Ты меня поймал (СИ)

Едва садимся в автомобиль, как Яровой снова нервно дёргает плечом и хмурится, вчитываясь в сообщения своего мобильного.
— Проблемы? — не выдерживаю я и сам лезу в его личное пространство.
— Нет, — отключая телефон, уверенно обрубает любые попытки продолжения этой темы. — Илларионова закончила работу, через пять минут ребята её увозят домой.
— Нет. Пусть ждут на месте. Я сам, — поддаюсь на провокацию Захара, меняющего русло нашей беседы.
По прибытии в замок попадаю в эпицентр событий. Клара с воинственным лицом практически в окружении трёх моих парней.
Подождали, так сказать! Сейчас эта Горгона вместо свидания меня пошлёт горох перебирать.
— Вот! Отлично! Ваш король явился, теперь я могу покинуть вашу крайне дружественную компанию?! — её голос так звенит от напряжения, что ещё немного, и она охрипнет и перейдет на фальцет.
— Яровой, у тебя не парни, а звери, — бросаю тихо стоящему у меня за спиной охраннику.
— Они обучены не сопли подтирать, а жизни охранять, — эпично реагирует и при этом снова сверлит взглядом Мотылька.
— У меня нет соплей, так что я бы крайне признательна обойтись без вас и ваших коллег, — фырчит Лара, нервно дёргая на плече лямку рюкзачка.
При этом девчонка ни разу не посмотрела на меня. Словно меня тут вообще нет.
Вздыхаю, чувствуя себя в этой компании самым здравомыслящим, следовательно, и разруливать детский сад тоже мне.
— Захар, я отбываю на своей машине. Со мной минимум охраны и на периметре, — выдаю приказ и спешу к девушке.
Она изучает всё вокруг, только бы не встретиться со мной взглядом. Глупая. Это её не спасёт.
— Поехали, — коротко бросаю ей и заодно подхватываю локоток.
Парни быстро разошлись, не мешая нам.
— Лев Николаевич, я сама до дома доберусь, — упрямо гнёт свою линию, пытаясь освободиться от моего захвата.
— У нас ужин, Мотылёк, — мягко напоминаю ей, на что художница вскидывает на меня удивлённые глаза. — Что не так? Ты забыла?
— Нет, — тихо и неуверенно. — Но разве он ещё в силе?
— По факту, ты мне и согласия на него не дала, но я решил, что один разок можно тебя и похитить.
Лазурь в глазах горит упрямством и желанием остаться при своём женском мнении, но я вдруг почувствовал, что устал.
Поэтому, отрекаясь от возможных последствий, просто обхватываю пальцами женский подбородок и целую. Мягко, нежно, впитывая в себя яблочный вкус её губ и запах ландышей.
— Лар, я так сегодня устал. Поехали, а? — прямо в губы искренне прошу её, не примеряя на себя никаких масок.
Непривычно, но так необходимо.
— Хорошо, — легко соглашается и даёт увести и даже усадить в машину.
Обхожу свой спорткар и уже около двери натыкаюсь на Ярового.
— Уверены? — неожиданно спрашивает мужчина, и в серьезных глазах беспокойство.
— Нет, — честно отвечаю, кладя руку на ручку дверцы. — Я рискну, а ты прикрой мой зад от лишних глаз.
Захар кивнул и отошёл от машины.
  
Глава 17
 
Лара
Мы едем в полной тишине, наверное, минут пять, а потом граф длинно выдыхает и включает радио.
— Есть предпочтения в музыке? — уточняет у меня, на что отрицательно машу головой.
Я всё ещё нахожусь в водовороте собственных эмоций, и музыка в данный момент волнует меня меньше всего.
Сначала грустила из-за непонятного прощания с Третьяковым и каких-то странных речей Полуэктова, что забежал ещё раз поблагодарить за прекрасно выполненную работу, потом испугалась конвоя, не позволяющего покинуть территорию клиники до возвращения де Бомарше. Зато, когда большой босс объявился, я неожиданно засмущалась, мечтая стать феей-невидимкой и улететь от этой компании куда подальше.
И эта скала Захар, вселяющий одним своим видом первозданный ужас в каждую клетку моего тела. Под его взглядом, наверное, цветы вянут и младенцы плачут. Столько там жестокости и холода. Меня передёргивает от воспоминаний. Бррр!
— Замёрзла? — тут же спрашивает Лев, окидывая меня своим тягуче зелёным взглядом.
 
Залипаю на мужском лице и снова слышу в голове его «устал и поехали». Граф действительно устал, что отражается в мимике, взгляде, а тут ещё я и наше тайное свидание.
— Может, я домой? А вы спать? — тихо предлагаю ему, снова переходя на «вы».
У меня, скорее всего, раздвоение личности, ибо я никак не могу определиться с формой общения.
— Можем ко мне домой и спать. Ты со мной. Едем?
Его предложение как обух по черепу, что я на пару секунд забываю, как дышать. Хочется подумать, что Третьяков шутит, но он серьёзен как никогда.
— Нет, — и готова стукнуть саму себя за ту неуверенность, что сейчас прозвучала в ответе.
— Значит, едем ужинать, — снова сосредотачивается на вождении, так как время не совсем позднее, движение на дорогах очень оживлённое. — Хочу отдохнуть в твоей компании. Ты же не против?
— Нет, — сухо выдавливаю, отворачиваясь в сторону бокового окна.
Мы двигались достаточно резво и даже, наверное, сверх нормы, но скорости я не боялась. Бросила взгляд на графа, который расслабленно управлял машиной, не выказывая никакой неуверенности в собственных силах. Его руки спокойно лежали на руле, словно мы не мчали на повышенных оборотах, проскакивая местами практически на красный цвет светофоров.
Красивые пальцы периодически сжимали карбоновую оплётку руля, выказывая скрытое напряжение, особенно, когда приходилось подолгу стоять на перекрёстках. А мне снова чудились его прикосновения, и я видела будто со стороны, как эти руки ложатся на мою голую кожу, оставляя за собой огненный след вожделения. Дыхание тут же сбилось, а внизу живота приятно заныло. Знакомая реакция на мысли о графе в любой интерпретации.
— Лар, — напряжённо позвал меня, заставляя вспомнить, где я вообще нахожусь.
— Ммм… — промычала, боясь говорить вслух в силу пересохшего горла.
Снова буду хрипеть как сломанный патефон.
— Мотылёк, ты громко дышишь и ещё громче думаешь. Я, знаешь ли, как-то остро реагирую на тебя.
Щёки тут же опаляет жаром стыда. Стискиваю плотно колени, пальцы рук между собой и, закусив изнутри нижнюю губу, отворачиваюсь к окну, в которое барабанит косой дождь вперемешку со снегом.
Не думать! Не думать! Не думать!
Но выходит из рук вон плохо. Мне нечем дышать, ибо всё пространство салона заполнено кардамоном, и даже, не глядя в сторону Третьякова, я чувствовала его присутствие. Казалось, он вокруг меня. Он воздух, что касается моего лица, шеи, проникает под все слои одежды, заставляя гореть и желать.
Это помешательство чистой воды. Не зря отец говорил, что с ума люди сходят не постепенно, а в одночасье.
— Чёрт! — ругается Лев и резко перестраивается вправо на объездную дорогу вокруг моста.
Мы уже практически за городом, движение тут спокойное, так что мужчине ничего не мешает припарковаться прямо на обочине.
Не успеваю спросить, что случилось, как граф пулей и не глядя на меня вылетает из машины.
Теперь уже и мне не по себе. Может, ему нехорошо. Вдруг сердце … или ещё чего. А мы далеко от города, скорую полжизни придётся ждать.
Походив перед машиной туда-сюда, запрокидывая голову в небо, Леонардо упирается кулаками в капот и внимательно смотрит на меня через мокрое лобовое стекло.
Выражение его лица плохо видно из-за потеков воды, в душе становится совсем неспокойно. Сбрасываю ремень и рюкзак на сиденье, тоже тороплюсь на выход.
— Лев, что случилось? — захлопываю дверцу и быстро шагаю к нему.
— Всё нормально. Лар, вернись в машину. Промокнешь, причем снова по моей вине.
Снова. Вспоминаю тот проклятый пятничный вечер.
— Я люблю прогулки, — вроде как успокаиваю его.
— Под дождем? Полураздетая? И в холод собачий? — чуть ли не рычит мужчина, но меня его рык вообще не трогает.
— Бывает. Зато сегодня я тепло одетая, — и, хлопая себя по бокам, привлекаю внимание к пальто.