Лёд Апокалипсиса 2 (СИ)
* * *Вечер. Природа гудит. Над нами гигантская шуба из плотного снега и льда, но ещё выше пугающе бушует разгневанная стихия. Тайфун, назову его так, потому что другого подходящего слова у меня нет.
В действиях Киппа была странная логика. Он читал мне книгу ровно два часа, потом на полуслове заткнулся, принялся спрашивать по прочтенному. Гонял приседаниями, отжиманиями, сетовал, что здесь нет толковых снарядов и турника. Когда пришли два других старичка (две полоски), попытались надо мной стебаться и отдавать приказы, довольно грубо и прямолинейно их заткнул, из чего я понял, что его рейтинг-авторитет довольно высок, выше только у Зюйда, который тоже забрёл, молча посмотрел и вышел.
Вопросы по полевой медицине, а учебник был именно по ней, Кипп задавал, принимал ответы с кивками, несколько раз поправлял.
Так прошёл день. К вечеру Кипп разрешил мне немного побродить, хотя особо тут не разгуляешься. Двухэтажное убогое здание наподобие примитивного АБК, где был изрядно загаженный туалет, несколько комнат и вспомогательных помещений, крытый коридор с частично выбитыми до катаклизма окнами, заваленный какими-то упаковками промтоваров и емкостей, не представляющих никакой ценности, грязный, затоптанный, вёл в поделенный на три части цех. В самой «вонючей», но с собственным источником тепла, были мы. В крытом коридоре одна тусклая лампочка, в коридоре основного здания ещё одна. Двери везде взломаны, помещения захламлены, но полезного почти ничего нет. Воняет тухлятиной.
Удивительно, но никакой охраны внутри не было, только на выходе. Наши захватчики, вероятно, для осуществления рейда, проснулись среди ночи, а теперь постепенно повалились спать. На аванпосте трое юнлингов, один из которых — Карабаш, сидел аки вахтёр на директорском офисном кресле перед бронированной дверью и играл (пока никто не видит) в неизвестно откуда взятый геймбой. Тысячу лет такой не видел. Заметив на себе взгляд — нахмурился, достал пистолет. Показал ему полоску на рукаве. Не переставая хмуриться, махнул мне, чтобы проваливал, пробурчав что-то вроде, что старшему пожалуется.
Двое других, в ближайшей комнатушке играли в ноутбук, провода от которого шли куда-то под стол, к четырем автомобильным аккумуляторам. Привалившись на косяк, с интересом смотрел, раз уж не прогнали, а только скептически зыркнули на мою полоску (у самих было по две). На столе в замызганной банке горела свеча. Играли в пиратов Сида Майера. На экране было весело, солнечно, даже как-то легкомысленно, что никак не вязалось с окружающей мега депрессивной действительностью.
Внезапно телефон (оказывается, все это время стоял на тумбочке) зазвонил. Я вздрогнул. Тот, который играл, оттолкнулся от стола, уронил мышку, привстал и сцапал трубку. Во время его манипуляций я незаметно посмотрел на кварц. Двадцать часов и три минуты. Любопытно.
— Да.
—…
Пригнувшись к валявшейся на тумбочке бумажке, практически тыкаясь носом (в комнатке темно), ответил в трубку.
— Альбатрос. Семь, семнадцать. Старший одиннадцатой, позывной Каин. Никак нет, всё штатно, происшествий нет. Виноват. Лорд Зюйд лёг спать. Разбудить? Понял. Есть продолжать!
Осторожно и даже как-то с опаской, он положил трубку. Мельком глянул на меня.
В коридоре со скрипом распахнулась дверь, оттуда кубарем вылетело грязное тело. Следом за ним показался бородатый хмырь-боец, один из тех, кто участвовал в рейде. Он поднял тело, которое оказалось бледным как смерть, рыжим худым парнем с кустистыми бровями и с оттяжкой ударил того по лицу. Рыжий ойкнул.
— Рёхает он. Аномалия строения у него, — буркнул хмырь, продолжая удерживать пленника. Пошарив поросячьими глазами, он немедленно обнаружил меня и дежурных юнлингов. Путем нехитрых мыслительных процессом и подсчетов быстро (секунд за десять) пришёл к выводу, что я самый младший по рангу (одна полоска зеленой изоленты), после чего ткнул в меня пальцем.
— Где твоя лёжка?
— В цеху, с Киппом.
— Да хоть с княгиней Монако Шарлен. Забирай эту блевотину и укладывай баиньки в своем цеху. Позывной какой?
— Нежить.
— А, новенький? Ну, оправдывай высокое доверие. Убивать запрещаю. Киппу привет.
Рыжего толкнули в мои объятия, дежурные благоразумно исчезли, посчитав, что всё это — не их проблема.
Пленник покосился, удержавшись за стену, посмотрел на меня полными поиска поддержки глазами, я лишь тихо вздохнул.
Большая часть, как пленников, так и захватчиков в АБК давно улеглась спать. Сказывается ранний подъем (мягко говоря, нападение были между тремя и четырьмя ночи) и изматывающий марш по снегу. Дождался, чтобы мой подопечный встал, жестом повёл за собой, внимательно смотря под ноги, чтобы не навернуться на многочисленном мусоре, валявшемся под ногами. Аванпост был той ещё помойкой.
В коридоре рыжий остановился, пригнулся и стал подслеповато рассматривать безмерно грязный паллет с не представляющими ценности емкостями, вперившись в их этикетки. Света и, правда, почти не было. Ну, то есть чтобы человека застрелить, хватит, а вот читать сроки годности — маловато будет.
— Так. Гражданин как-там-тебя! — тихо, но грозно выдавил я, нахмурив брови. Мне не нравилась задача быть чьей-то нянькой, ещё больше, чем частью этой дебильной тоталитарной организации.
— Секунду, — отмахнулся он, и мне немедленно захотелось ему врезать по ребрам. Но я сдержался. Пока что.
На каком-то пределе моего терпения он разогнулся, ойкнул и по-дебильному улыбнулся. Не понимая причину его оскала, не в том мы мире тусуемся чтобы американские улыбки на рожах изображать, погнал в сторону цеха.
Кипп спал, не раздеваясь, укрывшись грязным верблюжьим одеялом в крупный коричневый цветочек. Последний писк советской моды. С тоской подумал, что мне укрыться нечем. Моё барахло, включая спальник, оставил парням. В этих мыслях моего плеча коснулся рыжий.
— Вы ведь из подвала строймаркета? — не унимался он.
— Тихо, блять. Старшего разбудишь, сам будешь укладывать. Какого хера тебя выгнали?
— Я химик.
— А я физик. И чё?
— Не смешно, тем более что такой банальный ответ дают многие. Я химик-микробиолог, из Саратова, на Апатите работаю, здесь у родственников был, когда всё началось…
— Сократим для простоты. Мне насрать.
— Да я и не удивлён, вон как вы быстро с рабовладельцами спелись, — с вызовом и обидой ответил рыжий.
— Подловил. И тем не менее?
— Храплю. Меня за это избили, вы же видели. Тоже бить будете?
— Запросто. Как зовут?
— Круголов.
— Странное имечко.
— Вы же поняли, что это фамилия, зачем иронизируете? Это такая пассивно-агрессивная реакций? И где тут туалет?
— Бля. Пойдём. Только тихо, под ноги смотри.
Когда он вышел из клозета (я караулил, отыгрывая свою роль до конца), мне сразу не понравилось выражение на его слегка побитой роже.
— А как вас зовут?
— Вежливость пробудилась? Допустим, Фатих. Можете звать Вадимом.
— Вы узбек?
Мой усопшие предки с окрестностей Дона и Воронежской области, крепкой рабоче-крестьянской православной родословной — на том свете вздрогнули от неожиданности. А я топил в выбранном стиле, не называть о себе реальных фактов мутным типам, тем более что против народа степей ничего личного не имел.
— Ага, это у меня с детства. С недавних пор получил партийную кличку Нежить. Так и зовите.
— Фатих. Простите, Нежить. А где здесь противогаз?
Вот блин инопланетянин.
— Это у химиков такой фетиш? Или от храпа помогает? Спать будешь в дальнем кабинете. Кстати, противогаз дам, если скажешь на кой хер он тебе?
— В паллете приблизительно сто двадцать восемь канистр бытового хлорного отбеливателя. И там же есть рядом чистящее средство на щелочной основе. Не успел посчитать. Точной формулы не вижу, процентовки тоже, но, если сочетать щелочь с отбеливателем, активные изотопы хлора должны высвободиться.
— Куда они, бля, высвободятся? — не понял я.