Охота на магов: путь к возмездию (СИ)

Хотя, это место не навевало на охотницу никакой атмосферы из книг. Наоборот, страшные клетки и посаженные в них дикие звери пробирали до дрожи. Никаких слов или жестов не проскальзывали между ними, да и тишина воцарялась даже над охраной. Все-таки, в глубине души она надеялась, что Ангарет или Розалинда навестят ее, не забудут о существовании одной охотницы.
Афелиса всегда верила в искренность и любовь Ангарета, но кто наверняка знает этих людей? Наружность одна, а душа оказывается совсем иной. Правда есть только внутри, но что тогда есть наружность? Маска лжи и блестящая упаковка. Ангарет хоть и не сверкает, подобно елочной игрушке, которой прощают ее пустоту, но в его глазах таился ценный мир. И охотнице всем сердцем хотелось верить, словно видеть подобную красоту дозволено лишь ей. Странные мысли странного существа, с этим ничего не поделаешь.
Целую неделю в ней кипели чувства: от крайнего возмущения до мертвого спокойствия, но на последующие дни океан эмоций стих. План побега все не покидал этапа разработки, да и вера в приход Ангарета не пропадала. Только после до нее дошло, что, наверняка, он так же сидит под стражей и пишет ей прощальное письмо. Слезы навернулись на глазах от подобной мысли. А вдруг с ним обходятся куда жестче, нежели с ней?
Хотелось бы Афелисе успокоить себя до состояния, близкого к мертвому, но тюрьма не то место, где моральное здоровье будет стабильным и крепким. Мертвое тело брата Ангарета всплывало в ее памяти каждую ночь, словно старалось подавить остатки ее светлых чувств.
Голова, залитая кровью, шаги за дверью — все казалось ей еще страшнее, чем в тот раз. Впрочем, в тот день забытье сваливало девушку с ног, а в мыслях творилась полная паутина иллюзий. Возможно, никаких шагов и странных звуков не было. Возможно это были просто навязчивые мысли и доводы.
В субботу следующей недели перед камерой объявился строжайший тип — полная противоположность прошлого парня. Он не смотрел в пол: орлиный взгляд вцепился в Афелису, будто разрывавший плоть. Горе до того вымучило ее, что румяность поблекла на лице, а серые глаза потухли, переполненные пустотой души. Она знала, что выглядит до того истощенно, что кости страшно выглядывали из разреза у плеч. Воротить голову от куска хлеба — самое плохое, что можно сотворить в этой продрогшей будке.
Грозным тоном он оповестил ее о посещении двух людей.
Маленькая Розалинда выглядывала из-за стены, с ужасом всматриваясь в явное выражение злости, которое было во всем ее лице — в особенности в грозных глазах. Девочка не шевелилась, лишь бледные губы подрагивали словно в лихорадке. Платьице все также висело на ней, а волосы оказались собраны в пышную косу. Боязнь проронить хоть слово сковывала ее.
Малрен подталкивал девочку из-за спины, держал ее хрупкую ладошку своей. Строжайший тип оглядел их, подобно командиру, и пошел вдоль по коридору.
— Афелиса, — шепнула Розалинда, потупившись; на глаза навернулись слезы.
В один миг горькая капля покатилась по круглой щечке, падая и разбиваясь о холодный пол.
Малрен тут же обнял ребенка, утирая слезы зеленым клетчатым платком.
— Я не думал, что все обойдется так, — добавил парень, с жалким сочувствием поглядывая на Афелису. — Не знал и о твоем преступлении.
— И что теперь ты обо мне думаешь? Наверняка считаешь меня конченой оборванкой и психом.
Охотница ровно сидела в тени, на стуле, устремив взгляд в пол. Ей было стыдно до глубины души, ведь перед этими людьми она поклялась оставаться с честным рассудком.
— Ты, конечно, персона непредсказуемая и все вскрылось наружу. У меня лишь несколько вопросов к тебе, после которых ты сможешь побеседовать с Розалиндой, — он коротко глянул на девчонку, словно выпрашивая подтверждения.
Та в ответ безмолвно кивнула, прижимаясь к стене. Ноги ее дрожали, а ладони были сжаты в кулак.
— Когда все стало известно, скажи, ты ведь любишь Ангарета? Ответ очевиден, но хотелось бы услышать твое подтверждение. Времени у нас в обрез.
— Да, — сухо подтвердила Афелиса, — я люблю его.
 
— И ради любви убила невиновного человека… В охотничьем кругу о тебе поползло множество слухов и, кажется, презрение острее уважения.
— Мне уже все равно. Я даже уйду из отряда.
— Уйдешь? Как.? — вскинул на нее удивленный взгляд Малрен.
— Уйду. И прошу тебя позаботиться о Розалинде. Лишь судьба знает, увидимся мы еще или нет.
— Ты хоть знаешь, на какой срок здесь засела? И как ты собралась выбираться?
— Надо ли тебе это знать? — усмехнулась она. — Не забивай голову ерундой. Куда ты пойдешь с Розалиндой?
— Моя крестная оказалась не против приютить малышку. Я отвезу ее послезавтра и уйду на службу.
— Вот как, — пожала плечами Афелиса. — А ты хочешь отправляться туда? — повернулась она к Розандинде.
Девочка словно не услышала вопроса, всем своим существом пребывая в раздумьях. Она лишь подняла голову и снова потупилась в пол.
— Она добрый человек, и в каком-то роде стала моей матерью.
— Ты уж позаботься о ней и навещай почаще, — подошла Афелиса к решетке. — Надеюсь, ты забудешь обо мне так же быстро, как мы успели встретиться.
Безнадежная улыбка мелькнула на ее лице. Афелиса глядела на ребенка пустым взглядом, не содержащим ни тепла, ни холода. Все прошло мгновенно, чувства не успели зародиться в ней. Хотя Розалинда оставалась славной девочкой, охотница не была уверенна в своей ответственности.
Девочка же все не поднимала взгляда, от смущенности или от страха. Лишь нервно кусала губы, прижимаясь к Малрену все ближе.
— Ты уйдешь насовсем? — робко поинтересовалась она.
— Кажется, что так. Не буду ничего скрывать от тебя, может быть, я вообще никогда не уйду отсюда. Или дороги наши пересекутся, и мы вновь разойдемся, как в море корабли.
— Я буду писать тебе письма, — воспротивилась Розалинда.
Афелисе оказалось забавным слышать подобное от ребенка, не смыслящего в письме.
— Буду ждать, но мне хотелось бы, чтобы ты позабыла обо мне. Понимаешь, нам обеим станет лучше от этого.
— Но ты мне так понравилась… Нет! Не хочу верить! — забилась она в истерике, светлые глазки сомкнулись, а зеленый платок помогал ей утирать слезы.
— Верить или нет — твой выбор. Но я буду счастлива, если мы встретимся когда-нибудь.
Казалось, время пролетело за долю секунды. Мужчина в сторожевом одеянии оповестил об истечении времени и настаивал на уходе. Малрен попрощался с ней, словно надеялся на скорую встречу, а Розалинда даже взглядом ее не наградила. Вот и след гостей простыл.
Афелиса чувствовала себя виноватой перед девочкой в первую очередь. Никакой закон и преданность службе не могли оказаться причиной ее сожалений и угрызений. Какова будет судьба этой малышки? Хотелось бы ей знать. Однако и свое будущее она не может угадать.
Дни текли подобно ручью — так быстро, что ей казалось, словно кончина уже недалеко. Афелиса проживала сутки — двумя, ничто не менялось в ее камере и в ней самой. Так же пусто и душно. Временами слышался рев за стеной или разгорающийся спор преступников.
И как любо было думать, что камера напротив — пуста.
Кажется, это само благословение — не видеть гнусную рожу, рассматривающую ее смертельным взглядом. Или злого типа, с которым жизнь сыграла в жестокую игру.
Душа полыхала от ненависти к ним.
  
6. Тайна ожившей живописи
 
Тем временем Розалинда поселилась в поместье Амеанов, в южном городке на берегу древнего моря.
Годы меняли не только окружение, но и саму девочку. Розалинда с горечью вспоминала о своей спутнице, сидя на лоджии высокого дома. Память о Афелисе рассыпалась с каждым днем, но она помнила всю грусть ее потускневшего лица, помнила последнее слово, услышанное перед самым уходом.
Все переменилось в ее жизни: из покинутого дитя, не видящего и шанса на спасение из нищенских кошмаров, она в один миг превратилась в знатную даму. Общество почитало ее, хотя слухи гудели у самых ушей. Уважение окружения она заполучила вовсе не из-за ума, привлекательности или других внешних качеств: в ней ценили удачную возможность попасть в плодовитую семью с денежным достатком.