Ты меня поймал (СИ)

— Да и почему аборт? Ведь я могла бы и родить.
— Вениамин переживал и решил на время подстраховаться. Прости его. Если позволишь поверить, то я был против, уверяя, что они и так вырастили отличную девочку.
— Значит, если бы не эта накладка с лекарством, я бы так и продолжала пить эту гадость?
— Накладки никакой нет. Ты вышла замуж, и я решил это прекратить. Веня умолял меня в случае чего проследить за тобой, и когда придёт время открыть правду. Но я… струсил. Прости. Твой муж, узнав о таком, меня в порошок сотрёт.
— А я уже тут, Семён Дмитриевич, и всё знаю. Ой, какая накладочка вышла.
Граф Дракула скоро точно пустит кому-нибудь кровь.
— Спасибо за правду, дядя Сёма. Я вам перезвоню.
— Ну что ты, дорогая! Я ещё не поделился с мужчиной, куда именно вставлю эти его таблетки!
Муж подскочил с кресла, начиная метаться по кабинету, вгоняя бедную женщину в панику. Она словно пыталась сродниться со спинкой кресла.
— Лев, а ты кого хочешь? Девочку или мальчика?
Третьяков спотыкается на идеально ровном полу и сосредотачивается только на мне. Его буйство тут же сходит на нет.
— Это неважно, дорогая. Вот абсолютно.
— Поддерживаю, давай обойдёмся без кровопускания у отдельных личностей.
Несколько секунд граф изучающе смотрит на меня, но в итоге кивает.
Решаю остальное осмысление нашей ситуации оставить до родных стен дома. Прихватываю рекомендации из дрожащих пальцев врача и своего задумчивого мужа, прежде чем торопливо выйти на улицу.
Здесь весеннее небо и лёгкий свежий воздух врываются в меня, заполняя каким-то новым чувством. Оказывается, всю неделю я не позволяла себе радоваться в полной мере сказке, в которой живу.
— Граф Дракула, позвольте пригласить вас на прогулку?
Мужчина выразительно смотрит на мои ноги, обутые в короткие сапожки на тонкой шпильке.
— А вы мне потом массаж стоп сделаете, и в этот раз я не буду сдерживать свои стоны наслаждения.
Черты любимого лица смягчаются, а в изумрудных глазах загорается знакомый огонёк.
— Значит, тогда на балконе сдерживала?
— Ну не могла же я позорно стонать в руках незнакомого мне мужчины, пока его божественные пальцы превращали меня в подобие желе.
Третьяков не заставил себя ждать и лишней секунды, запечатывая мой рот властным и несдержанным поцелуем. Его руки впечатали моё «потекшее» тельце в твердую мужскую грудь.
— А это то, что я хотел сделать, пока, изображая придурка, трогал твои маленькие ножки.
Мы замерли где-то посередине тротуара, наверное, мешая редким пешеходам и, возможно, уже попадая в объектив какой-нибудь камеры журналиста, но сейчас даже мне было всё равно.
— Не знаю, о ком ты, но и тогда, и сейчас я вижу только самого потрясающего мужчину на свете, отца наших детей.
Лев громко сглатывает и сжимает челюсти, стараясь подавить кучу эмоций, которые я легко читаю в его глазах. Скольжу ладонями по воротнику его тёплого пиджака и с наслаждением прикасаюсь своими прохладными пальцами к теплой шее. Слегка прикрываю глаза, чтобы ещё больше ощутить быстрое биение мужского сердца и почувствовать подушечками пальцев мягкость его шевелюры.
— Я так рад, Лев, что тогда ты меня поймал, — шепчу ему.
— О да, моя лунная бабочка, я с первого взгляда понял, что только моя, а всё остальное — это были лишь жалкие попытки мужского снобизма.
И снова короткие поцелуи, ослепляющие своей нежностью.
— Ты и наши малыши — это моё всё, Мотылёк. И больше не проси милости для тех, кто вас хоть как-то недобро задевает.
— Хорошо, граф Дракула, я постараюсь, — немного игриво отвечаю, разбивая серьёзность момента.
— Вы уж, графиня де Бомарше, постарайтесь, пожалуйста, а то закую в наручники и буду медленно пить вашу сладкую кровь.
— Пейте, изверг, я всё равно вся ваша, — уже едва сдерживаю улыбку на всё лицо, но всё ещё пытаюсь доиграть свою роль.
— Боже, Мотылёк, нельзя говорить своему мужчине такие признания посредине улицы, это зверство.
— А где можно?
— Как минимум в спальне, ну или хотя бы там, где есть хоть крохотный тёмный уголок для растления твоего прекрасного тела. Кстати, а врач не запретил? Где эти грёбанные рекомендации?! Лара!?
 
Закатываю глаза и хохочу во всё горло. Теперь, наверное, придётся самой растлить своего перестраховщика- мужа.
Мне так хорошо, как никогда. Расправляю руки, словно крылья, и лечу без страха упасть.
Он там внизу всегда поймает, я знаю. Люблю тебя, мой Дракула.
Конец