Ты меня поймал (СИ)
— Мотылёк, — зову её, удивляясь тому, что эта девушка делает в моём номере и в другой стране.
Она оборачивается, и я вижу лазурные глаза и солнечную улыбку. Это точно Клара.
Легко поднимается и заползает ко мне на кровать, вынуждая меня подвинуться ближе к её середине.
— Лев, ты такой соня, — шепчет и прижимается к моему плечу.
Моя рубашка, застегнутая на ней кое-как, оголяет одно плечо и совсем не скрывает длинных стройных ног с изящными щиколотками. От соприкосновения с её прохладной кожей меня будто током ударяет, а потом рассыпаются по телу миллионы мелких иголок.
Делаю глубокий вдох и скольжу ладонями по гладкой идеальной коже рук, что обвивают мою шею. Нереальное чувство умиротворения и возбуждения одновременно.
В её тонких пальцах зажата кисть, видимо, случайно позабытая … упрямые щетинки щекочут мне шею, вынуждая оторваться от женского тела и забрать это орудие пыток.
— Не дам. Она моя любимая, — смеётся Лара, успевая отдернуть руку с кисточкой. — Я могу ей рисовать где и что угодно.
В её глазах горит азарт, а на лице распускается улыбка в предвкушении шалости.
— Прямо везде-везде? — подыгрываю Мотыльку и получаю серию согласных кивков.
Девчонка смело ставит кончик кисти на моё голое плечо и скользит вниз по груди, при этом выписывая какие-то витиеватые узоры, известные только ей. От усердия даже нижнюю губу прикусывает, срывая меня всем своим видом в бездну порока.
Хочу! Вот целиком! Со всеми её крыльями и заморочками!
— Если сейчас не прекратишь это издевательство, я тебя съем? — предупреждаю девчонку, но она только смеётся и спускает кисть на живот, сдвигая простынь всё ниже.
— Как волк красную шапочку? — кусая губы и пряча розовые от смущения щёки за завесой распущенных волос.
— Нет. Как лев свою жертву, — и, больше не выдерживая напряжения в теле, перехватываю запястье, смыкая его в плотный замок своего кулака. — Растерзаю на кусочки и проглочу.
Лара свободной рукой отодвигает мешающие пряди и внимательно, уже без тени улыбки смотрит на меня.
— Ну, если не боитесь, то попробуйте, граф де Бомарше, — и в лазурных глазах горит вызов.
И я точно знаю, что приму его, чего бы мне это ни стоило.
— Граф де Бомарше. Граф? — начинает она повторять, а меня трясет вместе с кроватью.
Едва успеваю подумать о землетрясении, как открываю глаза. Снова.
— Мы прилетели, — шепчет стюардесса и легонько толкает меня в плечо.
— Да-да. Я проснулся. Спасибо, — заторможено отзываюсь, чувствуя, как разочарование накрывает меня.
Всего лишь сон.
— Извините, что пришлось вас разбудить, но у вас расписание, — виновато продолжает девушка, делая шаг в сторону от меня, словно боится.
— Всё верно, — коротко отзываюсь и спешу подняться.
Надо проветрить мозги. В окно голову тут не высунешь, но вода тоже поможет.
Споласкиваю руки и лицо ледяной водой и гляжу на себя в зеркало над раковиной в туалете, куда спешно эвакуировался.
Неудивительно, что несчастная стюардесса щемилась от меня в дальний угол. Видок, надо отметить, угрожающий — растрёпанный, недовольный, а глаза злые и уставшие.
Этот сон … как аномалия… взбудоражил меня. Мне никогда не снились девушки … даже моя жена. А Клара…её я видел всего два раза в жизни.
Но стоит закрыть глаза, и я чувствую под пальцами мягкость женской кожи, запах, тепло и ворс её любимой кисточки вдоль моего тела.
Приходится умываться во второй раз и успокаивать не к месту ожившие от воспоминаний некоторые части собственного тела.
В двери деликатно постучали, намекая на мой скорейший выход из туалета.
Я давно научился разграничивать личное и работу, иначе можно либо свихнуться в самом рассвете сил, либо вечно допускать ошибки и там, и там.
Сегодня это давалось сложнее, но тем не менее я удачно провёл заседание с партнёрами и ещё две встречи, не считая мелких вопросов.
А потом, уже возвращаясь в отель, меня сбивает с настроя Захар.
Глава 7
— Генри, а вы мне адрес вон того магазина «Boesner» не подскажете? — вопрос моего телохранителя слева от меня выталкивает меня из мира Excel и его таблиц.
Яровой не был любителем магазинов и прочих мест со скоплением людей всё по той же причине — излишняя многолюдность и суета — плохие помощники в его профессии.
— «Branch Berlin-Prenzlauer Berg», Marienburger Straße 16, - отвечает водитель из нашего берлинского филиала по инвестициям, а я поскорее смотрю в окно.
Не сразу понимаю, что именно там продают, так что тут же озвучиваю вслух свой вопрос.
— Лев Николаевич, это вроде художественного гипермаркета, так сказать, рай для каждого художника, — отвечает мужчина и благодарит Генри за информацию.
— Ты начал рисовать? — недоумевая, с подозрением рассматриваю Захара. — Давно?
Он кривит губы на свой манёвр, означающий смех, и отрицательно качает головой.
— Лика решила стать великой художницей. Уже третий месяц посещает курсы по рисованию.
Лика — его дочь. Ей шесть, из которых половину этого срока Яровой ведёт борьбу с бывшей женой за регулярные свидания с собственным ребёнком.
— Значит, подарки, — додумываю сам и снова смотрю в окно.
Мы стоим в пробке, а до магазина буквально десять метров.
— Генри, а давайте попробуем сразу заскочить в этот гипермаркет. Сможете?
Водитель утвердительно кивает и начинает активно перестраиваться. Захар же непривычно оживляется.
— Лев Николаевич, зачем сейчас?! Я вас в отель доставлю и потом сам быстро скатаюсь.
— Быстро, Захарушка, это не в час пик в Берлине. Тем более за подарком для ребёнка грех не зайти.
Яровой напряжен и, чувствую, не совсем доволен изменившимся маршрутом, но спорить со мной ему не положено по статусу.
К удивлению, очень скоро мы через какой-то боковой проулок выныриваем прямо сбоку от нужного нам магазина и практически сразу паркуемся.
— Я быстро. Костя, ты за главного. Головой не крути — бодро отзывается Захар, открывая дверцу, и по пути выдаёт приказ своему напарнику, сидящему рядом с водителем. — Спасибо, Лев Николаевич.
— Пожалуйста, но я тоже пройдусь. Ноги разомну, — и тоже выхожу из салона.
Слышу приглушенное бормотание со стороны Ярового и новые короткие распоряжения для Константина.
Захар равняется со мной, вышагивающим к магазину, а напарник тенью следует за нами. Я действительно устал сидеть на совещании, а потом ещё и в машине… так что про «размять ноги» не врал, а вот истинную причину своего порыва вслух точно лучше не называть.
— Можно было бы и без Кости. Вроде, не в логово диких зверей идём, а так тебя и одного будет много, — сменил тему, разрушая недовольное молчание охранника.
— Как знать, Лев Николаевич, — оглядываясь по сторонам, отзывается мужчина и открывает передо мной тяжёлую стеклянную дверь.
Наша троица заходит внутрь, и две девицы за небольшими прилавками застывают в шоке.
Типичное моё появление среди простых масс обывателей. И это вовсе не из-за меня самого — такого прекрасного, а всё эти амбалы- по одному сбоку и позади меня.
Я уже давно привык к размерам моих сопровождающих в полтора раза больше меня и их каменным лицам, а вот остальные …
— Вот, теперь мне придётся перецеловать всех девиц, напуганных вашими образами, — наигранно вздыхаю и уже традиционно шучу.
— Только не увлекайтесь. Я быстро, — уже собираясь отходить в сторону, всё-таки усмехается Яровой. — Мне кажется, вы только для этого и пошли со мной. Больше причин для посещения столь странного для вас места я не знаю.
— Иди уже, — отправляю этого внимательного и оглядываюсь по сторонам.
Прогуливаюсь вдоль длинных рядов, немного приходя в шок от предоставленного разнообразия, и столбом торможу перед огромной стеной с кистями.
Сон… Мотылёк… и её кисть.
Воспоминания всплывают на поверхность, и я снова чувствую прикосновение мягкой щетины с остатками какой-то краски к своему телу. Как разряд электрошокера низкого вольтажа — не смертельно, но дёргает знатно.