предметом для вымещения презрения. Как говориться, и как всем известно, чертям нечего делать на Земле. На нашей земле. Магов почитали, как целителей и сотворителей добра. Но вскоре появилась «серая середина». Под подавлением внутренних войн, правители созывами своих подчиненных и заставляли вставать каждого за защиту своей земли. Раньше Гроунстен не был одним государством. Удивительно, не правда ли? Их было три, и названия я уж позабыла. И как тому полагается, конфликт разгорелся из-за территории, особенно хотел каждый правитель получить горную местность из-за метала.
— Но разве в те времена уже были государства? — перебила Розалинда. — Тогда народ и не знал, что они могут разделиться на отдельные племена и либо устраивать мир, либо перегрызать друг друга.
— Мы говорим о разных временных промежутках. Я имею в виду время после начала рабских бунтов, и тогда уже эти государства существовали. И магам разного предназначения запрещено было видеться, что уж говорить о личных встречах… Но всегда найдутся нарушители. Чернокнижники — те, кто смог расковаться, — бежали на другую свою Родину и быстро приживались.
— Я не пойму, — задумалась она, понурив голову. — У темных и светлых магов нет отличительных признаков. Как же тогда их различали?
— По знакам на руке. Это считалось приговором, и если человек много раз ослушивался, то тело его было покрыто черными рисунками. У каждого была нестираемая отметина с детства на левой руке.
Наступило мгновенное молчание. Розалинда кивала, будто разговор мало волновал ее, но на самом деле в голове происходил сложный процесс размышления: «Многого я не знала, даже поверхностного. И сколько еще исторических тонкостей зарыто под землей?» На порог выступил советник, отворяя двери:
— Вынужден прервать вас, но дело не отложенное, — задержав взгляд на Розалинде, он продолжил. — Прибыли Ваши гости, госпожа. Прошу примите, господин Амери с господином Филгеном. Они ждут Вас в гостевом зале.
— Погодите, — Розалинда протянула руку, останавливая его. — Сколько времени?
— Только третий час дня, госпожа. Вам еще что-то нужно? — не без любезности спросил мужчина, расплываясь в легкой улыбке. Молчание вынудило его понимающе кивнуть и тут же помчаться в коридор. Черная фигура его скрылась.
Сглотнув, она посмотрела на Царицу. Видя и понимая, какова серьезность и важность встречи, она встала у стула, гладя алую бархатную ткань. «Чего так рано? — возмущалась Розалинда, пытаясь выглянуть из-за угла. — И где же этот гостевой зал?» Несмотря на то, что частенько прогуливалась она по замку, рассматривая картины и стеллажи, интересовалась каждым заманчивым углом, но, к сожалению, не знала и вовсе наименований комнат. Хорошо, что в покои не пришла и не застала страстные утехи придворных лиц. Немыслимую гримасу стыда обрело бы тогда ее лицо. Пару мгновений она не решалась уходить, ибо бросить обед с Царицей — не оскорбление ли разве? Однако, услышав желанное утешение — разрешение пойти — она лишь томно выдохнула, крепясь на разговор, не обещающий дать ответов на вымученные вопросы.