Месть прошлого (СИ)

Всего гости пробыли в деревеньке три дня и на четвёртый собрались домой. Время они провели с пользой. Господин Шидай всё же сходил с Бешкой в соседнюю деревню и посмотрел, как идёт приживление руки у знакомца садовника. Лекарь был очень впечатлён. А по пути они ещё столкнулись с парочкой местных тварей, и от того оборотень впечатлился ещё больше. Но в особый восторг его привели местные лекарства, растения и даже земля. Майяри показалось, что господин Шидай вообще забыл, зачем они притащились на болота.
Викана и Ирривана водили посмотреть на «заснувшие» болотные делянки и даже лес. Болота сейчас были безопаснее леса – зверьё-то в спячке, – поэтому самым большим впечатлением для мужчин была вододышка, огненными клубочками спрятавшаяся под землёй. Делянка исходила паром, побулькивала грязью и иногда плевалась кипятком. Водивший их на прогулку Тошкан вволю нажаловался на «приблуд окраинных», повадившихся разорять посевы, и с нежным ворчанием нахваливал местных обитателей. «Они ж страхом маются и голодом».
А харен не отходил от Майяри. Он всегда держался немного в отдалении, в саженях двух, но смотрел пристально и не отводил взгляда, даже если Майяри сердито блестела глазами. Но больше не лез с объятиями и поцелуями. Девушку это одновременно радовало и расстраивало. Всё же целуется господин Ранхаш чудо как хорошо! Но воспоминания об удовольствии Майяри мужественно задавливала.
Увы, но деревенские прониклись к гостям таким расположением, что на Майяри то и дело посматривали с укором. Но и с пониманием тоже: всё ж по молодости все были горазды чудить да нервы сердешным попусту трепать.
Сборы вечером накануне отъезда неожиданно затянулись. Ни у гостей, ни у Майяри вещей-то особо и не было. Но не могли ж гавалиимцы свою девку отпустить с пустыми руками. Надо ж иметь хоть что-то, чтобы зад прикрыть. Господин Шидай ехидно назвал натащенные вещи «приданным». Самого его одарили ещё богаче. Лекарь уезжал с внушительным мешком лекарств, засушек из местных растений, и Бешка ему даже подсунул пару глиняных бутылей крепенького. Последнее прямо-таки растрогало оборотня, и подарок он принял с особой бережностью. Выпивка садовников вообще произвела на господина Шидая особое впечатление, он-то не ожидал, что она будет хоть малость хороша, но, как поняла Майяри, вино из абдарики сумело сместить с пьедестала обожаемую лекарем дику.
Легли уже все далеко за полночь, а встали, едва солнце успело выпростать первые лучи из-за горизонта. Майяри поняла, что ей не хочется уезжать, сразу же, как открыла глаза. Она не успела соскучиться по внешнему миру. Душа и сердце продолжали тревожно метаться, но и не уехать она тоже не могла: решение было принято – надо присмотреть за хареном.
Рыжжа ещё не пришла будить их, когда Майяри осторожно поднялась и, набросив на плечи тулуп, выскользнула из дома. Харен, конечно, тут же сел на своей постели, но девушка не стала смотреть, пойдёт ли он за ней. Напоследок она хотела испросить совета, да не у местных.
– Ты чаво? – удивился Бешка, когда девушка вошла в его избу.
– Мне бы… мне бы со Всеблагими поговорить, – промямлила та.
– А-а-а, – понятливо протянул мужик и махнул рукой в сторону пустой комнаты. – Ну так иди. Всеблагая туточки где-то хо̀дила. Видать, любопытны вы ей.
Майяри прошмыгнула в тёмную комнату, подумала, не рискнуть ли запалить светляк, и всё же не осмелилась. С молитвами к богам она обращалась в глубоком детстве, и с тех пор ни разу взывала к ним. Но тревога так разрослась, что девушка просто хотела услышать или увидеть какой-то знак от того, кто может взглянуть на будущее. Боги же на это способны?
Опустившись на пол, девушка в нерешительности замерла и в кои-то веки пожалела, что Бешка совсем не похож на жрецов, виденных ею ранее: те бы воззвали к богам, а садовник считает, что у Всеблагих проблем с «у̀хами» нет. Майяри даже, помнится, не сразу догадалась, что Бешка местный жрец. Здесь его называли болтающим с богами. Так-то гавалиимцы верили, что все могут говорить с богами, но у некоторых это получалось лучше других. Даже храм здесь был странный. Вот эта самая пустая комната, точнее, комната для бесед. Деревенские приходили сюда, когда им хотелось испросить совета у богов, также сюда приводили тех, у кого возникали разногласия, чтобы они разрешили спор под присмотром божеским, или отправляли на ночлег незнакомцев, чтобы Всеблагие приглядели за ними и зло творить не позволили. Бешка, правда, тоже приглядывал, а то вдруг боги не досмотрят.
 
– Есть тут кто-нибудь? – шёпотом спросила Майяри, чувствуя себя немного глупо.
За стеной, в избе, заскрипели половицы и Бешка тихо-тихо заговорил с вошедшим хареном.
– Мне бы… спросить, – девушка глубоко вздохнула и сцепила пальцы между собой. – Харену и господину Шидаю со мной будет безопаснее или без меня? Я… то есть харен… – Майяри запнулась, проморгалась и уже увереннее выдала: – Он самоуверенный упёртый идиот и действительно может схлестнуться с моим дедом. Мне в самом деле можно вернуться с ним или придумать, как зачистить ему память, и сбежать?
По комнате прокатился тяжёлый удручённый вздох, и девушка испуганно вздрогнула. Может, показалось? На болотах её воображение часто шалило: уж больно много опасностей было, и страх подстёгивал фантазии. Но более никаких звуков или видений не последовало. Майяри выждала пару минут и осторожно уточнила:
– Так что нас с хареном ждёт?
Ответа не последовало.
Девушка выждала ещё четверть часа и, чувствуя себя ужасно глупо, встала и вышла из комнаты. И столкнулась с горячими глазами харена. Нет, когда они казались холодными, определённо было спокойнее.
– Ну шо, полегчало? – полюбопытствовал Бешка.
Майяри неопределённо пожала плечами, но поблагодарила и следом за господином Ранхашем направилась на выход.
Солнечный свет успел разлиться розоватым молоком по восточной части неба, и деревня начала просыпаться. Верхняя ступенька неожиданно хрустнула под ногой Майяри, и девушка, испуганно охнув, завалилась вперёд. Харен едва успел развернуться и поймать её. В воздухе зазвенел тихий задорный смех.
– Ох, баловница, – вышедший за гостями Бешка широко улыбнулся.
Майяри не сразу поняла, что имел в виду садовник, а потом сообразила, что упирается ладонью в грудь харена. В левую половину. И испуганно отдёрнула руку. По губам оборотня скользнула почти незаметная улыбка, и он отпустил её.
И это ответ?! Девушка едва удержалась от негодующего фырканья. Одно слово – боги!
Проводить гостей вызвались Бешка и Тошкан. Рыжжа вволю намяла бока Майяри, трогательно прощаясь с ней, а затем так же обмяла и оборотней. Особенно досталось Викану: к мужчине, отмеченному вниманием богов, местные относились теперь, как к своему. Причёска его в этот раз радовала взгляд неровно обрезанными и торчащими в разные стороны прядями, а копна волос опять была пожертвована девкам.
– Эк у вас тута всё прекрасно! – Шидай с одобрением осмотрел стены хода, в который они зашли, чтобы миновать Порог.
– А мы поверху лезли, едва не убились, – поделился Викан.
– Так Майяри тожа по первой, пока нашенской не стала, через Порожек хо̀дила, – ответил Тошкан. – Пока кость ножную не сломала.
– Ну эта всегда приключения на свою задницу найдёт, – неодобрительно проворчал лекарь.
– Зато как ладно мы с ней большеголовики собирали, – с удовольствием протянул Тошкан. – Ты уж береги её, – велел он Ранхашу. – В хозяйстве она пригодна мало, но богами одарена щедро. Остальному ж сам научишь, коли на руки способный.
 
Викан почему-то фыркнул и поспешил отвести лукаво сверкнувшие глаза. Шидай одарил его недобрым взглядом, предполагая, куда могла завести «племянника» его распущенная фантазия.
Болота встретили путников зловещей тишиной, бульканьем и журчанием. Туман, поплотневший под солнечным светом до молочной пелены, влажной стынью пробирался под одежду и заставлял зябко ёжиться. Садовники тихо просвещали любопытного господина Шидая, рассказывая ему, где и что у них растёт, и вполглаза присматривали за молодёжью, чтобы в топь кто не нырнул. Майяри уже один раз провалилась левой ногой в яму, но харен выволок её раньше, чем она успела провалиться до середины голени и нахлебаться сапогом ледяной воды. Вытащил, тут же отпустил и отошёл под неодобрительными взглядами братьев.