Бывший моей сестры (СИ)

— Знаю, — он качает головой, — и не могу поверить, что говорю тебе все это. И даже после «великого провала». Я говорил тебе, София плохо на тебя влияла, и я был прав. Теперь я говорю тебе, что Ева такая же.
— Меня ничего не связывает с Евой. Это просто…
— Месть, — вмешивается Макс. — Я в курсе. Видишь ли, ты должен был последовать моему плану сразу же. Не было бы этой эмоциональной чепухи.
Изо всех сил пытаюсь сдержать кривую усмешку:
— Снести башню и потеряться?
— Вот именно! — смех Макса разносится эхом по пустому спортзалу. — Никаких обязательств, экспресс-секс без всякой там романтики.
Усмехаюсь и встаю, набрасывая полотенце на плечи. Подхватываю свою спортивную сумку и направляюсь к выходу.
— Ты задница, Макс.
— Нет, я просто говорю тебе правду. Не хочешь рассказать мне, что случилось с цыпочкой Гёршт на этот раз?
Веселье снова сменяется моим холодным отстраненным взглядом:
— Нет.
Макс поднимает две руки в знак капитуляции:
— Прекрасно, поступай, как знаешь.
 Глава 19 
— Пап, ты уверен, что это нужно делать так срочно? — осторожно сжимаю руку отца рядом со мной.
Внутренности наполняются беспокойством, когда замечаю слегка побледневшие щеки отца и нервничаю, что он находит эту встречу напряженной. Отец с быстрой улыбкой отмахивается от меня, сосредотачивая все внимание на пачке бумаг перед собой.
— Со мной все хорошо, Ева, перестань волноваться.
Улыбаюсь и ныряю взглядом в свои бумаги. Но, тем не менее, боковым зрением слежу за отцом, готовая броситься ему на помощь. Прошла неделя с тех пор, как его выписали из больницы, и сегодня был первый день, когда он вернулся к работе, настояв на том, чтобы я организовала экстренную встречу с Тимуром Энгбергом.
Я с головой ушла в работу, благодарная за то, что у меня есть что-то, что может отвлечь мои мысли от Тимура. К моему облегчению, я говорила с его личным помощником, который четко сообщил мне, что Тимура в городе нет, но на встречи он присутствовать будет.
Хоть с той злополучной встречи прошло больше недели, я все еще содрогалась при любом воспоминании. Мои ночи были проведены в бессонных раздумьях, снова и снова прокручивая сцену в голове. Боль и необходимость сталкивались внутри меня. Маленькая часть сожалела, что я остановила мужчину, в то время как большая часть была благодарна, что я не поддалась. Хотя все еще было больно, что он не сделал ни малейшего движения, чтобы остановить меня. Он позволил мне уйти, даже не взглянув на меня.
Боже, я извинилась. Так почему он был так зол? Конечно, мне следовало рассказать Тимуру правду о Марке раньше и избавить их всех от гнева, но я извинилась. Самое меньшее, что он мог сделать, это принять мои извинения и двигаться дальше. Вместо этого он попытался наказать меня сексом.
Подавляю вздох, протирая уставшие глаза. Всю неделю я мало спала, пытаясь занять себя чем-то днем, а по ночам ворочалась в постели, пытаясь придумать следующий шаг в наших отношениях с Тимуром.
К счастью, Тимур оставил меня в покое с той ночи, но теперь мне придется столкнуться с ним сегодня. И, что еще хуже, в присутствии отца. Быстрый ум отца обычно замечал любые мелкие детали, но я искренне надеялась, что он будет слишком занят деловыми вопросами, чтобы заметить подводные камни, которые возникали всякий раз, когда я и Тимур находились в одной комнате. Этой мысли было достаточно, чтобы заставит сердце трепетно биться.
— Этот мужчина Энгберг, похоже, проник глубже, чем я думал, — голос отца врывается в мысли.
Поднимаю глаза. Отец хмуро смотрел на документы, которые держал в руках.
— Он, должно быть, очень убедительная персона, раз смог уговорить даже крутого Смирнова продаться.
Он… бывает убедительным.
— Ну, парень скоро узнает, что и я не слабак. Я не позволю какому-то ничтожеству прокрасться и завладеть моим собственным потом и кровью.
— Пап, — вздыхаю, откидывая назад волосы, — помни о своем давлении.
Отец хмыкает и ерзает на стуле, взглянув на настенные часы.
 
— Он опаздывает. Многое говорит о характере мужчины, если он не может позволить себе прийти вовремя на деловую встречу.
— Я уверена, что он скоро будет здесь, пап.
Чувствую слабые зачатки головной боли. Тру виски, закрыв глаза, и жалею, что отец настоял на этой встрече. Как ни странно, я вспомнила, что Тимур также опоздал на нашу первую встречу пять лет назад. И тогда это заставило меня с подозрением отнестись к нему.
Дверь позади меня хлопает. Напрягаюсь, зная, не оборачиваясь, что это Тимур. Сердце ускоряется, и жизнь отхлынула от лица.
— Приношу извинения за задержку, — чувствую его взгляд на мне, вся кожа горит. — Мой рейс задержали.
Тимур останавливается и присаживается на стул рядом со мной. Его теплый пряный аромат касается моего носа, разнося горячие импульсы желания по венам. Решительно не отрываю взгляд от бумаг. Да поможет мне Бог.
— Хороший деловой человек всегда старается прийти вовремя, — отец неодобрительно хмурится.
Это заявление было встречено тишиной. Подавляю стон. Я могла только представить, что происходило в голове Тимура в данный момент. Вероятно, вспоминал, как много лет назад я обвинила его в таком же опоздании.
Украдкой бросаю взгляд на Тимура, в замешательстве обнаружив, что он пристально наблюдает за мной, его ледяные глаза изучают каждый сантиметр моего лица. Подавляю огромное желание вытереть вспотевшие ладони о юбку своего нежно-розового костюма, не желая выдавать, насколько сильно он меня нервировал.
Тимур выглядел хорошо. За эти дни, что мы не виделись, его щетина отросла. Теперь он смотрелся еще более устрашающе. Темные волосы были аккуратно уложены, дополняя темно-красный костюм и черную рубашку под ним.
Что творится у него в голове? Задумываюсь, изучая свои руки, как будто могла найти ответ на кончиках своих голубых ногтей. Думал ли он обо мне или отмахнулся, как от надоедливого насекомого? Инстинкты подсказывали, что последнее, скорее всего, было правдой. Несколько дней назад Тина показала мне номер одного из журналов – на обложке красовалась фотография Тимура, обнимающего пышногрудую рыжеволосую девушку. Это зрелище побудило во мне чувство ревности – чувство, которое я настойчиво игнорировала, не желая признавать, что зародилось что-то большее, чем просто сексуальное влечение к Тимуру Энгбергу.
— Я постараюсь запомнить это для следующего раза, — сухо ответил Тимур, поправляя темный галстук.
Он кладет папку с бумагами на стол и открывает ее.
— Может быть, мы начнем?
В течение следующего часа основное внимание было сосредоточено на бизнесе. По ходу встречи я постепенно чувствовала себя комфортно. Тимур старался не обращать на меня внимания, никогда не смотрел в мою сторону, когда я говорила, отвергая все с презрением, которое, по-видимому, было очевидно только мне.
Медленно нарастала обида на его грубость, пока я не превратилась в тихо бурлящую массу гнева. Как он смеет обращаться со мной так, словно я ничего не значу? Он отвечал на вопросы отца с легкостью, граничащей со скукой.
— Итак, — отец наклонился вперед, пристально сузив глаза, — сколько?
— Проше прощения? — плечи Тимура мгновенно напряглись.
— Сколько будет стоить заставить отказаться от тех акций, что Вы приобрели?
Слышу, как Тимур медленно выдыхает. Атмосфера в кабинете внезапно стала напряженной. Тимур задумчиво потер подбородок, изучая отца.
— Что заставляет Вас думать, что я готов торговать своими акциями? — его взгляд метнулся ко мне, губы сжались в тонкую линию. — Ваша дочь натолкнула Вас на мысль, что есть какой-то способ убедить меня?
— Я не делала ничего подобного, — от такого обвинения я ощетинилась.
Тимур поворачивает ко мне голову. Его глаза холодные и отстраненные. Так не похоже на того страстного мужчину, которого я видела и не один раз.
— И ты ожидаешь, что я поверю в это? Ну же, Ева, мы с вами хорошо осведомлены о Ваших особых… навыках манипулирования.