...Встретимся в октябре... (СИ)

Дима распахнул глаза, которые стали почти золотистыми и пьяным голосом спросил:
— Я опять за что-то наказан?
— Нет. – Я улыбнулась, зарываясь пальцами в его волосы. – Пока я человек, хочу кое-что сшить.
Он стал серьезным. Даже злым.
Это чувствовалось в ледяном воздухе, который вился вокруг него невидимым облаком.
— Я все исправлю, Настя. Верь мне.
— Знаю. Только тебе и верю.
Он выпрямился, ероша волосы. Такой красивый, сильный, уверенный. Перестану ли я когда-нибудь им восхищаться?
Раздавшийся в тишине телефонный звонок заставил нас обоих вздрогнуть.
Дима вытащил из брошенной рядом куртки телефон, а я почему-то застыла. У него был другой смартфон. Большой, с блестящим фиолетовым корпусом. Этот же – обычный кнопочный телефон, почти крошечный на фоне его ладони.
Дима бросил на меня пронзительный взгляд и отвернулся к окну:
— Да?!
Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, он не говорил ничего, а потом вдруг бросился к ноутбуку и резкими движениями открыл его.
— Да, я все вижу.
Его взгляд бегал по монитору, а пальцы завораживающе перемещали курсор. Я залюбовалась его руками, вспоминая, как сладко они ласкали. Даже не сразу обратила внимание на то, что его взгляд изменился. Стал холодным и пустым. Жестким. Отстраненным. Как будто внутри больше не было… Димы. Осталась только оболочка его совершенного тела.
— Его должны отдать мне.
В голове Димы звучала сталь. И смерть. Он говорил так, словно выносил смертный приговор. Меня накрыло странным чувством. Безумно странным. Мне стало до безумия страшно рядом с ним и одновременно изнутри поднималась горячая волна возбуждения.
Я не знала, кого ему там должны были отдать, но закусила губу, лишь бы не сорваться и не броситься к нему на шею. Зачем тебе нужен кто-то? Возьми меня. Возьми так, как умеешь только ты. Твердо, не обращая внимания на мои страхи и истерики, не позволяя отдалиться от тебя.
Я тяжело вздохнула, и Дима тут же вскинул на меня взгляд. Его глаза зажглись золотом. На миг вспыхнули яркие искры, а губы сжались в тонкую линию.
Он странно тряхнул головой, словно сбрасывая с волос капли воды и снова отвернулся к монитору.
Мне стало до ужаса любопытно, что он там рассматривает.
И обидно, что не смотрит на меня. И куда пропало все стеснение? С Димой я становилась точно такой же, как в наших снах – откровенной и смелой. Даже слишком.
— Хорошо. Я разберусь… Я же сказал, что со всем разберусь.
Он отключился и задумчиво прижал телефон к губам, по-прежнему глядя в экран, а потом резко перевел взгляд на меня:
— Мне нужно кое-куда съездить. По делам.
Я медленно кивнула, еще не совсем осознавая его слова. Он уезжает… сейчас, когда я стала человеком и, кажется, все еще держусь в этом состоянии.
Желваки на его скулах заиграли, когда он отрывисто добавил:
— На несколько дней.
Внутри все… Нет, не оборвалась – обрушилось.
Я в полной мере осознала, какой дурой была, когда отталкивала его. Когда пыталась сделать вид, что смирюсь с другой женщиной в его жизни. Когда так же, как его мать, искала ему девушку.
Это было глупостью. Идиотизмом! Детская попытка казаться гордой. И независимой.
Сейчас эти гордость и независимость убрались так далеко, словно их у меня никогда и не было.
Дрожащим от волнения голосом я хрипло спросила:
— Когда ты… уезжаешь?
Дима бросил на меня мрачный тяжелый взгляд, от которого по коже прошлись мурашки. От него снова повеяло чернотой. Мрачное темное облако расползалось во все стороны, накрывая собой, как саваном.
И мне нравилось это ощущение его отчаяния и злости. Потому что в них я чувствовала… его потребность. Потребность во мне.
— Вечером я уже должен быть… на объекте.
Вечером… Уже начало темнеть, но у нас еще было время.
Я медленно поднялась с матраса. Дима опять задумчиво смотрел в экран. Какой же он красивый, родной. Близкий. И совершенный.
Он задрал до локтей рукава своей бордовой толстовки, открыв сильные руки, покрытые темными тонкими волосками. Никогда не думала, что меня настолько возбудит вид мужских рук. До голодной слюны.
 
Тяжелый корпус часов на запястье мягко блестел от десятков зажженных фонариков на гирлянде, и в этом тоже было что-то дико мужское. От чего мне хотелось в самом деле по-кошачьи забраться к нему на колени и замурлыкать.
Когда я подошла ближе, Дима поднял на меня взгляд, глядя снизу вверх. Я ощутила свое превосходство. Свою способность… Не знаю… Заинтересовать его? Увлечь? Из всех женщин, его окружающих, он выбрал именно меня, практически не зная. Глупо бояться рискнуть.
Я опустилась к нему на колени. Его брови удивленно взлетели вверх, но руки сразу же легли на мою талию, обжигая жаром даже сквозь плотную и толстую ткань халата.
Сердце застучало слишком быстро, мешая дышать. И слишком громко. Наверное, Дима слышал его стук. Стук, который выдавал мое волнение.
Дрожащими от неожиданного страха пальцами я развязала пояс халата. Глаза Димы заволокло дымкой. Он придвинул меня ближе к себе. Так близко, что в бедро уперлась твердость в его паху. Он снова был возбужден.
Я спустила с плеч халат. Димин взгляд тут же опустился на мою грудь. Соски моментально набухли. Я чувствовала себя… более, чем обнаженной. Полностью открытой ему.
Дима медленно наклонился. Его горячее дыхание скользнуло по моей коже сладкой сумасшедшей лаской, от чего все тело покрылось мурашками.
Он смотрел так, словно ничего прекраснее не видел. Теперь я понимала, что готова убить всех своих соперниц, чтобы этот взгляд принадлежал только мне.
Волна горячего воздуха послала сладкую дрожь по телу, когда Дима тяжело выдохнул. А в следующую секунду он бесконечно медленно лизнул мой сосок.
Я не смогла сдержать стон. Судорожно сжала бедра, от опалившего низ живота возбуждения. Между ног тут же стало влажно, складочки плоти потянуло от боли. От понимания, что снова хочу ощутить язык Димы там, внизу, меня словно обдало волной жара. Кровь прилила к лицу. Только бы он не понял, что я испытываю…
Сказать об этом у меня не хватит смелости, но и вытерпеть я не смогу.
Дима, словно издеваясь, обхватил губами мой сосок и жадно втянул в рот. Его язык ласкал вершинку, обводил по кругу, а потом с силой надавливал.
Перед глазами потемнело. Я вцепилась в его волосы, теряя рассудок, а он с ужасно возбуждающим звуком выпустил сосок изо рта, а потом обхватил его пальцами и потянул.
Хриплый шепот донесся сквозь дымку безумства:
— Так красиво… Ты идеальная… Они должны выглядеть так оба…
Дима потянулся к другому соску, а я прерывисто простонала:
— У нас есть время до твоего отъезда… Сделай все, что тебе захочется… Не сдерживайся…
Дима вдруг резко поднял голову и пронзил меня взглядом. Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга.
А потом он вдруг подтянул сброшенный халат вверх и снова натянул на мои плечи.
Тяжело сглотнув, он покачал головой:
— Нет. Наш первый раз не будет второпях.
До меня с трудом дошел смысл его слов.
— Ты... не хочешь?
Он взял меня за руку и прижал ладонь к своему паху, где под джинсами ощущалась возбуждающая твердость.
Я поняла, что снова хочу ощутить его вкус. На этот раз хочу сделать это полностью самой. Горло до сих пор немного саднило от его грубого проникновения, но я поняла, что хочу еще больше.
Двигая моей рукой, Дима погладил свой член, позволяя мне ощутить всю мощь его возбуждения. Это было невероятное ощущение.
— Ты до сих пор думаешь, что я «не хочу»? – Он провел пальцем по моим губам. – Когда я кончаю от одного твоего прикосновения… И когда возбуждаюсь, думая о тебе… Не хочу, и поэтому в мыслях уже отымел тебя сотни раз. – Он лизнул мои губы. – А может и больше… Здесь, на кухне, возле бассейна, в душе… На комоде… И у стены…
 
Произнося каждое слово, он легонько прикусывал мочку моего уха, от чего по телу проходили двести двадцать вольт жара и удовольствия.