Счастье приходит летом

 
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Джоанна глубоко вздохнула и напомнила себе о решении оставаться спокойной и вежливой — другого выхода не было. Если она будет злиться, это обернется против нее. К тому же Майкл может подумать, будто Джоанна все еще страдает от боли, причиненной ей шесть лет назад. Не дай Бог, ему покажется, что он все еще может оказывать на нее влияние.
Она нашла его в кухне — Майкл намазывал маслом ломтик ноздреватого белого хлеба. Он успел надеть темные джинсы и рубашку кремового цвета, из-под которой выглядывала темная поросль на груди. Майкл причесал свои густые вьющиеся волосы, придав им какое-то подобие прически, но от него так и веяло с трудом обузданной чувственностью.
— Ты передумала уходить? — спросил он, и его холодные синие глаза на мгновение встретились с ее взглядом.
Изобразив улыбку, Джоанна сказала:
— Как ты угадал?
— Когда я выходил из комнаты, то увидел, что мальчик спит.
Джоанна проигнорировала презрение, которое, как ей показалось, прозвучало в слове «мальчик», и ответила с удивившей ее саму невозмутимостью:
— Похоже, поездка его сильно утомила. Едва добрался до кровати, как тут же отключился.
Казалось, Майкла это абсолютно не заинтересовало. Он йоказал на кастрюльку с вязким консервированным супом и спросил:
— Будешь есть?
— Нет-нет, спасибо.
— Ты должна поесть. — Он открыл дверцу шкафчика. — Вот, выбирай. — Лицо Майкла казалось совершенно бесстрастным, и Джоанна никак не могла определить, что у него на уме. Возможно, он, подобно ей, обдумал свое поведение и теперь сожалел о сказанных грубостях. От его заботливости ей вдруг стало неловко. — Я сейчас звонил матери, — произнес Майкл, помешивая суп.
— Правда? — Джоанна обернулась с банкой мясного рагу в руках.
Майкл залез в холодильник и вытащил бутылку вина. Вино с супом?
— Я хотел выяснить, что здесь все-таки происходит и почему нас обоих пригласили сюда…
— И что же? — нетерпеливо поторопила Джоанна, пока Майкл шарил по ящику в поисках штопора.
— Она извинилась за недоразумение. Произошло странное совпадение. Мама пригласила меня, Джим — тебя, и они не обсуждали это друг с другом. Больше всего их беспокоило, что дом будет стоять пустой.
Джоанна ошеломленно посмотрела на него.
— Вот как? Совпадение? И она даже извинилась?
— Я же тебе говорю. Действительно произошла накладка. Она полетела к моей тетке, а твой отец — в Бостон, и у них просто не было возможности договориться. — Голос Майкла был подозрительно ровным и спокойным.
— По-моему, довольно неубедительно. Хочешь знать, что я думаю? Мне кажется, отец специально ничего не рассказал твоей матери, он ведь знал, что ей эта затея не понравится. Бьюсь об заклад: Вив узнала, что он пригласил меня на лето, только когда ты ей позвонил.
В этот момент попытка Майкла открыть бутылку увенчалась успехом.
— Разве я не права?
Ответа не последовало, и Джоанна взяла открывалку для своей банки.
— Что же нам теперь делать? Что она предложила?
— Она предложила тебе возвращаться туда, откуда ты приехала.
Джоанна метнула в сторону Майкла взгляд, постаравшись сделать его уничтожающим.
— А потом подключился Джим и предложил мне пойти в мотель. В общем, посередине спора я повесил трубку.
— Отлично! И что же теперь? Я хотела остаться на все лето.
— И я тоже.
Они смотрели друг на друга, не видя выхода.
— Я не уеду, — сказала Джоанна, более непреклонно, чем следовало. — Я уже второй месяц рассказываю Кэйси об этом острове. Он ужасно расстроится, если узнает, что мы возвращаемся домой. Ты не представляешь, как он этого ждал… Собрал все свои игрушки, чтобы играть на пляже… Мы с ним составили список покупок. — Тут она подумала о том, как важно ребенку побыть здесь, уйти от всего, что постоянно напоминало ему об отце… — Я не уеду, — твердо повторила она.
— Я тоже, — парировал Майкл. — Я сюда не загорать приехал, крошка. У меня очень важная работа. — Он так резко поставил бутылку на стол, что немного вина выплеснулось. В следующее же мгновение Майкл, казалось, пожалел о том, что выказал свое раздражение, и кое-как выдавил из себя улыбку.
 
— «Я сюда не загорать приехал, крошка», — передразнила она с такой же притворной улыбкой, как и его.
— А тебе это не помешало бы: ты бледная, как привидение. И к тому же кожа да кости. Ты вообще когда-нибудь ешь?
Майкл разглядывал Джоанну так, что ей стало неудобно. И вдруг она почувствовала странное желание швырнуть банку — вместе с мясным рагу и открывалкой — в его загорелое, наглое лицо. Но сдержалась.
— Спасибо, — только и сказала она. — Ты всегда умел делать комплименты. — Она вывалила рагу в кастрюльку и поставила ее на конфорку.
Майкл стоял совсем близко, и это действовало ей на нервы. Казалось, между ними образовалось электрическое поле, и когда они случайно прикоснулись друг к другу, то отпрянули в стороны, будто их обоих ударило током.
Наконец Майкл нарушил молчание.
— Как ты жила все это время? — спросил он таким небрежным тоном, будто хотел поиздеваться.
— Превосходно! — буркнула она. — А ты?
— Отлично! — Он будто ужалил ее в ответ. Джоанна выгребла свой наспех приготовленный ужин в тарелку.
— Значит, ты жил отлично, а я — превосходно, но это не решает нашей проблемы. Как ты считаешь? — Сказав это, она повернулась на каблуках и направилась в столовую.
Минуту спустя к ней присоединился Майкл. Он так небрежно вез сервировочный столик на колесиках, что посуда на нем подпрыгивала и бренчала. Джоанна посмотрела на тарелку с мутноватым супом и пришла к выводу, что ни один из них сегодня не получит приличного ужина.
Резким, нервным движением Майкл поставил на стол свою тарелку и налил в бокал вина. Потом он сел за стол и, не прикоснувшись к еде, стал пристально глядеть на Джоанну. Ей стало не по себе.
— Ты что, не будешь есть? — спросила она. Он не отвечал, но и не отводил от нее взгляда.
Стараясь не смотреть на него, Джоанна ела и глядела по сторонам.
— Послушай, Джо, давай не будем пикироваться. Какой в этом толк? — наконец произнес он примирительным тоном.
— Полностью с тобой согласна.
— Что, если мы оба тут останемся? — спросил он, глубоко вздохнув.
У Джоанны чуть не выпала из рук ложка.
— Ты что, серьезно?
— А что еще делать, черт возьми? Мы оба по праву приехали сюда, и ни ты, ни я не хотим уезжать.
Чувство тревоги пронзило Джоанну.
— Это невозможно!
— Почему? Мы взрослые люди.
— И что это должно будет означать? — занервничала Джоанна, ведь они уже не были восторженными юнцами, для которых совместное пребывание под одной крышей значило бы непомерно много.
— Это значит, что мы должны так рассчитать свое время, чтобы не путаться друг у друга под ногами. Конечно, твой мальчик — это дополнительные трудности, но…
Тут Джоанна взорвалась, несмотря на свое решение оставаться вежливой:
— К твоему сведению, у моего сына есть имя! И с тобой ничего не случится, если ты его запомнишь!
— Ладно, Джо, успокойся! — отрывисто произнес он. — Я не хотел тебя обидеть.
— Уж конечно!
Несколько мгновений воздух словно сотрясался от гнева, но постепенно все успокоилось, как будто улеглось облако пыли. Однако теперь Джоанна была уверена, что это только внешнее спокойствие. Они старались вести себя дружелюбно, а сами были как голые провода, и это путало ее.
Видит Бог, шесть лет назад у нее появилось достаточно причин, чтобы злиться на него. Как же бесчестно он поступил по отношению к ней! Так убедительно играл в любовь, столько наобещал, понимая при этом, как она неопытна и впечатлительна. Бесчестно, бессердечно Майкл заманил ее в круговорот чувств, не переставая при этом втайне встречаться с Банни. Ложь и обман, прикрытые показной искренностью, неуважение к ней — вот что больше всего оскорбляло Джоанну. Да, она была уничтожена, когда узнала, что на самом деле представляет собою Майкл Мелоун. Ей еще не приходилось так горько плакать, как в ту ночь. Но когда пришло утро, она поняла, что рассержена. Ужасно рассержена.