Месть мажора (СИ)
– Пусти!
Толкаю его и врываюсь в реанимацию. Меня кто-то пытается оттащить, но я вижу только милое лицо, открывшееся вдруг в просвете между врачами. На нем – застывшая кровь, многочисленные царапины и ссадины.
– Лера, я здесь! – кричу, не контролируя себя.
– Уведите его! Немедленно!
– Господин, вы мешаете.
– Нет! – вдруг вижу, как ресницы Леры шевелятся. – Смотрите! Она приходит в себя!
– Убирайтесь!
Меня выталкивают, но я цепляюсь за кровать, за стены, сползаю на пол, а взгляда не отвожу от любимой. Вот она открывает глаза и смотрит прямо на меня. Ее пальцы шевелятся, словно она хочет взять меня за руку.
– Пожалуйста, пустите к ней. Прошу, – из горла вырывается стон.
И вдруг не чувствую больше давления на руки. Сразу вскакиваю и падаю перед кроватью на колени.
– Эрик… – тихо зовет Лера. – Эрик…
– Да-да! – целую ее холодные пальцы. – Я здесь, любимая. Все будет хорошо.
– Эрик… Э…
Глаза закрываются, короткое пиканье слышится над головой.
– Что это? Что с ней?
– Пустите!
Меня оттаскивают от кровати. Врачи плотной стеной закрывают Леру. А пиканье все громче, оно бьет по ушам, проникает в каждую клетку тела и вдруг обрывается на полуноте. В наступившей тишине звучат страшные слова:
– Время смерти: два часа тридцать одна минута.
– Убь-ю-ю-ю! – дикий рев вырывается из глотки. – Убью!
Меня волоком вытаскивают из палаты. Но мне уже все равно: мир замирает в эту минуту, перестает существовать. Где-то плачет мать Леры, причитает ее отец, что-то говорит без остановки секретарь, а я вижу только глаза любимой, слышу последнее слово, сорвавшееся с губ.
– К сожалению, – разводит руками дежурный врач. – Удар в голову, тяжелый отек мозга. Повреждения, не совместимые с жизнью. Вам нужно пройти, подписать бумаги.
– Бумаги? Какие на хрен, бумаги? Пустите меня к ней!
Санек удерживает меня на месте, не дает пробиться обратно в палату. Я опускаюсь на пол, обхватив голову руками. Сколько времени так проходит, не знаю, но в сухих глазах слез нет, мысли заканчивают беспорядочную чехарду. Теперь у меня есть цель: найти и уничтожить ту тварь, которая сделала такое с моей любимой.
– Я сам на все заплачу, – останавливаю порыв растерянного отца и поворачиваюсь к помощнику. – Санек, займись организацией похорон.
Эти дни живу, как в тумане. Дома не показываюсь, на звонки не отвечаю. Ночую в маленькой квартирке Леры, где я был так счастлив, и ищу, ищу, ищу…
Санек использует все связи, чтобы добыть записи ближайших к остановке камер наблюдения. Одна висела над светофором, другая – на стене аптеки.
Потихоньку начинает вырисовываться цельная картина. Лера сидела на остановке, когда старый Мерседес занесло на дороге, машина закрутилась так сильно, что разглядеть ни водителя, ни номер было невозможно, белое пятно и только. А потом она и вовсе пропала с поля зрения.
Но на остановке повреждений не было, значит, автомобиль не врезался в нее. Тогда почему Лера пострадала?
– Может быть, – предполагает Санек, – Валерия Ивановна увидела аварию, испугалась и выбежали из укрытия?
– Прямо под колеса? Моя Лерка не похожа на истеричку.
– Или, не дождавшись автобуса, она решила пойти пешком, тут ее и накрыло?
– Не сходится. Ты, говоришь, что нашел ее на стройке?
– Да, она лежала за ограждением.
– А что было рядом?
– Строительный мусор, кирпичи, бетонные плиты.
– Погоди, тогда Мерседес, тут каким боком?
– Полиция нашла осколки фары, но далеко от того места, где лежала Валерия.
Закрываю глаза, в голове каша, эмоции держу в узде, не время раскисать, но загадочная смерть Леры сутками не дает покоя. Нутром чувствую, что в гибели любимой виноват Мерседес, но как?
– Санек, надо вычислить все проезжавшие машины, и добыть записи с их видеорегистраторов. Кто-то наверняка видел аварию или пересекался с Мерсом. Слишком заметная машина.
– Полиция ведет расследование.
– Санек, займись! – подхожу к нему ближе, кладу руку на плечо, смотрю прямо в глаза, помощник не отводит взгляда. – Полиция может скрыть правду. Я… сам… хочу… знать…
– Хорошо. Борис Сергеевич уже в курсе ситуации, – добавляет он тихо.
– Доложил?
– Простите, обязан. Он мой босс.
Молчу, размышляю. Если батя все знает, вмешиваться не будет: смерть Леры ему на руку. Дьявол! Хлопаю себя по лбу, Санек удивленно поднимает бровь.
– А если авария просто случайность? Вдруг ноги растут из другого места?
– Нет, не верю. Борис Сергеевич не опустится до такой низости. Ему не надо.
– Плохо ты знаешь моего отца.
– Нет, нет! Босс не уголовник, а бизнесмен. Он будет действовать по-деловому: предложит деньги, престижную должность, квартиру, машину…
– А вдруг уже предлагал, а Лера не согласилась?
– Эрик Борисович, вам нужно отдохнуть.
Ловлю сочувственный взгляд помощника: кажется, он думает, что я спятил. Какой тут, к черту, отдых, когда душа горит от горя и ненависти к человеку, который сотворил такое зло!
И все же и полиция, и помощник действовали одними методами. Через два дня я вглядывался в экран ноутбука, пытаясь рассмотреть водителя Мерседеса. Видеорегистратор встречной машины мельком захватил лобовое стекло у водительского места. Но картинка была странная: хорошо виднелись очертания головы, но без лица.
– Чертовщина какая-то! Не пойму, кто там, баба или мужик?
Определить шофера так и не удалось, очевидца аварии тоже не нашли, зато айтишники сумели вычислить номер машины.
Санек добывает материалы и привозит мне досье на хозяйку Мерса. Я открываю папку.
– Какого хрена? – срывается с губ.
Растерянно смотрю на Санька.
Глава 9. Арина
Мама решительно отодвигает меня в сторону и прячет за спиной.
– Молодой человек, никуда с вами моя дочь не пойдет! – заявляет она.
– Мы хотим только побеседовать, – вежливо улыбается пухляш. – Есть вопросы.
– Говорите здесь или проваливайте!
Я испуганно оглядываюсь. Баба Галя крутится где-то рядом и подслеповато вглядывается в полицейских. Зрение у нее старческое, зато слух отменный.
– Мамочка, или домой, – обнимаю маму. – Все хорошо. Наверняка какая-то ошибка. Скоро все разъяснится.
Но тихая и спокойная мамуля вдруг показывает бойцовский характер.
– Нет! Не прогоняй меня! Я сойду с ума, пока буду ждать новостей, – она поворачивается к пухляшу и приказывает: – Говорите!
– Эта машина на днях побывала в аварии, – начинает тот.
– Как в аварии? – мама смотрит на меня. – А ранка на лбу?
Тут я пугаюсь: сейчас она сболтнет лишнего, а мне потом придется оправдываться. Отвожу ее в сторону.
– Мама, ты видишь, со мной все в порядке, с Мерседесом тоже. Была гроза, а тормоза работали не очень хорошо, вот нас и закрутило на дороге. Все!
– Но полиция…
– Это ее работа. Увидели по камерам сложную ситуацию, теперь выясняют, что произошло. Иди домой, не давай пищу для сплетен. Смотри, баба Галя вокруг нас крутится. Я вернусь через час, и мы поедем в салон.
Целую ее в щеку и провожаю к подъезду. Я благодарна полицейским за то, что они терпеливо ждут меня.
В участок я отправляюсь на Мерседесе, так попросили оперативники.
– Пока мы с вами будем беседовать, машина пройдет тесты. Не возражаете?
– Нет, конечно, мне бояться нечего, – гордо отвечаю я, хотя у самой поджилки трясутся.
«Что случилось? Откуда полиция? Зачем я им понадобилась?» – крутятся в голове вопросы, а в руке сжимаю телефон и мучительно прикидываю: позвонить Матвею или нет? Решаю не тревожить любимого, пока не выясню, что от меня понадобилось полиции.
В кабинете следователя прохладно, негромко шумит кондиционер, седой, полноватый мужчина перебирает на столе бумажки, взмахом руки предлагает мне стул.
– Ну-с, приступим? Арина Романовна Васильева – это вы?
– Да.
– Машина записана на вас?