Ты меня поймал (СИ)

— Лев? — пытаясь сфокусироваться, девушка непроизвольно трёт шею и тут же пытается поправить одежду, которую мои загребущие ручонки всю издергали.
— Что случилось, Мотылёк?
— А ничего, что я не очень … люблю Захара? В принципе, как и он меня? Может, он не захочет моего присутствия рядом с его семьёй?
— Ну, насчёт любви к Яровому…то это вовсе не обязательно. Достаточно любить только меня.
В ответ на мою нахальность тонкие брови девушки становятся «домиками», даже слегка рот приоткрывается, вновь меня провоцируя.
Довольно ухмыляюсь и застёгиваю женское пальто, что сам же успел расстегнуть.
— Насчёт всего остального не переживай. Зар будет в любом случае зол, так как любит решать свои проблемы самостоятельно, даже когда принятие, в частности моей помощи, было бы намного рациональнее.
— Понимаю его, — с лёгким вздохом отвечает и тянется к дверце.
— Это замечательно, но три года вести борьбу за каждое свидание с собственным ребёнком — это уже перебор.
— А ему точно нужен этот ребёнок?
Видя моё недовольство, она сразу продолжает.
— Ну, просто по твоему телохранителю не скажешь, что он та самая милая душка и фея, обожающая маленьких детишек.
— Он любит дочь, а Лена, зная это, вертит им на том самом месте на три буквы.
— Разлад в семье- это всегда вина двоих, — уверенно заявляет Мотылёк, прячась за своими волосами и двигаясь к дверце. — Мне сложно судить, кто из них прав. Я едва знаю только Ярового, но могу сказать, что он не производит впечатление заядлого семьянина, скорее, больше принадлежит семейству де Бомарше, чем ещё кому-то.
— Если тебе эта вся ситуация так неприятна, то можешь подождать меня в машине.
— Я не настолько труслива, Третьяков, — бурчит девчонка и, не дожидаясь меня, выползает из салона. — Ох! Вот же пирдец нефартовый!
Это Клара снова поскользнулась, но, к счастью, повисла на дверце.
Пока я выпрыгиваю и обегаю машину, Илья уже ставит девушку на ноги и теперь мнётся за её спиной, видимо, в страхе отойти дальше.
Илларионова поворачивается ко мне, и её ноги в очередной раз подводят. Теперь успеваю сам.
— Поймал. Наша мадам Бабочка создана только для того, чтобы летать. Так и тянет в полёт. Правда, Мотылёк?
Пытаюсь не смеяться, хотя почему-то хочется. Её милое личико с румянцем и океаном смущения хочется снова расцеловать.
— Извини. Это ужасные ботинки. Я бы сейчас с удовольствием сменила их на коньки.
— Не надо. Мне нравится тебя ловить.
Лара ещё больше смущается, скомкано благодарит Илью, и мы наконец-то выдвигаемся к подъезду.
Боковым зрением отмечаю, что, кроме джипа Ярового, на парковке перед домом стоит скорая помощь. Поверх головы Илларионовой киваю на парковку парням. Водитель Анатолий тут же идёт на парковку.
Я был в этой квартире только раз, когда Яровой попросил совета в приобретении недвижимости. По памяти нажимаю на кнопку шестого этажа и наблюдаю в стальном отражении ультрасовременного лифта за плохо скрытым волнением на женском лице.
Лара крепко держится за мой локоть, словно я как минимум супергерой, и с опаской поглядывает на мрачную фигуру Ильи по другую сторону.
— Не переживай. Убивать никого не будем. Максимум я покусаю немного.
Девчонка хмурится и на мою шутку не ведётся.
Створки лифта бесшумно расходятся, и мы оказываемся на просторной площадке с двумя дверьми.
И даже если бы я не знал номера квартиры, то женские визги на ультразвуке и детский плач с лёгкостью указали бы нам направление.
  
Глава 19
 
Лара
Не понимаю, зачем именно я здесь, но почему-то … чувствую себя на правильном месте.
Единственное, смущает, что я абсолютно незнаю семейства Ярового, но сейчас окажусь в эпицентре его разрушения. Окончательного и бесповоротного, что легко читается по лицу Третьякова.
Граф Дракула желает жертв…
— А как зовут жену? — шепчу, стараясь слиться с тенью Лео и вообще сильно не отсвечивать перед его мрачным телохранителем.
 
— Захара? Лена. Да сейчас познакомимся, Мотылёк! Не волнуйся.
И, несмотря на добродушный тон мужчины, я чувствую, что он вне себя.
Лев кивает головой, и Илья резко дёргает дверь на себя. Та свободно распахивается, и мы без каких-либо препятствий попадаем внутрь квартиры.
Крики женщины под несчастные завывания ребёнка теперь обрушиваются в полную силу на мои уши, что немедленно хочется закрыть их руками.
Лев идёт на их голоса, и открывающаяся перед нами картина ещё больше ввергает меня в ужас.
Некогда красивая кухня теперь вся разгромлена — перебита посуда, переломана или просто перевёрнута мебель, красивые цветные стекла под витражи в шкафах разбиты. И посреди этого хаоса стоит Захар с маленькой девочкой на руках и напротив них молодая женщина со следами крови на одежде и руках.
С трудом сглатываю слюну и ещё сильнее вцепляюсь пальцами в локоть графа.
— Ты не человек, Захар! Ты моральный урод, который посмел пойти против меня. Чёрта с два ты получишь дочь. Я лучше нас обеих угроблю, но тебе она не достанется!
— А вот с этого момента, Леночка, я бы с тобой, дрянью такой, сильно поспорил! — голос де Бомарше громыхает так, что поморщилась даже я.
Троица тут же разворачивается к нам, и даже малышка на время затихает, размазывая слёзы по несчастному личику.
Пауза затягивается, но Третьяков не спешит её нарушать. Уверенно шагает к Яровому и протягивает руки к его дочери.
— Привет, Лика. Я тебе привёз настоящую художницу! Потрясающую! Покажешь ей свои работы?
Девочка несколько раз промаргивает, словно сбрасывая оцепенение.
— Привет, дядя Лев. А мама… — её охрипший от слёз голосок срывается, а глаза снова наполняются слезами.
— Лена выкинула все её рисунки, — завершает холодным тоном этот рассказ отец.
— Я не поняла, а чего это к нам твой начальничек припёрся?! А?! Если он хренова попка земли, то ему можно вот так … запросто врываться в мою квартиру. Я не приглашала! — и под конец женщина снова переходит на визг.
— Мне, Лена, можно всё! И в данный момент ты лучше бы заткнулась, а то моё ангельское терпение может резко закончиться. Боюсь, последствия ЭТОГО тебя очень расстроят.
Женщина зло щурится, но, слава богу, замолкает.
— Лика, котёнок, иди к дяде Льву, — хрипит Захар, пытаясь отодрать ручки от своих огромных плеч. — Всё будет хорошо, Лик.
— Не будет! — тут же встревает Лена, и в её глазах загорается безумие.
А дальше как в страшном кино, только нельзя выключить или включить перемотку.
Женщина с гортанным криком бросается на телохранителя, выставляя вперёд руку с огромным осколком того самого витражного стекла.
Яровой поворачивается к ней боком, закрывая Лику от удара, и я вижу, как стекло входит в его плечо.
Я замираю от ужаса, а граф и Илья наоборот кидаются к ним. Охранник хватает Лену, а Лев выхватывает девочку из рук её отца.
— Зар, да разберись ты с ней! — кричит Третьяков.
— Если я её сейчас трону, то убью. Я не могу так поступить с Ликой. Лена её мать.
— Тогда валите все отсюда! Прочь! И Клару прихвати! — сквозь зубы командует де Бомарше и возвращает отцу малышку. — Вон!
Яровой может и хотел не согласиться, но очередной надрывный плач ребенка и жёсткий взгляд его босса сделали своё дело.
— Идём, — это уже мне.
И, так как я всё ещё не могу вспомнить, как правильно шевелить ногами, Захар обхватывает меня за талию и как куклу тащит из квартиры.
— Зар, с Мотыльком поаккуратнее там, а то я сам тебе потом руки сломаю.
— Понял, босс.
Мы вышли на площадку, и ко мне вернулась способность двигаться.
— Я сама, — пищу ему, и меня тут же выпускают из обхвата.
Заходим в лифт уже под стихающий плач малышки. Яровой синхронно гладит то по спинке, то по волосам дочери, при этом абсолютно не обращая внимания на потоки красной жидкости по его руке.