Счастье приходит летом
Нейтан очень обрадовался и несколько минут говорил о своих магазинах, но вскоре прибыли еще двое гостей, и Джойс многозначительно посмотрела на Майкла. Тот кивнул в ответ. Они понимали друг друга без слов, и у Джоанны болезненно сжалось сердце.
— Извините нас, — сказала Джойс, взяв Майкла под руку, — мне нужно познакомить Майкла с одним человеком. А вы, пожалуйста, будьте как дома. Бар к вашим услугам. — И они с Майклом удалились.
Сначала Джоанне показалось, что освоиться здесь трудно — собранное Джойс общество было хоть и небольшим, но, несомненно, избранным. Писатели и художники, жившие на острове, а также политики, журналисты и бизнесмены из Нью-Йорка. Но стоило им узнать, кто она такая, они сразу начинали выказывать к ней такое расположение, что Джоанне даже смешно становилось.
Сразу было видно, что это не просто вечеринка для друзей — Джойс нарочно собрала всех этих людей вместе, для рекламы. Ей хотелось, чтобы влиятельные личности из сферы искусства и массовой информации оценили ее талантливого подопечного. Джойс организовала все это исключительно для его пользы — среди приглашенных был даже Дуглас Мак-Крори, владелец «Гейтуэй букс».
Джоанна пожалела, что пришла: Джойс была не только красивой и умной женщиной, но и необходимой движущей силой в карьере Майкла. Они с Майклом составляли чудесную пару — Джоанна никогда не смотрелась рядом с ним так эффектно.
Джоанна довольно много выпила, но ее переживания от этого не исчезли. Где бы она ни находилась и с кем бы ни разговаривала, она постоянно чувствовала его присутствие. А когда их взгляды встречались, Майкл озабоченно хмурился. Она попробовала было завязать с ним разговор, но после нескольких бессвязных предложений он извинился и ушел. Может, он стыдится ее? Не хочет, чтобы все эти люди подумали, будто у них есть что-то общее?
Будь она проклята, если из-за него потеряет уверенность в себе. Даже если она чужая в этом обществе, все равно ей нечего стыдиться. Все считают ее очень интеллигентным и творческим человеком. Кроме того, последние шесть лет она провела не в пустом пространстве — каждую неделю прочитывала по книге, состояла в читательском совете при библиотеке, помогала устраивать лекции и показы слайдов. Даже работа в магазине имела свои преимущества ежедневные встречи с людьми самых разных профессий, из самых дальних уголков страны…
Но к половине одиннадцатого Джоанна была сыта всем этим по горло.
— Нейтан, тебе не кажется, что нам уже пора?
— Конечно, дорогая. Пойдем попрощаемся с хозяйкой.
Они подошли к Джойс, беседовавшей с мистером Мак-Крори. Майкл, как и на протяжении всего вечера, стоял рядом.
Джоанна вскинула подбородок и выжала из себя еще одну улыбку.
— Джойс, мы собираемся уезжать.
Она говорила это, старательно избегая холодного взгляда Майкла.
— Так скоро?
Нейтан улыбнулся и обнял Джоанну за талию.
— Я не видел эту женщину уже две недели — вы ведь понимаете меня?
Джойс засмеялась, метнув на Майкла быстрый взгляд.
— Конечно. Да, пока вы не ушли, Джоанна, я бы хотела вас поблагодарить.
— Меня? За что?
— За то, что вы помогали Майклу. Я слышала, вы были усердной машинисткой.
Джоанна глянула на Майкла. Да, конечно, она печатала для него, но делала гораздо больше этого: подбадривала, уговаривала, порой критиковала и даже вдохновила на написание нескольких важных страниц.
А потом — были ведь замечательные прогулки на лодке в золотистых сумерках, смех за приготовлением ужина, тихие спокойные беседы на веранде… Ей казалось, что она делала намного больше, чем просто перепечатывала страницы.
Но в глазах Майкла не было ничего — ни дружеских чувств, ни даже благодарности. Казалось, будто он с ней вообще не знаком.
Столкнувшись с очередной волной отчуждения, Джоанна держалась мужественно.
— По сравнению с вашей помощью это просто мелочь.
Джойс самодовольно улыбнулась в ответ.
— Доброй ночи, — сказал Нейтан. — Еще раз спасибо, что пригласили.
Джоанна отвернулась и пошла прочь, в горле у нее беззвучно клокотали рыдания.
* * *Простившись с Нейтаном, Джоанна вышла на крыльцо. Сегодня Кэйси ночует у Мэг, и дом полностью принадлежит ей. Майкл наверняка явится очень поздно, если вообще явится.
В небе сияла огромная луна, освещая дорожку, посыпанную битыми ракушками. Джоанна села на верхнюю ступеньку и аккуратно обернула лодыжки шелковым подолом. Все излучало какое-то неземное свечение — отсюда и до самого моря. Жужжание насекомых и то казалось посеребренным луной.
Джоанна прислонилась к перилам и вздохнула.
Ей все еще было больно оттого, что Майкл ее игнорировал. Неужели она не вписалась в общество? Или Джойс настолько овладела его вниманием, что он больше никого не замечал? А может, за стенами этого дома она вообще для него ничего не значит? Возможно, их отношения всегда ограничивались только летним коттеджем.
Джоанна сморгнула накатившие было слезы. Она так любит Майкла, и ей хочется, чтобы он тоже ее любил. Она хочет быть частью его жизни и остаться здесь, вместе с ним — навсегда. А сознание того, что она не может этого сделать, что она не нужна ему, так мучительно…
Она прислушалась к тихому гулу океана, все сильнее чувствуя, будто ее лишили чего-то самого важного. Гипнотический ритм волн уносил ее вдаль, на шесть лет назад, когда Майкл не был таким неприступным. Та ночь очень походила на эту — тихая и знойная, и воздух окутывал их кожу, словно бархат. Они спустились на пляж после ужина и лежали на плотном одеяле, глядя, словно завороженные, друг другу в глаза…
— Джоанна, — прошептал он тогда.
— Что?
— Ничего. Просто мне захотелось произнести твое имя. Оно так чудесно звучит.
А она рассмеялась и возразила: у нее ужасное имя — такое простое и старомодное. Но Майкл покачал головой.
— Для меня это самое прекрасное имя на свете. Джоанна! Эти маленькие три слога сводят меня с ума…
У Джоанны по щеке скатилась слеза — она вспомнила пьянящую глубину его взгляда, когда он посмотрел на нее, вспомнила, как крепко они сжали друг друга в объятиях, как сплелись их ноги… Даже теперь она ощущала его сильное мужественное тело всем своим существом…
— Джо, ты понимаешь, как сильно я тебя люблю? — прошептал он. — Я никогда ничего подобного не чувствовал. Мы так близки, и мне кажется… кажется, что мы с тобой муж и жена.
— Я люблю тебя, Майкл, я всегда буду тебя любить.
— И я буду любить тебя вечно, — поклялся он. — Джо, мы связаны гораздо более крепкими узами, чем официальный брак. В некоем таинственном, духовном смысле мы с тобой — супруги.
— Ох, Майкл! Если бы это было правдой. Он нежно улыбнулся и поднялся на ноги.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Вот, это как раз подойдет. — Он держал в руках комок водорослей.
— Что?
— Ваши цветы, мадам, — с изящным поклоном ответил он. — Ты же хочешь, чтобы мы поженились…
Она смотрела на него во все глаза, а он притянул ее к себе и вручил хрупкий «букет», а потом набросил ей на плечи усыпанное песком одеяло вместо свадебного наряда.
— Майкл, иногда я готова биться об заклад, что ты сумасшедший!
Но Майкл был непоколебим. Он с ходу начал декламировать стихи, сопровождая их комической жестикуляцией.
— «И шепот моря будет нам отрадой, моя любовь, а пляж священный — нашим храмом».
— А как же священник? — спросила она. Джоанна помнила, какое серьезное выражение приняло его лицо, как взгляд его устремился к морю, залитому лунным светом, и к звездам.
— Он здесь. Он нас слушает.
Майкл взял ее руку в свои и прижал к сердцу.
— Джоанна, я не знаю, какими словами это можно выразить, но сводится все к одному: я люблю тебя. Ты моя душа, мое дыхание, радость моей жизни. С этого дня я принадлежу тебе — целиком и навсегда.
Его взгляд был таким глубоким, искренним и любящим, что она едва смогла ответить:
— А я — тебе, Майкл, целиком и навсегда. Куда бы мы ни пошли, что бы мы ни делали, вместе или порознь — отныне и навечно мы будем единым целым.