Охота на магов: путь к возмездию (СИ)

Даже и не знал, сколько заняло плавание. Когда вышли на землю, наконец, то кто-то прокричал, что уже как восьмой час. Что-то я перескочил резко… Виноват, извини, пожалуйста. Мысли скачут, так много хочу рассказать… Так вот, конечно, все разговаривали: дети пищали, чуть ли не истерили (тогда по-настоящему страшно становилось), старики шептались, так еще на ухо мне тот что-то бормотал. Так неуютно было, но это стоило того, чтобы потом приплыть и облегченно выдохнуть. Заняло это все шесть часов. Это быстро, если учесть, что мы на лодках. Люди постоянно сменялись, кто хотел поскорее домчаться. Гроунстена уже давно не было видно, только фонари с голубым огнем освещали те хмурые лица. Видимо, одна мать с дочками были счастливы, а может, все так радуются. Не поверяют этим сооружениям, но прыгнули в них от отчаяния.
На удивление нас встретили. Каждый теперь выглядел уставшим: многие спали, уткнувшись носом в чужое плечо, кто-то пел, греб веслами из последних сил, и когда кто-то сказал, что все, берег, то все взбушевались. Два человека — проводники, видимо, тоже маги, подавали всем руки и помогали спускаться. Единственное, что я почувствовал, когда встал на ноги — так это отек. Сидеть столько часов без движения — пытка какая-то, но жаловаться на это неблагодарно. Такой шанс дали нам, хотя хозяева лодок могли сами уплыть совершенно не рискуя ничем… Прежде не встречал такого добродушия. Вскоре подошли еще несколько колдунов: распределившись на группы, мы пошли за своим проводником. Тотчас людей казалось немного, после всех тех подготовок в Гроунстене. Дорога недолгая, и передвигались мы неспешно. Много было слабых, обездоленных и беременных, немногие спотыкались и с трудом поднимались вновь. Всех изморил голод и страх. Привели нас в деревню: не знаю, какие здесь люди и как далеко от ближайшего города. Каждой семье выделили по комнате в одном высоком доме. Шесть этажей. Вдалеке я еще видел такие здания: их немного. Меня поселили на второй этаж, и как же радует, что здесь я один! Признаться, думал, что я, как одиночка, примкну к другим таким же, а они… Сомнительные люди. Именно те, кого встречал в лодке.
Потом распишу чуть подробнее, как обстоит устройство и как проходит жизнь. Теперь и у меня сил не осталось, завтрашний день будет сложным, и гадать не нужно.»
«16. 12.
Вынужден писать так редко. И эта писанина, надеюсь, не растянется на несколько листов: у нас с ними туго. Иной раз смысла не вижу, только время убиваю… Я тебя никогда не увижу, и письма эти не дойдут. Даже если ты получишь эту стопку, то выбросишь сразу, при мысли, что кто-то обращался в пустоту… В лучшем случае, совесть сгрызет, и, вообще, есть ли тебе дело до меня, там, в мертвом месте? Стоит о себе позаботиться и не калечить себя такими воспоминаниями. Нет, я не отговариваю и понимаю эти чувства (не ручаюсь, что они твои), мне самому тяжело от них. Я к тому, что, может, оставить это все и позабыть о записках? Нужды в этом нет, заставляет меня надежда. Если ты, Афелиса, придешь когда-нибудь в тот дом, где раньше я жил, то загляни в почтовый ящик: может, письма возвратили. Везде на конвертах написан старый адрес. Это не случайно, ведь не допустишь же ты мысли, что я где-то в Блоквеле.
По окончанию всех этих бунтов я, думаю, уеду куда-нибудь в Улэртон. Там безопаснее и на людей так ожесточенно не нападают. Только совсем мне нужно стать другим человеком, вплоть до манеры речи. Охотники и там наверняка меня ловят. Не изменив ничего, уж очень опасно будет туда соваться. Через года напишу опять, но записка затеряется. Недавно разговаривал с соседями, впрочем, очень полезными. Это последнее письмо. Послезавтра мы сбегаем и берем кучера. Все заработанные деньги вкладываю в поездку: именно для такого события я их и берег. Я бы приехал к тебе и помог, но знать бы, где ты, какой у тебя срок и какая ты стала… Не знаю, избегала бы разговора после убийства, или наоборот, пыталась бы все прояснить. Теперь мне стало легче и голова от дум не трещит.
Перед самым отъездом я обязательно напишу… Даже если опять подумаю, что это бесполезно! Заставлю себя.»
 
«23.04
Попытались, не удалось. Совершенно не знаем о том, что творится на границе. Пропустят ли нас? Ему пришла безумная идея притвориться охотниками, но на это я совсем не готов. Перевоплощаться в таких бездушных тварей — омерзительная вещь. Искали сегодня проводников, они, вроде как, и разведчики. Сказали, что пока все чисто и, если прибудем к границе в час, то поймаем удачу. Так и хотели сделать: вот, собрались, а карет-то свободных нет! В каждом доме один кучер и заплатить ему придется немало, чтоб перевез через Атрандо. Другого пути нет. Денег хватает, но вопрос возникает в другом: на что жить в Улэртоне? Кто даст в аренду хоть какую-нибудь квартирку беженцам? Или не догадаются… Если у владельцев будет необходимость, то любому отдадут. Меня ничего не держит здесь и как же повезло мне с попутчиком — хороший советник и благодетель! Жаль искренне, что люди не осознают, что в толпе магов встречаются добрые люди — настоящие ангелы! Не избитые никем и ничем, нетронутые и всегда готовые помочь… Времени не было о нем рассказывать, да думаю, что не нужно вовсе. Такого же описания достаточно? Как дурак, и может, действительно таков…
Завтра уж точно выезжаем. Договорились с кучером, отдали ему полсуммы. Сказал, что часа два, и мы окажемся на границе, так что в одиннадцать ночи уже на колесах. Доверия он не внушает, и не хочется доверять такому свою жизнь, но рекомендации у него отменные. Кого только не катал, и все живыми приехали. Долго вынашивали эту мысль, да все не силились. Целые месяца мы были на вражеском поле и сдвинуться не смели, от страха. За такое можно презирать и осмеять, и я соглашусь. Чтоб лишиться всех этих терзаний, хотел что-то успокоительное поискать, и мне друг его предложил порошок какой-то со словами: «С этим точно забудешься и до эйфории недалеко!» Повелся, если б не знал, что это. На минуту даже захотелось, тогда и мысли всякие были, что в дороге плохо станет от тревоги, и только труп мой попадет в Улэртон. Лишь попробовать, но желание я оборвал. Все же ужасное это дело… Не позволю себе. И страшно, что таких «блаженников» очень много в здании. И трудно не понять, почему. От этого черта внутри так и не суждено мне избавиться. Спать не хочется совсем. Это все последствия… Схожу за водой. Не могу уснуть без стакана на ночь, честное слово.»
«17. 10
Зажилось нам на славу. Если б так было на самом деле, то не написал бы… Везде бы выскочил какой-то подвох. Уже столько времени мы в Улэртоне, а я так ничего и не объяснил. Всего слишком много, и если б ты была здесь, рядом со мной, то рассказывалось бы все гораздо легче. Так вот. Пришлось перечитывать прошлое письмо, не лишая себя дозы стыда. Доехали мы с остановками. После того, как проехали границу, пришлось искать другого кучера. Отдали тому обещанную половину, так он и поехал… Атрандо — сплошные лесные холмы. Теперь и я в этом уверен. Это ужасно, если идешь пешком, не видя вдалеке никакой цивилизации… Останавливались пару раз, пытались угадать, куда идти. И дошли до городка. И любопытная вещь: страна это, которая раннее считалось непризнанной, словно другой мир! Все там наоборот, не как у нас! Хотя бы в пример… Платья у них мужские востребованы и юбки. Это как форма для удобных тренировок. Бой у них кулачный, на мечах редко кто дерется. Уж не знаю, насколько это удобно, не пробовал. И то мы прошлись лишь там, куда вела дорога к кучеру. Отыскали быстро. Некоторые ведь там на устаревший лад говорят, мы не сразу поняли, сколько он предложил. Он еще шепелявил ужасно, и речь неразборная оказалась. Так и сели, махнув на все. Жаль, что часов с собой не было… Впрочем, что дальше рассказывать? Так же скитались, места не могли себе найти. В Улэртоне, как только прибыли в столицу, разыскали местный притон, видимо, особо озабоченных пьяниц. Я бы тут же развернулся, услышав шум да грохот, но мой товарищ остановил меня, мол, сколько еще голодать можно, и что совсем сдурел я вдруг… Обидно, но ничего не поделать. Остались.