Британский качок (ЛП)
Такая любопытная.
— Я не возражаю против этого. — Но иногда мне одиноко. Я просто не привык к этому. После многих лет жизни в общежитии с сотнями других парней, а затем в университетском общежитии, пребывание в одиночестве в доме, безусловно, это…
Тихо.
Не возражал бы против соседа по комнате, хотя желательно, чтобы это был не один из придурков, с которыми я дружу.
Неряшливые. Нечистоплотные.
Уолли Файнштейн пытался уговорить меня сдать вторую спальню, но я был в нынешней квартире Уолли, и это свинарник.
Грязная дыра.
Нет, точно нет.
Если бы у меня был сосед по комнате, это был бы кто-то аккуратный, кто убирал бы за собой, кто, возможно, даже был бы готов, я не знаю, кормить меня время от времени.
— Почему ты вдруг замолчал? — спрашивает Джорджи, снова уставившись на меня.
Я моргаю в ответ на нее.
— Ничего.
Она смеется.
— Я не спрашивала, что случилось, я спросила, почему ты замолчал.
У нее милый смех, такой же, какой я считаю ее.
Возможно?..
Нет.
«Она не будет жить здесь, ты, чертов ублюдок. Выбрось это из головы».
Но она заперта в проклятом общежитии и ухватилась бы за возможность выбраться оттуда.
«О, ты теперь добрый самаритянин, да? С каких это пор?»
Я крепко сжимаю губы.
— Ты странный человек, Эшли Джонс.
Просто Джонс.
Она явно ничего не знает о британской голубой крови, если собирается лишить меня части фамилии.
Я внимательно наблюдаю, как Джорджи суетится на кухне, вытаскивая посуду из ящиков и салфетки из подставок, добавляя к ужину молоко, масло и пакетики порошкообразного сыра.
Это не может быть хорошо для нас.
Она кладет сосиски в кастрюлю и смешивает все это вместе, в одну клейкую массу.
Мама бы под страхом смерти не приготовила бы такое. Или, вернее сказать, не позволила бы повару приготовить.
Мама не очень хороший повар — сомневаюсь, что она даже знает, как кипятить воду, — но могу с гордостью сказать, что я овладел этим искусством в общежитии Стоу, частной школы, где провел половину своей жизни.
Передо мной появляется миска, от которой исходит пар и…
Подозрение.
— Вот вилка и ложка. Не уверена, что ты предпочтешь. Я люблю есть вилкой, — бормочет она. — Приятного аппетита!
Джорджи пристально смотрит на меня.
Очевидно, ждет, когда я попробую первый кусочек.
Я неохотно беру вилку.
— Захвати хот-дог, — советует она.
Я протыкаю кусочек зубцами.
— Такая властная.
Джорджи пожимает плечами.
Съежившись — потому что, конечно, это меня убьет, — я подношу вилку к губам и кладу кусочки в рот, закрывая, чтобы прожевать.
Это попадает мне на язык.
Хмм.
Сыр.
Соленая сосиска.
Лапша.
Накалываю еще кусочек, нуждаясь во второй попытке для надлежащей оценки.
Кладу в рот.
Жую.
Хм. Не так уж ужасно.
Джорджи ждет, когда я что-нибудь скажу. Что-нибудь.
Еще не попробовала ни кусочка от своей порции.
— Ну?
Как будто она шеф-повар, отмеченный звездой Мишлен, ожидающий, когда критик оценит ее таланты.
Я медленно киваю.
— Неплохо.
Ее брови с надеждой приподнимаются.
— В самом деле? Не противно?
— Поверь мне, я бы сказал, если бы мне не нравилось.
— Хорошо. — Счастливая, она начинает ковыряться в своих макаронах с сыром.
— Ты сказала, что часто это ела?
— В детстве, да.
— Хм. — Это было бы идеальной едой в общежитии в Стоу, когда я был мальчиком. Легко. Несколько ингредиентов.
Кастрюля. Вода.
Сливочное масло.
Молоко.
Все просто.
Я случайно издаю довольный звук «М-м-м», который приводит Джорджи в восторг.
— Ура! — практически визжит она. — Я так счастлива, что тебе нравится.
— Полегче, тигрица, — говорю ей с набитым ртом, что грубо даже для меня. — Я сказал, что мне нравится — я не сказал, что хочу на этом жениться.
Прошло много времени с тех пор, как мне приходилось использовать манеры, вбитые в меня мамой и уроками поведения в школе.
Проклятый этикет — последняя чертова вещь, которую подросток хочет изучать, поэтому мы не очень спокойно сидели на уроках.
На этих скучных курсах было заработано много штрафных баллов.
Джорджи делает глоток шоколадного молока, и я делаю то же самое, поднося стакан к губам.
У меня и этого тоже не было.
Делаю большой глоток.
Оно холодное и очень вкусное. Ням.
Выпиваю залпом весь стакан, облизывая губы.
Джорджи сияет.
— Я боялась, что отравлю тебя. Я так рада, что тебе нравится, даже хот-доги.
— Сосиски?
— Остановись. — Она добродушно смеется. Интересно, бывает ли у нее когда-нибудь плохое настроение; Джорджи всегда кажется веселой. Бодрой.
За исключением того первого вечера, когда мы встретились — в ту ночь она определенно выглядела так, будто собиралась описаться.
Съев остатки того, что было в миске, плюс остатки того, что было в кастрюле, я встаю со своего места и убираю со стола, чтобы сполоснуть посуду в раковине.
— Ты не обязан этого делать, — говорит Джорджи с беспокойством в голосе.
Но она не горничная и пришла сюда не для того, чтобы убирать за мной.
— Ты готовишь, я убираю.
Девушка улыбается, прикусывая нижнюю губу.Тем вечером, еще долго после того как девушка ушла, я лежу в постели, думая о соседе по комнате, а потом о ней.
Джорджи.
Соседка по комнате.
Соседка по комнате Джорджи.
Если бы она переехала, ничего бы не случилось. Она была бы вне пределов досягаемости.
Почему?
Ты уезжаешь, и она тоже — она не хочет отношений.
Тем более с тобой.
Так ли это?
Понятия не имею.
Покончив с ужином, мы сели во внутреннем дворике рядом с небольшой ямой для костра, которую я сделал из блоков из магазина «Хоум Дипоу» [9], смеясь над нашими родителями, друзьями и товарищами по команде.
В основном над ее товарищами по команде.
Звучало так, будто они идиоты.
Быть с девушкой — это совершенно не то же самое, что тусоваться с парнями.
Это было спокойно.
Мило.
Джорджи рассказала о том, что почти никого не знает здесь, но подружилась с Наллой и Прией из нашего бизнес-класса. Как ей скучно и одиноко в общежитии…
Я хватаю мобильный с тумбочки, прежде чем успеваю передумать.
Я: Я тут подумал.
Джорджия: О боже. Это звучит серьезно.
Я: Я серьезно.
Джорджия: Это была фигура речи. Ты такой буквальный.
Джорджия: Что у тебя на уме, Джонс?
Я: Я тут подумал — а если бы ты жила со мной?
Джорджия: ЛОЛ
Я: Что тут смешного?
Джорджия: Ты. Это было так случайно и появилось из ниоткуда. Ты пьян???
Я: Я лежу и думаю об этом, и это имеет смысл.
Джорджия: Э-эм… что? Я тебе даже не нравлюсь. Почему ты хочешь, чтобы я жила с тобой?
Я: Кто сказал, что ты мне не нравишься? Ты накормила меня. Все прощено.
Джорджия: Тогда с тобой слишком легко…
Я: Большинство парней такие.
Джорджия: Ты сейчас серьезно? Ты же знаешь, я не могу просто съехать из общежития. Я плачу за то, чтобы быть здесь.
Я: Ты добровольно платишь за то, чтобы спать, мыться и есть в одной комнате, возможно, с двухъярусной кроватью.
Джорджия: Я не КУПАЮСЬ в своей комнате.
Я: Верно. Ты принимаешь душ в общей комнате в стрингах.
Джорджия: Я не ношу стринги в душе!
Я: Обувь. Обувь для душа.
Джорджия: О. Ты это имел в виду под стрингами [10]?