Приманка для демона (СИ)

Черные глаза горели шальным огнем. В котором темнела обреченность. Жутко от его взгляда. Он прошивал насквозь и выворачивал наизнанку.
— Это из-за того, что кто-то может узнать? — продолжал Рен. — Да, у вас не приняты в культуре тройственные союзы. Но кто узнает? Будем скрываться…
— Демон, дело не в этом, — устало ответил Герман. — Я хотел сблизиться с тобой через Анжелику, чтобы понять, как тебя уничтожить. Теперь у меня даже меч есть, который тебя может ранить. Ты сам его мне дал. Повезло так, что я даже не рассчитывал!
Глаза Рена расширились. Он одной рукой сжал охотнику шею, точно пробуя, как быстро удастся ее скрутить. От страха мне под ребра будто стрелы впились.
— Рен…
— Но я, мать твою, не могу! — раздраженно воскликнул Герман, словно даже не замечая смертельной хватки на горле. — Не могу подойти из-за спины и всадить в тебя меч. Что-то останавливает. Я просто ненавижу себя, ненавижу вас за то, что у меня все нахрен планы полетели. Я был лучшим хладнокровным киллером. Мне никогда не мешали эмоции и чувства выполнять то, что нужно. Все началось с тебя, Мари.
Это имя, его пронзительный взгляд — и мое сердце заполошно заметалось, обливаясь кровью.
— Я не должен был к тебе прикасаться. Почему к тебе так тянуло, а? Ты, конечно, не помнишь, когда я в первый раз сорвался… Разметал твои записи, бросился на тебя, а ты будто только этого и ждала! Я порвал твою одежду, чуть не задушил и оставил кучу синяков, так сдурел оттого, что наконец-то добрался руками до твоего голого тела. Ты меня с трудом остановила, воззвала к здравому рассудку, что тебе нельзя… Ты очень хотела, предлагала пока просто удовлетворить руками друг друга, но я уже опомнился. И на следующий день начал переписывать тебе воспоминания…
Я не помнила, но внутри что-то бурно отзывалось на его слова — диким волнением, тягучей грустью.
— Потом ты, исчадье ада. Тебя я ненавижу сильнее всего. Ты делал с Мари то, на что я не мог смотреть спокойно. Я верил, что до конца задания буду сохранять хладнокровие, ни во что не вмешиваться. Но ты, сукин сын, знаешь какие-то мои тайные желания, о которых я никогда не подозревал.
Рен разжал руку на его шее и даже почти ласково хлопнул того по груди.
— В этом мы просто недурно совпали, — хмыкнул демон. А я, повинуясь внезапному хмельному порыву, подалась вперед и прижалась к губам Германа своими.
Глава 26. Анжелика
— Я не Мари. Я Анжелика, Герман, — прошептала я, отстранившись ровно настолько, чтобы видеть его красивые черные глаза. — Я не хочу возвращаться к той жизни, которую ты стер.
Мама и сестра больше не под угрозой, я хотела бы позже с ними увидеться, но лишь ненадолго. Я хочу быть рядом с моими мужчинами, пусть с ними и может быть опаснее, чем на краю жерла проснувшегося вулкана.
— Ты не отвлекайся, Лика, целуй его… — хриплым голосом потребовал Рен. И я тотчас послушалась, слилась с Германом в чувственном поцелуе, гладя его плечи, мускулы на груди. Сходя с ума от его запаха. Он задергал руками, явно желая стиснуть меня в объятьях, но Рен продолжал крепко держать его за предплечья.
— Демон, зараза… — прорычал мне охотник в губы. Я поцеловала колючую щеку, подбородок, провела языком по солоноватой коже шеи, втянула носом дурманящий запах его тела. Он проникал в меня и будоражил похлеще самого сильного афродизиака.
— Еще ниже целуй, Лика.
Что-то было остро возбуждающее в том, что Рен держал руки Германа за спиной. Будто добычу, поймал его для меня и теперь наслаждался тем, как я с аппетитом исследую ее руками, губами. Добыча, естественно, была не совсем в восторге от своего положения. Или нет? Лицо напряглось от злости, Герман грязно матерился, обзывая демона всеми возможными “ласковыми” словами, свирепо пыхтел. Но внушительный бугор, который я нащупала под ширинкой, был более красноречив.
Я его играючи погладила, чувствуя, как остро мое возбуждение стягивает промежность.
Рен не просто держал его руки за спиной — он натягивал нервы Германа до предела. И едва отпустит, рванет так, что меня просто снесет ураганом. Но пока я ластилась к зверю, которого держали на цепи. Скомкала футболку на его груди, задирая ее повыше, и прильнула губами к каменным кубикам на прессе.
 
— Еще ниже целовать? — спросила демона. Он кивнул, его глаза затянуло похотливой поволокой, и я не сдержалась — приподнялась немного, скинула с себя топ, запустила Герману в волосы пальцы, прижала его голову к своей груди, а к Рену потянулась за поцелуем. Он ответил с безудержной жаждой, глубоко проник языком в мой рот.
Внизу зубы остервенело вгрызлись в тонкую ткань лифчика и сжали сосок — я простонала в губы Рену, выгибаясь от острого наслаждения, что стрелами пронзило тело.
— Что он уже там делает?
Я загадочно улыбнулась и притиснула ко рту Германа вторую грудь — еще острее выстрел, еще слаще. К черту этот лифчик. Я быстрыми движениями сняла его, откинула куда-то за спину и голой грудью подалась к лицу охотника, застыла, не приближаясь вплотную, немного дразня. Он исподлобья на меня взирал, словно четвертовать хотел, от его взгляда дрожь содрогала тело, а он высунул язык и лизнул твердую горошину. Меня магнитом повело вперед.
Он всасывал в рот сосок, перекатывал его языком, прикусывал зубами. Рен жадно слизывал с моих губ стоны, пытливо ловил на моем лице отражение удовольствия, которому я полностью отдалась.
— Еще ниже поцелуй его. — Глаза Рена сверкнули лихорадочным блеском. Лихорадочно-порочным.
Прежде чем опуститься, я расстегнула ремень и ширинку на джинсах Германа. Его крупный член рвался наружу, чуть ли не рвал ткань боксеров. Я аккуратно его достала, но поцеловала не его, а гладкую кожу чуть ниже пупка.
— Еще ниже?
У Германа дернулся кадык, он бегло облизал губы и севшим голосом потребовал:
— Еще. И не вздумай останавливаться.
Это я и собиралась делать. Лизать горячую, налитую кровью головку, ласково дразнить подушечками пальцев каменный ствол и упиваться реакцией Германа. Но я сама так сильно хотела сесть на него, наполниться им до предела, что мучила не только его, но и себя.
— Анжелика… — прозвучало то ли грозно, то ли страстно. Грудь Германа высоко вздымалась от частого прерывистого дыхания, я двигала рукой по влажному от слюны стволу и царапала короткими ногтями его твердый напряженный пресс. Он втягивал воздух через стиснутые зубы, в его груди клокотал животный рык. Ох, достанется мне, когда Рен его отпустит. И от предвкушения я хмелела как от сладкого крепленого вина.
— Трахни его, Лика.
От приказного тона демона во мне закипел адреналин, аж потряхивало. Я поднялась, чувствуя, как дрожат ноги, и стянула с себя шорты вместе с влажными трусиками. Сердце подпрыгивало в груди. Двое мужчин пожирали мое тело голодными взглядами, и я ощущала их на коже — игривыми щипками, сладкими укусами, властными прикосновениями, обжигающими шлепками.
Я горела в огне. Провела руками по бедрам, и две пары глаз внимательно проследили за движениями моих рук.
— Лика, — предостерегающе окликнул Рен, и я согнула ноги в коленях, устраивая их по бокам от бедер Германа. Он приоткрыл рот, снова ругаясь, свел брови и неотрывно смотрел, как я медленно насаживала себя на его огромный вздыбленный член.
Его мощь распирала меня, и искры тока разлетались по венам, тягучее наслаждение разливалось по телу как патока. Я смаковала мучительно долго, каждый сантиметр, пока не опустилась до конца, балдея от предельной наполненности.
Мои руки легли на плечи Герману, я поймала его темный от страсти взор и двигалась вверх-вниз, не разрывая зрительный контакт, через взгляд передавая все мои яркие бушующие чувства и наполняясь бурным пламенем его желания.
Рен отпустил его руки с дьявольской ухмылкой. Сорвал чеку с гранаты. Спустил разъяренного зверя с цепи. Я замерла, наблюдая, как Герман растирает затекшие плечи и как его взгляд наполняется необузданной похотью.
Сейчас накинется на меня, сейчас задушит в объятьях, сейчас оттрахает так, что кожа будет дымиться. Секунды в сладком ожидании казались жестокой пыткой.