Апокалипсис начнется в 12.00. Часть 3 (СИ)

А пока решаем свои проблемы на месте, я стреляю из лазера, Норль пытается делать это из лука, но, не пристрелянное хоть немного оружие подводит его, вместо всадника он попадает в голову лошади первым же выстрелом.
Лошадь валится и придавливает своего всадника, он орет истошным голосом от боли.
— Не промазал все же, — азартно бормочет он на своем, я конечно не понимаю его родной язык, но, примерно догадываюсь, о чем он говорит.
Зато я не мажу в хорошую по местным меркам оптику, даже, очень хорошую, где отлично вижу лазерный указатель цели на телах, сразу же отправляю вниз арбалетчика, так и не успевшего зарядить свое оружие и его старшего, двумя точными импульсами.
Мы решили, что небольшие и эффективные бластеры возьмем с собой, в дальнюю дорогу, а солидные тубы лазеров расстреляем при случае и оставим в ботике на хранение, вот поэтому я сразу же ловлю в прицеле пришпоривших на нас лошадей воинов.
Еще один выстрел, второй и третий и, еще добить, четвертый и пятый, по уже вывалившимся из седел стражникам.
И все закончилось, никто больше не скачет, размахивая мечом, никто не закрывается щитами, лошадки без воли всадников сразу же остановились, не доскакав до нас метров десять и занялись хорошо выросшей на косогоре травой.
Норль побежал к упавшей лошади, доставать из-под нее придавленного всадника, я спешу ему на помощь, язык нам очень необходим для хоть какой-то нормальной жизни в новом мире.
Приятель оттаскивает тушу лошади, насколько может, а может он довольно много, я тащу за подмышки стражника в кольчуге и смешном шлеме на башке, как перевернутая гусятница. Нога у него конкретно пострадала, поэтому во время эвакуации служивый теряет сознание, что даже к лучшему.
Чтобы лишнего не блажил, когда его понесут демоны в страшное место, чтобы забрать с собой на муки вечные.
Норль вяжет ему руки опытными движениями, я же выпрямляюсь и с грустью гляжу вдаль, заметив движение между деревьями той самой рощи.
Как из рощи рассыпается развернутым строем конная лава штук на пятьдесят лошадок и на каждой красуется всадник, даже знамя со значком имеется рядом с блестящими доспехами рыцаря, возглавляющим строй.
— Нет, старина, нам столько лошадей ни к чему, — предупреждаю я Норля и он, оглянувшись, сразу же уносит языка вниз.
Я же собираю все, что можно быстро поднять с земли, мечи и арбалет, мешок для болтов срезаю с пояса стрелка, потом сдергиваю и сам пояс и тоже бегом спускаюсь к ботику, где Норль уже завел движители, свалив пленника на пол.
Сам становлюсь за рули, приятель складывает солнечные панели парой движений и перед высыпавшими на косогор всадниками наш ботик уходит от берега с хорошей скоростью ближе к середине реки, уже отплыв от берега на шестьдесят метров.
Вдогонку к нам летят проклятья и гроздь болтов со стрелами, все они отлетают от ботика безо всяких повреждений, по лодке, болтающейся сзади на буксире, никто не стреляет. Следом, через полминуты второй залп, долетели уже всего пара болтов и одна стрела на излете воткнулась в лодку. Я рулю прямо к другому берегу, Норль присматривает за всадниками и пленным, начинает сразу же осматривать груду вываленных мной мечей и сам арбалет вместе с козьей ножкой, мародерит пояс и находит там бутылек с маслом для арбалета и огниво с трутом в кармашке, показывает все это мне.
Еще несколько монет, пяток серебряных и горсть меди, все, как и положено, в средневековой жизни в поясе у рядового стражника. Осматривает пояс пленника, у того денег немного больше, уже восемь серебра.
— Это мы удачно на берег сходили, — радуется он, примеряясь к арбалету, — Дорогущая вещь здесь.
— Ну, в общем-то ничего получилось, только, лошадок пришлось бросить, а людей невинных убить беспощадно, которые нам ничего не сделали, — подвожу итог вылазке я, оглядываясь на продолжающих стоять и что-то кричать нам вслед всадников.
— Да каких там невинных, это же стражники баронские, у них крови на руках больше, чем ты воды выпил за всю жизнь! Они бы нас сразу же на ремни порубили, будь уверен, — отмахивается он, — Похоже, и правда, у них тут суровые времена творятся, раз местный барон со всем своим войском по лесам рыскает. Наверняка, нашу вчерашнюю банду ищут, похоже, напали они на его деревню, вот и пустил он дозоры по реке.
 
С банды мы подняли тоже немного денег, но, основная казна нам не досталась, осталась на месте основного лагеря бандитов, похоже. Так, немного серебра, с профилями кого-то из правителей и местными цифрами, про которые мы теперь сможем расспросить пленника.
— Ну да, не мы — такие, времена просто суровые. Чего, как тебе арбалет? — меняю я тему разговора.
— Стоящая машинка, не пойму, как работает, но, лук стальной и очень тугой.
— Освоим без проблем, раз уж транспорт из далекого будущего для наших планет под себя прибрали и катаемся красиво, так уж арбалет из далеко прошлых веков освоим легко.
Ботик идет через широкую здесь реку, метров под восемьсот, минимум, всадники сзади продолжают смотреть нам вслед, пленный уже очухался и с ужасом смотрит на наши лица и на все, что видит вокруг себя.
— Как у него нога, сможет ходить? — спрашиваю я у Норля.
— Сейчас посмотрю, — отвечает тот и нагибается к парню, тому лет двадцать пять, чистое лицо и темные волосы, крепкая фигура, наверняка любимцем был у местных девок.
Парень пытается увернуться от рук Норля, но, нарывается на суровую оплеуху крепкой ладонью по загудевшему шлему и теперь молча смотрит на того. Шлем снимают и теперь голову пленника ничто не защищает от внушений.
— Придется его шмотки все через пневмодуш пропустить, а то, насекомых набежит тьма, — говорю я и предлагаю выдать парню одеяло, только, сначала самого через очищение пропустить.
Норль морщится от такого количества связанных с пленным проблем и предлагает его отпустить на том берегу или утопить сразу.
— У других языку поучимся, найдем по дороге еще, может, даже баб наберем.
— Да не стоит, этот уже все видел, ему теперь или с нами до конца или свои же прибьют, раз его демоны похитили. Сожгут в очищающем огне, — вспоминаю я историю инквизиции в моем мире, — Если помогать не станет, тогда, точно в воду, свидетели нам ни к чему.
Норль нерешительно чешет затылок, не зная, как увильнуть от неприятного задания.
— Да и когда мы следующего найдем? Придется до темноты шлепать по воде, хорошо, что никакого движения пока тут нет, но, долго это не продлится, будь уверен, — размышляю я и командую, — Раздевай его и пневмодуш. Потом его шмотки закинь и пусть одевается, да, пожрать ему отрежь мяса и спроси, как нож называется.
Так мы и плывем, Норль воспитывает в покорности и послушании пленника, звуки затрещин так и раздаются у меня за спиной, я ему не мешаю.
Я сам серьезно занят, нашел на лобовом стекле интересный сектор, придавливая его пальцами, получается какую-то часть ботика, остекленную часть, превратить в широкоформатный приближающий экран и теперь то рассматриваю местность впереди, то, смотрю назад, в подробностях разглядывая оставшихся в паре километров всадников, как будто они в десяти метрах от нас. Видно хорошо, как рыцарь в доспехах отдал какой-то приказ нескольким кнехтам, и они поскакали вслед за нами по тому берегу.
— Погоню за нами направили, — замечает и Норль мои манипуляции, — Ты смотри, какие у них технологии и возможности есть! Круто так плыть!
— А этот смотрит и думает, что это дьявольский глаз у нас имеется, — киваю я на дрожащего после сеанса в пневмодуше пленника, завернутого в одеяло, тоже, с немалой надеждой взирающего на своего предводителя, оставшегося в седле и так близко находящегося от него, пока остальные грузят погибших и готовят их к перевозке на кладбище.
— Спроси его, как зовут этого дворянина, которому мы так хорошо на мозоль наступили, — чирикаю я на птичьем языке цвельфов приятелю и вскоре мы узнаем, что это Орт Нильбург из Скандерберга. Потом выбивается, после небольшого сопротивления, и имя пленника — Торфин, как мы понимаем, сын достойного мужа Маффина, судя по гордому представлению и вздернутой вызывающе голове.