Любовница. Леди и дезертир
Между комнатами не прекращалась беготня, пока молодые леди одевались и укладывали свои волосы. Девушки восклицали по поводу нового платья Софии из серебристой парчи и заколки для волос, украшенной драгоценными камнями и страусиным пером. Когда она засомневалась, что ей надеть на шею, девушки уговорили ее надеть изысканное ожерелье из красных рубинов.
София не испытывала особого воодушевления по поводу бала, несмотря на то что постепенно перестала страдать от глубокой и острой боли сожаления, что вынуждена посещать эти светские рауты без Эндрю. Пришлось свыкнуться с нынешним своим положением. И готовилась она к этому балу отстраненно, без предвкушения, как будто ее нежные чувства были заморожены, чтобы никогда больше не оживать.
Спускаясь по лестнице на первый этаж, она напомнила себе, что Эндрю не был большим любителем танцев, но он был счастлив, стоя у стены, разговаривая и наблюдая, как танцует его жена. Однако перед ужином он всегда подходил к ней и приглашал на танец. Таким же деликатным и внимательным он был и в их самые интимные моменты. Даже когда он испытывал неистовое желание обладать ею, он никогда не требовал этого, он был чуток и нежен с ней. Эндрю всегда принимал во внимание ее желания, а она всегда отзывалась именно на его нежность. Она была счастлива в браке с Эндрю, не ведая, что значит испытывать грубую сексуальную потребность в мужчине.
Леди Беатрис и сэр Вальтер Монтегю все еще приветствовали гостей, они улыбнулись, когда София проскользнула мимо них, а Элизабет и Полина, стоявшие в компании молодых офицеров в парадной форме, посмотрели на нее с симпатией.
Когда София вошла в залу, все разговоры смолкли. Это смутило и удивило ее, она вовсе не намеревалась оказаться в центре внимания. Она оглянулась в поисках Эллвудов, но они еще не приехали, поэтому, когда Онория посмотрела на нее и улыбнулась с другого конца залы, София направилась туда, чтобы присоединиться к ней.
Расположенные с одинаковыми промежутками, вдоль каждой стены комнаты стояли канделябры, в каждом из которых ярким пламенем горело по тридцать свечей. Стоя напротив одного из них вместе с Онорией, София была окружена ослепительным сиянием, которое было довольно неприятно для глаз, поэтому она повернулась лицом к гостям.
Среди них она увидела и веселых, беспечных молодых людей, офицеров-гвардейцев, и гостей зрелого возраста. Недалеко от себя она могла слышать, как венский господин шепеляво разговаривает на ломаном французском с элегантной парой, которую она запомнила на приеме у принца в Карлтон-Хаусе. Немного дальше дородная леди в наряде из пурпурного атласа с янтарными бусами, размером с каштаны, разглагольствовала с симпатичной юной особой о музыке, древней и современной.
Музыканты, устроившись, начали величественную пьесу, которая мелодичным потоком соединилась с гулом голосов.
София обратила внимание на джентльмена, отошедшего от супругов Монтегю. Он прошел в другой конец залы. Окинув острым взглядом всю компанию, он заметил Софию. Ответив на его взгляд, она ахнула про себя. Она знала его: глубоко посаженные серые глаза, которые сияли из-под темных бровей, волосы цвета спелой пшеницы, более короткие, чем когда она видела его в последний раз, и модно остриженные, но по-прежнему непокорно падавшие на лоб. Это был он.
Это действительно был он, тем не менее казалось невозможным то, что он мог свободно пересекать великолепную танцевальную залу Монтегю, двигаясь по направлению к Софии. Не было ничего неуместного в его внешности: фрак из темно-синей дорогой материи, белый галстук, черные брюки… Но ей виделось лишь его мускулистое сильное тело. Тем временем, пока он шагал по направлению к ней, он удерживал ее взгляд, передавая содержащееся в нем послание через всю залу.
Это было двойное потрясение: видеть его и обнаружить, что сама она неспособна скрыть свое волнение.
Когда он подошел к ней, она вся дрожала.
Глава 9
Десерней отвесил Софии безукоризненный поклон, и она постаралась правильно присесть в реверансе.
— Леди Гамильтон, вы удивлены?
— Не то слово.
— Я надеюсь, что нашел вас в добром здравии?
Она пристально посмотрела на него:
— А вы, месье? — Она вспомнила его, чуть не упавшего в обморок у нее на руках, ощущение его кожи, страх за его жизнь. — Вы вполне поправились?
На его губах появилась еле уловимая улыбка, и он не ответил. В ней был задор, как будто он знал заранее, что она не станет задавать вопросы, которые действительно имели значение: «Что случилось с тобой после той ужасной ночи? Что, скажи на милость, ты делаешь здесь?»
София оторвала взгляд от него и заметила, что Онория смотрит на него с нескрываемым любопытством. Нужно их представить, пока ситуация не стала абсолютно ненормальной.
— Возможно, вы незнакомы со старшей дочерью хозяев дома? Мисс Монтегю, позвольте представить вам месье Жака Десернея.
В тишине, которая последовала за поклоном и обменом любезностями с обеих сторон, Онория сказала:
— Добро пожаловать, месье. Вы впервые в Брайтоне?
— Да.
— Вы здесь надолго?
— На несколько дней. Я приехал вместе с месье и мадам де Вийер, — он кивнул в сторону французской пары, стоявшей неподалеку.
— Маркиз! — воскликнула Онория. — Он большой друг моего отца. Да, они принадлежат к одному и тому же клубу в городе. Удивительно, что мы не имели чести познакомиться с вами ранее.
— Я только недавно приехал в страну.
Его голос был мягким и волнующим в контрасте с его крупной фигурой. Это было похоже на другие их встречи — она вспомнила то, как он говорил, как стоял, как смотрел на нее. София знала, что он изучал ее, делая каждое слово испытанием, он хотел вовлечь ее в разговор.
«Кто ты?»
Тот, кто стоял перед ней, был вовсе не осужденный Десерней; звание солдата было сброшено вместе с его изорванным в лохмотья мундиром. Его новая маска сидела на нем как влитая, словно он носил великолепно скроенную одежду и вращался среди таких людей, как маркиз всю свою жизнь. Тем не менее этот образ тоже, скорее всего, был поддельным. Она смотрела на него из-под прикрытых ресниц и узнавала его прямой, ищущий взгляд из тех их первых встреч. Он ждал, пока она сделает движение, скажет что-нибудь, но София совершенно не имела понятия, к кому она будет обращаться.
Она заставила себе произнести:
— Вы надолго приехали в Брайтон, месье?
Онория удивленно посмотрела на нее: она ведь сама пару минут назад задавала этот же вопрос, а в глазах Десернея мелькнула лукавая искорка. София поспешила продолжить:
— Я хотела сказать, вы здесь с какой-либо определенной целью?
— Да, чтобы увидеть вас.
Глаза Онории расширились еще больше, когда она переводила взгляд с одного на другого.
Сердце Софии бешено забилось.
— Вы думаете, — начала она гневно, затем постаралась смягчить свой тон, — что наше незначительное знакомство оправдывает такое заявление?
Его интонация была ровной.
— Все, что я знаю, это то, что я счел невозможным отказаться от приглашения на сегодняшний вечер. — Он повернулся к Онории и пояснил ей с приятной улыбкой: — Понимаете, мадемуазель, мы с леди Гамильтон уже встречались, больше, чем однажды.
Онория уставилась на него, совершенно растерянная, но очарованная, жаждущая услышать признание, которое он, казалось, собирался сделать.
София не могла выносить того, что он обсуждает их секреты с третьим лицом. Она неуверенно улыбнулась Онории и быстро проговорила:
— Да, дважды в Новом Южном Уэльсе и один раз в Лондоне. Месье Десерней недавно служил в вооруженных силах ее величества. Мы немного знакомы друг с другом через моего отца.
София увидела, как его лицо напряглось, и он посмотрел на нее с таким выражением, которое она могла интерпретировать с поразительной легкостью: упрек с оттенком презрения.
Голос Онории был восхищенным:
— Вы сражались за Англию? В каких войсках, месье?