Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ)
— Это ты пялишь резиновую бабу?! — назвал я написанный Клаудией дурацкий пароль.
— Это мышь за стеной пищит, кретин!
Ответ, столь же дурацкий, был правильным. Секунду спустя дверь отворилось — и передо мной предстало лицо коротко стриженного парня лет двадцати пяти. Мне понадобилось время, чтобы узнать его. Серо-голубые глаза, которые я привык видеть затуманенными яростью или отупением, были теперь вполне ясными. Правда вот, белки глаз были покрасневшими, а под ними пролегали темные круги, похожие следы от хронического недосыпания. Парень выглядел осунувшимся и нездоровым.
— Капитан, — тихо произнес он, ощутимо волнуюсь.
— Донни? — недоверчиво переспросил я.
Смущенно кивнув, бывший легионер, с которым я когда-то познакомился в реабилитационном центре «Тихие сосны» в 93-ем, жестом предложил мне войти. Через минуту я уже сидел на кресле у окна в маленькой, бедно обставленной комнатушке. Парень присел на кровать рядом со своим рюкзаком, который он еще не успел распаковать.
— Понимаю, вряд ли вы ждали меня здесь увидеть, сэр. Последний раз, когда мы виделись, вы как следует накостыляли мне и этому засранцу Питу Хендриксу в «Доброй Надежде». Жаль только, что пожалели. Надо было бить нещадно. Может, дурь бы из меня быстрее вышла.
— Ты в завязке? — сразу перешел к делу я, вглядываясь в движения парня.
— После той самой взбучки, да еще и когда я узнал о смерти Питера Коллинза — в тот же день я послал ублюдка Хендрикса под три черты. Сказал себе: я слезу с этого дерьма, как в свое время слез ты! Стану снова хозяином своей жизни!
— Почему ты не связался со мной? Или с кем-нибудь еще из клуба? Тебе бы помогли.
— Я знал, что вы примете меня даже после всего, что было. Но мне было стыдно. Чем больше я отходил, тем яснее понимал, каким сукином сыном я был, что я творил вместе с этой паскудой Питом. Я не мог заставить себя посмотреть в глаза тебе и мужикам. Просто не хватало духу.
Донни смущенно уставился в пол. Затем продолжил:
— Я решился лишь тогда, когда услышал о собрании «носка». Вы, наверное, не видели меня в зале Китайского театра. Я был в задних рядах, не высовывался. Боялся, что меня узнаете вы, или Чако, или Илай. Но я выслушал вашу речь от начала до конца. И в тот момент я понял, что пойду за вами хоть на край света. Что я заставлю этих гребаных ублюдков ответить за то, что они сделали со мной, с вами, с другими ребятами. Ответить за «Валькирию». За все!
Губы Донни, бывшего бойца «Железного Легиона», решительно сжались.
— Я пошел вместе с другими на площадь Содружества, защищать людей. Но… вы сами там были. «Автоботы» нас раскидали. Меня буквально размазали по асфальту. Подержали пару суток в обезьяннике — и выбросили. Тогда я понял — время молчания и стояния на площадях закончилось. Суки, сотворившие все это с нами — порождение этой власти. И они никогда не будут наказаны, пока эта власть у них в руках. Сопротивление — единственный выход.
— Как ты попал к ним? Они не берут людей просто с улицы.
— У меня был знакомый, у которого был там знакомый… как-то так, — пожал плечами Донни. — Ясное дело, вначале мне до конца не доверяли. Поручали роль «пушечного мяса», охранника на массовых акциях. Но люди с настоящим боевым опытом в Сопротивлении очень нужны. Так что, когда я проявил себя на паре акций — меня записали в боевой отряд.
— Почему «Скандинав»? Я не знал, что ты родом оттуда.
— Мне сказали, что позывной необязательно должен быть тесно связан с моей настоящей личностью. Даже лучше, если он не будет у всех знакомых ассоциироваться со мной. Вот мне и пришло такое в голову. Наверное, из-за «Валькирии». Ведь Валькирия — это персонаж из северных мифов, так?
— Да, — кивнул я, удивившись, что он об этом знает.
— Я много читал в свое время, — скромно заметил парень.
Я вновь повернул вопрос к делу:
— Как ты нашёл меня?
Он посмотрел на меня, вздохнул, и признался:
— Едва я узнал, что вас освободили, я сказал себе — если только мне удастся найти вас, то я наконец найду в себе смелость, и скажу вам все как есть. Я прямо задал вопрос командиру своей ячейки. Выяснилось, что он знает другого командира ячейки. Тот — знает еще кого-то. Наверное, так по цепочке это до вас в итоге и дошло. Мне просто велели прибыть сюда, заселиться в эту комнату, и ждать.
— И что же ты хотел мне сказать?
— Что я очень сожалею о содеянном, — изрек парень, опустив глаза. — Это был не я. Не совсем я. Вы должны понимать это, сэр. Но я все равно виноват. Мне следовало бороться. И у меня были люди, готовые поддержать. Но я смалодушничал. Я не верил, что смогу. Не готов был к этой боли. Идея Пита сидеть на «чернухе» казалась меньшим злом. Это все равно не была настоящая человеческая жизнь. Но, по крайней мере, в ней не было постоянной ломки.
— Донни, на твоих глазах срывались многие ребята в клубе. Разве ты видел, чтобы я кого-то из них осуждал? Это может случиться с любым из нас. Мы все обречены с этим жить. Словно ходим по тонкому льду. Стоит ему дать хоть в одном месте трещину — и мы на нем не удержимся. Особенно если рядом нет того, кто поможет.
— Вы — не такой, капитан. Вы — по-настоящему сильный человек!
— Твой «по-настоящему сильный человек» убивал ни в чем не повинных людей, находясь под «Валькирией», Донни. Слепо, со стеклянными глазами и без задних мыслей. Я был игрушкой в руках Чхона. Как и мы все.
— Чхон — это генерал? Главный в Легионе?
Я тяжело вздохнул. Вспомнились допросы в СБС, разговор с Мей Юнг, их круглые глаза при упоминании «какого-то Чхона». А затем — мой кошмар (а может быть, вовсе и не кошмар) во время заточения в карцере в «Чистилище».
— Ты не знал его, Донни?
— Я был всего лишь рядовым, сэр. Мясом. Знал лишь своего прямого командира. Мне не было дела до того, кто стоит выше. Вы ведь знаете, задавать вопросы в Легионе было не принято.
Я горько усмехнулся и пробормотал:
— Всюду одно и тоже.
Донни непонимающе нахмурился.
— Что вы имеете в виду, капитан?
— Меня зовут Димитрис, Донни. Я давно уже никакой не «капитан».
— Да, сэр.
— И не «сэр».
— Да… Димитрис.
— Чхон — словно злой призрак. Или демон. Могущественный демон. Его тень нависает надо мной всю мою жизнь. И я не перестаю удивляться его способностям. Он творит страшные вещи, на которые мало кто из людей способен. Он давно должен был стать мрачной легендой. Ночной страшилкой для детей. Но он не оставляет за собой никаких следов. Его никто не помнит. О нем нет никакой информации в базах данных. Он словно бы и не существует.
— Ты веришь в призраков, Димитрис?
— Может быть, скоро поверю. Но не раньше, чем я выпущу в него пару обойм.
— Звучит как вполне сносный план. Вы знаете, где его искать?
— Понятия не имею. Все, кому я называю это имя, пытаются убедить меня, что я гоняюсь за тенью. Совсем недавно я наконец встретил, совершенно случайно, человека, который хорошо помнил его, и даже не раз видел лично. Это был капрал из Легиона, дезертир, заточенный в «Чистилище». И вот теперь этот человек мертв. Это была словно насмешка. Издевка судьбы.
Донни слушал меня внимательно и сосредоточенно.
— Это то, чем ты занимаешься, Димитрис? Ищешь его?
— А ты не знал, чем я занимаюсь, когда отправился сюда?
— Нет. Все, о чем я просил — чтобы меня передали под твоё командование. Лишних вопросов я не задавал. Сказал, что готов делать все, что от меня потребуется.
— Не очень-то умно — подписываться на работу, о которой ничего не знаешь, Донни. Мы ведь с тобой такое однажды уже проходили.
— Я знаю вас. И я доверяю вам как никому другому. Мы ведь с вами оба прошли через Легион. Нас обоих пропустили через мясорубку. Превратили наши жизни в кошмар. Нам точно есть, за что их ненавидеть.
Я посмотрел на парня испытывающим взглядом. Большие темные круги под его глазами и некоторые другие симптомы позволяли понять — он держится вдали от наркоты из самых последних сил.